Родители, считающие, что они сделали все возможное для счастья своих детей, получают наркоманов, преступников и самоубийц. Эти противоречия существуют с самого возникновения человеческого рода.
Постепенно психотерапевты стали уяснять: то, что бывает порой бессмысленно с точки зрения Взрослого, имеет глубокий смысл применительно к части личности, называемой Ребенком. Ведь Ребенок любит мифы и волшебные сказки, верит, что именно таков был или мог быть когда-то мир. Поэтому можно обнаружить: планируя свою жизнь, дети часто следуют сюжету любимой истории. Неудивительно, что эти планы могут сохраняться и в двадцать, и в сорок или в восемьдесят лет, обычно даже преобладая над здравым смыслом. В поисках того, что произошло на самом деле, отталкиваясь, например, от автомобильной катастрофы или белой горячки, от судебного приговора или развода, игнорируя при этом «диагноз», психотерапевт обнаруживает, что результат почти всегда был в основном запланирован в возрасте до шести лет. Планы, или сценарии, имеют определенные общие элементы, образующие сценарный аппарат. Представляется, что в хороших сценариях работает один и тот же аппарат: творцы, лидеры, герои, почтенные предки, люди, выдающиеся в своей профессии. Аппарат определяет структурирование жизненного времени и оказывается тем же самым, что и аппарат, используемый для этой цели в волшебных сказках.
В сказках программируют великаны и ведьмы, благосклонные богини и спасенные животные, иногда — волшебники обоего пола. В действительной жизни их роль исполняют родители.
Психотерапевты больше знают о плохих сценариях, чем о хороших, ибо первые более драматичны и о них чаше говорят. 3.Фрейд, например, упоминает бесчисленное множество недачников, а единственные победители в его анализах — это Моисей, Леонардо [Имеются в виду библейский Моисей и Леонардо даВинчи.] и он сам. Победителей редко волнует история их удачи, тогда как проигравшим важно ответить на вопросы: «Почему?» и «Нельзя ли что-то исправить?». Так что в последующих разделах мы займемся сначала неудачными сценариями, относительно которых имеются довольно точные сведения. Здесь сценарный аппарат состоит из следующих элементов, данных в переводе ребенка на язык императивов («марсианский»).
1. Один из родителей кричит в порыве гнева ребенку: «Исчезни!» или «Чтоб ты провалился!» — это указания о характере смерти. То же самое: «Ты кончишь, как твой отец» (алкоголик) — приговор на всю жизнь. Такая команда называется сценарный итог, или проклятие.
2. Родители дают указания негативного плана, как бы предохраняющие ребенка от проклятия: «Не беспокой меня!» или «Отстань», «Не ной!». Это сценарное предписание, или «стопер», которое дает строгий Родитель, или его сумасшедший Ребенок.
3. Родители поощряют поведение, ведущее к итогу: «Выпей глоток!» Это называется сценарной провокацией, или толчком. Он исходит от злого Ребенка, или «демона» в родителях, его обычно сопровождает «ха-ха».
4. Даются предписания, как заполнить время в ожидании действия. Они формулируются как моральные максимы. «Работай на совесть!» может означать: «Работай на совесть всю неделю, а в субботу можешь напиться». «Береги каждую копейку» может означать: «Береги каждую копейку, чтобы потом пропить все сразу». Это антисценарный лозунг, идущий от Родителя-«воспитателя».
5. Дополнительно родители просвещают относительно реальностей жизни, которые нужно знать для реализации сценария: как смешивать напитки, как вести бухгалтерию, как обманывать. Это образец, или модель, формирующийся по указанию Взрослого.
6. Дети в свою очередь испытывают стремления и побуждения, направленные против сценарного аппарата, формируемого родителями, например: «Стучи в дверь!» (против «Исчезни!»), «Плюнь!», «Словчи!» (против «Работай на совесть!»), «Истрать все сразу!» (против «Береги копейку!»), «Сделай наоборот!». Это сценарный импульс, или «демон».
7. Предполагается возможность снятия заклятия. «Ты можешь преуспеть и после сорока лет». Такое волшебное слово называется антисценарий, или внутреннее освобождение. Но нередко единственным антисценарием оказывается смерть: «Свою награду ты получишь на небесах».
Точно такой же аппарат структурирования времени обнаруживается в мифах и волшебных сказках. Итог, или проклятие: «Исчезни!» (Ганс и Гретель) «Чтоб ты умер!» (Снежная Королева и Спящая Красавица). Предписание, или «стопер»: «Не будь чересчур благоразумным!» (Адам и Ева, и Пандора). Провокация, или толчок: «Уколи пальчик иголкой, ха-ха!» (Спящая Красавица). Антисценарный лозунг: «Трудись усердно, пока не встретишь принца!» (Кари — деревянная рубашка) или «Выполняй, что обещал, и обретешь счастье!» (Царевна-лягушка). Модель, или программа: «Люби зверей, и они тебе заплатят добром!» (Иван-царевич). Импульс, или «демон»: «Я лишь гляну одним глазком!» (Синяя Борода). Антисценарий, или разбитое заклятие: «Ты перестанешь быть Лягушкой, когда тебя поцелует молодой красавец!» (Царевна-лягушка) или «Ты освободишься, проработав двенадцать лет!» (Геракл).
Такова анатомия сценарного аппарата. Проклятие, предписание, толчок управляют сценарием, остальные четыре элемента могут быть использованы для борьбы с ними. Но ребенок живет в мире прекрасной волшебной сказки, в мире наивном или жестоком, и верит в основном в волшебство. Поэтому он ищет волшебных путей к спасению, через суеверие или фантазию. Когда они не срабатывают, он оказывается во власти «демона».
Но у «демона» имеется примечательная особенность. Когда «демон» в Ребенке говорит: «я сделаю так, что ты проиграешь, ха-ха!», «демон» в Родителе отвечает: «Именно этого я от тебя хочу, ха-ха!» Так сценарная провокация и сценарные импульсы, толчок и «демон» трудятся совместно, реализуя судьбу неудачника. Родитель побеждает, когда Ребенок проигрывает, а Ребенок проигрывает, стараясь победить. Все эти элементы мы рассмотрим подробнее в следующей главе.
Для того чтобы понять, как действует сценарий и как обращаться с ним в процессе психотерапии, требуется детальное знание сценарного аппарата в том виде, как мы его себе представляем. В знании его базовой структуры есть еще проблемы, есть неуверенность относительно некоторых передаточных механизмов, но в целом уже сложилась устойчивая модель.
Как можно судить из кратких примеров, данных выше, аппарат состоит из нескольких элементов. Итог, или проклятие, предписание, или «стопер», провокация, или толчок, вместе контролируют развертывание сценария, а потому называются управляющими механизмами. Все они программируются в большинстве случаев еще до шести лет. То же самое антисценарий, или «расколдовыватель», если он имеется. Позже антисценарные лозунги или указания и родительские инструкции или модели поведения начинают проявляться более весомо. «Демон» представляет самый архаический слой личности (Ребенок Ребенка) и присутствует с самого начала.
Итоги, с которыми сталкиваешься в психотерапевтической практике, можно свести к четырем основным разновидностям плохого сценария: одиночество, бродяжничество, сумасшествие, смерть. Наркотики или алкоголь — один из путей к любому из названных вариантов. Ребенок может перевести родительские предписания на свой («марсианский») язык или истолковать в «юридическом» смысле, а иногда и использовать их к своей выгоде. Если мать говорит детям, что они закончат в сумасшедшем доме, то это так и случается. Только девочки чаще всего становятся пациентами, а мальчики — психиатрами.
Насилие — это особый вид подытоживания судьбы. Оно случается в так называемых «плотских сценариях». Эти сценарии отличаются от прочих, поскольку разменная монета в них — человеческая жизнь. Наверное, ребенок, увидевший кровопролитие или сам перенесший или причинивший кому-то увечье, отличается от других детей. Никогда уже он не станет прежним. Если родители еще в детстве предоставили своего ребенка его собственной судьбе, то он будет постоянно озабочен наличием денег. И это станет главной «валютой», в которой будет осуществляться его сценарий и подводиться итог. Если родители постоянно бранят ребенка, даже на словах желают ему смерти, то сценарной «валютой» могут стать именно эти слова. Сценарную «валюту» нужно отличать от темы сценария. Многие темы жизненных сценариев в основном те же, что и в волшебных сказках: любовь, ненависть, благодарность и месть. Любую из «валют» можно использовать, чтобы выразить одну из этих тем.
Главным вопросом, который должен задать себе сценарный аналитик, считается такой: «Как родитель желает своему ребенку жить с позиций времени?» Он может выражать это буквально: «Желать сто лет жизни» (произнося торжественный тост или во время молитвы). Он может, обозлившись, выругаться: «Чтоб ты помер!» Трудно даже вообразить силу подобных материнских слов по отношению к ребенку (или слов жены по отношению к мужу и наоборот). Мой собственный опыт свидетельствует о том, что многие люди оказываются в больнице как раз потому, что кто-то из их любимых или даже ненавидимых пожелал им смерти.
