Мы нашли что-то вроде корреляции между способностью входить в транс и способностью слышать замены повторяющегося слова.
Я познакомился со студентами, окончившими отделение, и услышал много историй об их экспериментах с трансом и о различных эффектах, имевших при этом место. Некоторые из них были очень талантливыми и могли выходить при опытах из тела и испытали в глубоком трансе различные другие феномены.
В этой лаборатории я узнал многое об амплитуде личного опыта, который может быть запрограммирован в чей-либо биокомпьютер. Я узнал, что имеется множество различных состояний и различных феноменов, испытываемых в трансе.
Мне не особенно нравилась терминология гипноза, потому что она подразумевает что-то специальное, взятое из обычного опыта и пригодное только для профессионалов. Согласно моему опыту, эти состояния естественны, просты, легки и очевидны для того, кто хочет идти с потоком. Человеческий биокомпьютер способен воспроизводить множество различных состояний сознания и имеет обширную панораму состояний, которые в обычном состоянии не встречаются. Я узнал, что мои переживания, извлеченные после приема ЛСД в одиночестве и изоляции в бассейне, не были исключительными, как мне тогда представлялось. С помощью техники релаксации и концентрации можно достигнуть похожих, если не идентичных результатов. Во время своего пребывания в Статфорде я услышал институте Исален и решил съездить на побережье Бит Шур, чтобы познакомиться с работой этого института. Однажды в конце недели я присутствовал на семинаре по теме «О психозе и опыте саморазвития». Я хотел выслушать высказывания на эту тему, поскольку считал, что психоз можно объяснить как-то иначе, чем это делалось все предыдущие годы. Согласно моей новой точке зрения, психоз является необычным состоянием сознания, в которое впадает какое-либо лицо, и это каким-то образом мешает другим людям, поэтому это лицо подвергают изоляции от них. Я понял, что термин «психоз» является культурным, социальным термином, а также термином, имеющим дело со внутренним состоянием. Мое понимание выросло, когда я прочитал книги двух незаурядных психиатров. Внутренние состояния в психозе могут быть различными.
На симпозиуме выступали представители разных стран, в том числе сотрудники института Исален. Они сделали заключение, что психоз с классической точки зрения не представляет большого интереса.
Некоторые из присутствующих на симпозиуме прошли через состояние экстаза и сообщили, что это благотворно сказалось на их последующей жизни. Мне было интересно узнать, как эти люди смогли войти в такие специфические состояния сознания и оставаться в них в течение дня, недели или месяца. Это умение казалось мне удивительным талантом. С помощью ЛСД бассейна, сочетания того и другого, а также гипноза я достигал такого состояния только на несколько часов. В нем я сознавал, что если бы оно сохранилось и за пределами времени этих экспериментов, мои близкие, друзья и коллеги были бы сильно расстроены. Самое лучшее — это выйти из них вместо того, чтобы их сохранять. Сущность психоза, возможно, состоит в том, что человек, войдя в такое специфическое состояние, отказывается выйти из него. Он даже может злоупотребить им, изматывая своих родственников или друзей, вынуждая их заботиться о своей физической личности, чтобы иметь возможность оставаться в этом состоянии. Позднее я прочел биографию Рамакришны, написанную Кристофером Аймервудом, и заметил, что в Индии пребывание в этих специальных состояниях осуществить значительно легче, чем здесь в США. В случае Рамакришны имелись храм, поддержка и множество помощников, так, что он мог оставаться в этом состоянии часами, днями или неделями без помех. Конечно, они помогали ему, потому, что он был известен как святой. Таким образом, я узнал, что продолжительность пребывания в особом состоянии сознания ограничена обществом, социальным окружением, семьей и договоренностью с кем-нибудь позаботиться о его теле, пока он находится в этом состоянии.
В экспериментах с ЛСД в бассейне мне повезло. Они без помех выполнялись в отдаленном районе уединенных островов в Карибском море. У меня был полный контроль над окружением и людьми этого окружения, так что всякий риск появления помех с их стороны отсутствовал. Не было также опасности злоупотребления ими знанием о моем состоянии и информирования об этом посторонних. Я оставался в Исалене в течение трех дней семинара и познакомился с людьми и окружением на этом побережье. Я узнал кое-что о других людях Биг Шура и о преимуществах этого места с точки зрения определенных целей моего пребывания здесь.
Затем я заехал в Мэриленд, где меня ожидала другая работа в психиатрическом исследовательском центре. Несколько моих друзей и знакомых работали там и просили меня поработать вместе с ними над проблемами исследования в области ЛСД и изоляции. Приехав в Мэриленд, я обнаружил, что центр еще не был закончен. Мы провели много бесед и лучше познакомились друг с другом, примерно так же, как с Коном и Эллен, и я уехал.
Через несколько недель я вернулся и проводил большую часть времени с доктором Сэнди Литером. Мы подробно обсуждали, как лучше спланировать эксперименты с целью выяснения некоторых механизмов действия ЛСД-25. Эта группа была одной из шести, оставшихся в США, уполномоченных правительственными органами с некоторыми определенными ограничениями легально выполнять исследования с ЛСД-25.
Группа в течение нескольких лет исследовала ЛСД-25 на алкоголиках. Они отобрали несколько наиболее тяжелых случаев алкоголизма на территории Балтимора в госпитале и лечили их по системе, которую Хэмфри Османд и Эбрахэм Хофер успешно применяли в Канаде.
Вкратце, метод состоял в том, что проводилась интенсивная индивидуальная психотерапия с каждым пациентом один час в день в течение трех недель. Интенсивный опыт психотерапии с каждым пациентом под ЛСД-25 сменялся продолжительной психотерапией в течение одной или двух недель. Сам сеанс являлся программированием распределения энергии психотерапевтом. Во время сеанса использовали еще и музыку. Я наблюдал некоторые из этих сеансов по телевидению, прочитал все отчеты, написанные о пациентах, и тщательно ознакомился с результатами работы.
В общем, алкоголизм в наиболее тяжелых случаях не поддавался никакому лечению. Каждый из этих пациентов прошел через многочисленные формы терапии с целью отказа от алкоголя. Очень внушительным зрелищем было видеть их отказывающимися от алкоголя на период от шести месяцев до пяти лет с помощью лечения только указанным методом. Проводились психологические испытания и терапия в период после приема ЛСД. Я решил, что не смогу узнать о происходившем в этих опытах, пока сам не пройду через такой сеанс. Я чувствовал, что не смогу составить эффективную исследовательскую программу, если сам не испытаю, как чувствуют себя исследуемые субъекты, не пройду через их переживания. Моим научным оправданием явилось мое участие в исследованиях в области человеческой психологии под руководством Баззета в университете Пенсильвании, когда я еще был студентом медицинского факультета и в последние годы учебы приступил к работе.
Национальные исследования в области физиологии и психологии человека проходили следующим образом.
Если вы исследуете человека, вам необходимо следовать высказыванию Хэлдена: «Вы не можете понять, что действительно необходимо в области научного контроля, пока сами не явитесь первым испытуемым в вашем эксперименте». Профессор Баззет преподал мне это очень недвусмысленным способом.
Когда он хотел выяснить, что является чувствительным окончанием органов в коже, он поставил психофизиологический опыт с холодной ванной, сменяющейся горячей ванной, с целью определить температуру чувствительных окончаний крайней плоти на своем пенисе. Он отметил их чернилами, сделал срез и нашел с помощью микроскопирования образца и окрашивающей техники нервные окончания, вызывающие ощущения, которые он регистрировал.
Позднее, когда ему было необходимо узнать температуру человеческого мозга, он вставил в свой мозг термопару через яремную вену в области шеи. Он измерял температуру мозга, а кровь потоком текла из его собственного мозга. Он никогда никого не просил сделать то, чего он сам уже не испробовал на себе. Я следовал этой научной идеологии и в своих работах. Я не просил никого другого сделать что-то пока не проходил через опыты сам. Когда ясно, что во втором испытуемом лице нет нужды или это слишком опасно для него, то лучше проводить эксперименты только на себе. И потом просто ждать второго, готового к испытаниям исследователя, желающего экспериментировать на себе. Это в течение многих лет было доброй медицинской и научной традицией старых опытных исследователей.
