Существует любопытная взаимосвязь между получением знаний, их запоминанием и забыванием. Чтобы знание было прочным и сохранилось надолго, нужно сделать две вещи. Во-первых, переписывая и консолидируя новый материал из краткосрочной памяти в долгосрочную, мы должны надежно его там закрепить. Во-вторых, его нужно окружить большим количеством всевозможных зацепок, благодаря которым потом мы сможем его вспомнить. Создание таких памятных зацепок — важный элемент обучения, который часто остается без внимания. «Уложить» знание в память мало. Надо еще суметь извлечь его оттуда, когда оно понадобится.
Если вы не смогли «завязать узел» сразу после того, как нам показали порядок действий, значит, вы не тренировались и не пытались применить на практике то, чему научились. Представьте, что вы пошли прогуляться в городской парк и наткнулись на инструктора скаутов, который учит всех желающих вязать узлы. Развлечения ради вы берете часовой урок. Инструктор показывает восемь или десять разновидностей узлов, объясняет преимущества каждого, дает вам поупражняться и отпускает с куском веревки и памяткой. Вы устремляетесь домой с решимостью выучить все эти узлы, но сразу же забрасываете веревку с памяткой, потому что у вас полно дел. Вскоре вы все забываете. На этом можно было бы поставить точку: вы ничему не научились. Однако история получает продолжение. Предположим, следующей весной вы покупаете лодку для рыбалки. К ней надо прикрепить якорь. Вы озадаченно вертите в руках веревку и вдруг вспоминаете: ведь есть специальный узел, чтобы сделать петлю на конце. Это практика припоминания. Вы находите памятку и заново узнаете, как вязать якорный узел. Сделав небольшую петлю, вы протаскиваете сквозь нее конец веревки, мысленно повторяя мнемоническое правило, которому вас научил инструктор: кролик выглядывает из норки, обходит вокруг дерева и снова ныряет в норку. Это еще одно припоминание. Немного повозившись, вы получаете узел — шикарный образчик скаутской премудрости, которой вам всегда хотелось овладеть. В дальнейшем вы садитесь с куском веревки в кресло у телевизора и практикуетесь в вязании якорного узла во время телерекламы. Это интервальное обучение. В последующие недели вы обнаруживаете, сколько дел можно упростить, если иметь под рукой веревку с петлей на конце. Еще больше интервального обучения. К августу вы успеваете продумать все варианты того, как можно применить якорный узел в своей жизни.
Чтобы знания, навыки и опыт не потерялись, они должны оставаться живыми и иметь для вас практическое значение. Зная, что скоро вам придется выпрыгнуть из армейского транспортного самолета, вы не упустите ни слова из объяснения инструктора о том, когда и как тянуть шнур запасного парашюта, какие непредвиденные ситуации могут возникнуть на высоте четырех километров и каким образом можно «как бы выплыть» из чужого купола. Ночью, ворочаясь на койке, слишком усталые, чтобы заснуть, вы мечтаете, чтобы завтрашний день уже скорее миновал. И при этом снова и снова повторяете будущий прыжок в уме — то есть фактически занимаетесь интервальной практикой, которая также идет вам на пользу.
Расширение знания: обновление памятных зацепок
Если мы будем соотносить новое знание с тем, что нам уже известно, мы сможем запомнить практически неограниченные объемы знаний. Поскольку усвоение нового зависит от уже усвоенного, то чем больше мы учимся, тем больше мостиков-связей можем перекинуть к новым знаниям. Однако наша способность к припоминанию жестко ограничена: к большей части знаний мы не можем получить моментальный доступ. Это полезное ограничение, ведь если бы любое воспоминание было свежим, нам пришлось бы бесконечно рыться в огромных массивах информации в поисках той, что нужна сию минуту: куда я повесил шляпу, как синхронизировать планшет, что входит в состав коктейля «Манхэттен»…
Знание хранится в памяти тем дольше, чем лучше оно укоренено. Для этого оно должно быть глубоко и всесторонне понятым, иметь для вас практическое значение или яркую эмоциональную окрашенность и быть связанным с другим знанием, которое вы помните. Насколько быстро вы сможете извлечь это знание из мысленного архива, зависит от ситуации, от того, как часто вы к нему обращаетесь, а еще — от числа и выразительности памятных зацепок, которыми вы его окружили[50].
Но памятные заметки могут и усложнить вашу жизнь. Ведь часто нам необходимо забыть зацепки, связанные с устаревшими воспоминаниями: они пожирают ваши ресурсы и мешают установить действенные связи с новыми знаниями. Чтобы в среднем возрасте выучить итальянский язык, вам, возможно, придется забыть французский, который вы сдавали в институте, — ведь всякий раз, как вы пытаетесь вспомнить глагол «быть», вместо итальянского essere сам собой выскакивает etre. Путешествуя по Англии, приходится бороться с зацепками, напоминающими о необходимости держаться правой стороны дороги. Они мешают сформировать новые зацепки, удерживающие водителя в рамках правил левостороннего движения. Глубоко укорененное знание — например, свободное владение французским или многолетний навык вождения по правилам правостороннего движения — нетрудно восстановить позднее, после временного неиспользования или вмешательства конкурирующих памятных зацепок. Забывается не знание как таковое, а зацепки, позволяющие находить его в памяти и использовать. Зацепки для доступа к новому знанию (скажем, езде по левой стороне) замещают старые (в данном примере — что ездить нужно по правой стороне).
Парадоксально, но факт: чтобы усвоить новое знание, порой необходимо что-то забыть[51]. Переходя с РС на Мас или с одной платформы Windows на другую, приходится прилагать огромные усилия, чтобы отбросить старые привычки и освоить логику новой системы. Ведь только когда вы достигнете свободы в обращении с компьютером, то сможете сосредоточиться на своей работе, а не на работе с машиной. Другой пример — парашютная школа. После военной службы многие парашютисты хотят переквалифицироваться в пожарных десантников. Но в этой работе используют другие самолеты, другое снаряжение, там другие протоколы прыжков. Подготовка в армейской парашютной школе считается для будущего парашютиста-пожарного существенным недостатком, ведь ему придется забыть один комплекс действий, отработанных до автоматизма, и заменить его другим. Даже если два знания кажутся абсолютно похожими — скажем, как выпрыгнуть из самолета с парашютным ранцем за спиной, — может потребоваться забыть зацепки к знанию, которым вы уже обладаете, чтобы овладеть другим.
Проблема создания новых памятных зацепок знакома каждому из нас. Она проявляется даже в самых элементарных вещах. Когда наш друг Джек стал встречаться с девушкой Джоан, мы иногда звали парочку «Джек и Джил», так как зацепка «Джек и…» воскрешала давнее воспоминание о детской песенке. Едва мы научились надежно комбинировать «Джек и…» с «Джоан» — бац, Джоан исчезает, и рядом с Джеком возникает Дженни. Хорошенькое дело! Намереваясь сказать «Джек и Дженни», мы в половине случаев вынуждены были прикусывать язык, с которого рвалось «Джек и Джоан». Если бы Джек сошелся с Кэти, все было бы проще, поскольку «К» в конце его имени непринужденно выводило бы нас на первое «К» ее имени, но нам не повезло. Аллитерация может быть готовой зацепкой, а может обернуться ловушкой. Во всех перипетиях сердечных увлечений Джека мы не забывали ни Джил, ни Джоан, ни Дженни, но нам то и дело приходилось «перепривязывать» памятные зацепки, чтобы не отстать от жизни[52].
Принципиальный момент: по мере изучения нового вы не теряете из долгосрочной памяти почти ничего из того, что хорошо успели изучить. Забывание происходит из-за неиспользования старого знания или из-за того, что случились перепривязки памятных зацепок и вы лишились быстрого доступа к знанию. Например, если вы неоднократно переезжали, то, возможно, не вспомните адрес, по которому жили 20 лет назад. Но если предложить вам выбрать из нескольких адресов, вы почти наверняка узнаете свой — ведь он все еще хранится у вас в памяти, где-то в дальних «пыльных» ее уголках. Если когда-нибудь вы попробуете записать истории из своей жизни, то, скорее всего, очень удивитесь обилию воспоминаний и огромному количеству деталей, которые сохранила память. Освежить память нередко помогает ситуация, подобная тому, как подходящий ключ открывает старый заржавленный замок. В книге Марселя Пруста «В поисках утраченного времени» рассказчик печалился из-за неспособности вспомнить раннее детство во французской деревне у дяди и тети, пока однажды не надкусил кекс, который обмакнул в чай с цветами лайма. И тут на него нахлынули, казалось бы, давно и безнадежно утраченные воспоминания о людях и событиях. Большинство людей испытывали нечто подобное: какое-то зрелище, звук или запах ярко и выпукло возрождает воспоминание, к которому они не возвращались много лет[53].
