стадии Высшим Существом была мать. Она — богиня, наиболее авторитетное лицо в семье и обществе. Чтобы понять природу матриархальной религии, нам достаточно вспомнить, что было сказано о сущности всеобъемлющей материнской любви. Материнская любовь безусловна, следовательно, ее нельзя проконтролировать или вызвать извне. Обладание ею наделяет человека чувством блаженства, ее отсутствие вызывает ощущение потерянности и отчаяния. Так как мать любит своих детей, потому что они ее дети, а не потому, что они хорошие или послушные, то материнская любовь основана на равенстве. Все люди равны, потому что все они — дети Матери-Земли. Следующая стадия человеческой эволюции, о которой мы уже имеем достоверное знание, — это патриархальная фаза. В этот период мать утрачивает свое высшее положение и Высшим Существом становится отец — как в религии, так и в обществе. Природа отцовской любви такова, что отец выдвигает определенные требования, устанавливает принципы и законы и его любовь к потомству зависит от их выполнения. Отец любит лучшего сына, который похож на него, который наиболее послушен и подходит для того, чтобы стать его преемником и унаследовать его имущество. (Развитие патриархального общества шло рука об руку с развитием частной собственности.) Вследствие этого патриархальное общество иерархично. Равенство между братьями уступает место соперничеству и взаимной борьбе. Возьмем ли мы индийскую, египетскую или греческую культуру, культуру еврейско-христианскую или культуру исламской религии, везде мы имеем дело с патриархальным миром, с его мужскими богами, над которыми царствует один главный Бог, или где элиминированы все боги, за исключением Единственного Бога. Однако, так как желание материнской любви не может быть искоренено из сердца человека, трудно удивляться тому, что фигура любящей матери никогда не была полностью устранена из пантеона. В иудейской религии опять вводится материнский аспект божества, особенно в различных течениях мистицизма. В католической религии мать символизирует церковь и Деву-Богородицу. Даже протестантизмом фигура матери не была полностью изгнана, хотя она и остается скрытой. Лютер своим основным принципом, установил: что бы ни делал человек, он не может этим добыть любви Бога. Любовь Бога — благодать, религиозная установка — вера в эту благодать и пребывание малым и беспомощным; благие дела не могут повлиять на Бога или заставить Бога любить нас, как постулирует католическая доктрина. (Мы можем распознать в католической концепции добрых дел часть патриархальной картины: я могу добыть отцовскую любовь послушанием и исполнением его приказов.) С другой стороны, лютеранская доктрина косвенно несет в себе матриархальный элемент. Материнская любовь не может быть добыта: или она есть, или ее нет. Все, что я могу сделать, — это иметь веру (как говорит Псалмопевец: "Ты тот, кто дал мне веру, когда я пребывал еще у груди матери моей"), и обратиться в беспомощного, бессильного ребенка. Но особенность лютеранской веры состоит в том, что фигура матери исключена из очевидной картины и заменена фигурой отца; вместо определенности, достигаемой чувством, что ты наверняка любим матерью, парадоксальной чертой протестантизма становится напряженное сомнение, надежда на безусловную любовь отца.
Я должен был рассмотреть различие между матриархальными и патриархальными элементами в религии, чтобы показать, что характер любви к Богу зависит от их соотношения. Патриархальный аспект заставляет меня любить Бога как отца: я признаю, что он справедлив и суров, что он карает и вознаграждает, наконец, что он изберет меня как своего возлюбленного сына, как бог избрал Авраама, как Исаак избрал Иакова, как Бог отметил избранный народ. В матриархальном аспекте религии: я люблю Бога как всеобъемлющую мать, я верю в ее любовь, и, пусть даже я беден и бессилен, пусть даже я согрешил, она будет любить меня, она не предпочтет мне никого другого из ее детей; чтобы бы ни случилось со мной, она спасет меня, убережет меня, простит меня. Нет нужды говорить, что моя любовь к Богу и любовь Бога ко мне нераздельны. Если Бог — это отец, он любит меня как сына, и я люблю его как отца. Если Бог — мать, ее и моя любовь определяются этим.
Различие между материнским и отцовским аспектами любви к Богу выступает, однако, только одним фактором, определяющим природу этой любви; другой фактор — уровень зрелости, достигнутой индивидом, а значит, и уровень зрелости его понятия Бога и его любви к Богу.
С тех пор как эволюция рода человеческого привела от матерински-центрированной к отцовски-центрированной структуре общества и религии, мы можем проследить преображение зрелой любви главным образом в развитии патриархальной религии. (Это мнение особенно верно для монотеистических религий Запада. В индийских религиях фигура матери еще сохраняет значительное влияние, например, в образе богини Кали; в буддизме и даосизме понятие богов — или богинь — не имело существенного значения, если не отсутствовало вовсе.)
В начале этого развития мы находим деспотического, жестокого Бога, который считает созданного им человека своей собственностью и имеет право делать с ним все что угодно. Это та стадия религии, на которой Бог изгоняет человека из рая, чтобы тот не вкушал от древа познания добра и зла и не мог сам стать Богом; это этап, на котором Бог желает при помощи потопа уничтожить род человеческий, потому что никто из людей не любезен ему, за исключением любимого сына Ноя; это этап, на котором Бог требует от Авраама, чтобы тот убил своего единственного возлюбленного сына Исаака, высшим актом послушания доказав свою любовь к Богу. Но одновременно начинается новый этап: Бог заключает с Ноем договор, в котором обещает никогда не уничтожать человеческий род. Он ограничивает себя не только своими обещаниями, но также и собственным принципом, принципом справедливости, и на этой основе Бог должен уступить требованию Авраама пощадить Содом, если в нем найдется хотя бы десять праведников. Но развитие идет дальше, чем превращение Бога из фигуры деспотического племенного вождя в любящего отца, который ограничивает себя принципами, им самим постулированными. Оно идет в направлении превращения Бога из фигуры отца в символ его принципов, принципов справедливости, истины и любви. Бог — это истина, Бог — это справедливость. В этом развитии Бог перестает быть личным существом, отцом. Он стал символом принципа единства в разнообразии явлений, воображаемым образом цветка, который вырастает из духовного семени в человеке. Бог не может иметь имени. Имя всегда обозначает вещь или личность, нечто конечное. Как может Бог иметь имя, если он не личное существо и не вещь?
Наиболее поразительный случай этой перемены обнаруживается в библейской истории откровения Бога Моисею.
