Однако не суждено было сбыться Любиным чаяниям: Юра так и остался верным мужем, тем самым не позволив ей перешагнуть черту. И возвращалась Люба домой несколько разочарованная, но довольная собой и даже жизнью, уже не страшась развода. И — о чудо — вопреки собственным ожиданиям обнаружила на перроне Толика. Больше того, тот встречал ее не просто так, а с шикарным букетом роз, и это в то время, как денег хронически не хватало даже на нормальное питание! Цветы — что цветы? Ведь в его глазах сверкала такая страсть, такое желание!
С тех пор Толика как подменили. Люба уже прочно позабыла, что такое волнение по поводу позднего возвращения супруга домой. И уж тем более забыла, как больно обнаруживать на его рубашке следы чужой губной помады. И теперь она уже с легкостью может обсуждать эту тему с подругой, ей даже хочется поделиться собственным опытом. Так в чем же ее опыт? И так ли он полезен и однозначен?
Анализируя историю Любы, я бы сказала следующее. Да, наверное, правильно обращаться к мужскому покровительству, изображая из себя слабую женщину. Помните, как там у классика: "Сила женщины в ее слабости". Да, да, и это абсолютно верно: мы сильны именно своею слабостью, именно за это нас любят мужчины. Они от природы созданы для покровительства, они должны защищать — только так они могут чувствовать себя настоящими мужчинами. Но и перегибать палку, мне кажется, не стоит, ведь так можно добиться лишь обратного эффекта. Все хорошо в меру, но сверх меры любое лекарство превращается в яд. И мне кажется, что именно так и закончились бы Любины слезы, не подкинь ей судьба то романтическое путешествие в санаторий, якобы для физического оздоровления. На самом же деле вышло скорее оздоровление моральное: прежде всего, у нее очень существенно возросла самооценка, она перестала чувствовать себя никому не нужной обузой, невостребованной женщиной. Во-вторых, и, возможно, самое главное, вот этот ее курортный роман. Пусть лишь платонический, не до конца реализованный — в данном случае важен не факт физической измены, а лишь моральный настрой женщины. Люба была готова к измене и душою, и телом, и не ее вина, что измена не состоялась. Возможно, настоящая измена вызвала бы лишь недовольство собою и чувство вины перед неверным мужем: "Чем я лучше тебя, как я могу тебя упрекать, если и сама оказалась такой же легкомысленной?" Неосуществленная же измена в данном случае оказалась гораздо целительнее, нежели настоящая физическая измена, "месть". Месть — это одно, месть обычно происходит без влюбленности, просто грубый факт физического контакта, и ничего больше. Любин же моральный настрой на измену был столь велик, что его почувствовал даже Толик. Тысяча километров не смогла приглушить дикое Любино влечение, желание чужого мужчины! Человек — в зоологическом понимании животное, и в некоторых случаях его чувства крайне обостряются. Не знаю, как там было на самом деле — Толик со мной своими воспоминаниями и переживаниями не делился, но мне кажется, что он именно звериным чутьем почувствовал, что самка готова променять его на другого самца. Как бы некрасиво это ни звучало, как бы некорректно ни выглядело такое сравнение, но мне кажется, что дело именно в этом. Сначала Люба сдерживала мужа слабостью, слезами, можно сказать, вымаливала, чтобы он остался с нею, а, стоило только скрыться с глаз, как с готовностью нашла ему замену. Весьма неоднозначный способ борьбы за сохранность семьи, я бы даже могла сказать рискованный, может, даже сомнительный. И уж как минимум можно сказать, что далеко не для всех этот способ годен. Однако поди ж ты — ведь сработало! Правда, именно в тот момент Люба уже ни за кого и не боролась, она впервые за последние годы жила сама для себя. И именно этого ее неверный супруг не смог перенести, с этим он не смог смириться. А значит, и этот способ вполне имеет право на существование.
Еще одна семья, еще одна проблема. С Галей я познакомилась на школьном собрании — наши с ней детки учились в одном классе. Сына своего Кирилла Галя буквально обожает (собственно, как и любая нормальная мать). Обожает Галя и мужа Сашу. Много лет жили душа в душу, как и почти все героини предыдущих моих историй Галя считала себя самой счастливой женщиной на свете. Пока не грянул гром в виде все тех же банальных до неприличия следов чужой губной помады на рубашках мужа.
Только что подумалось: слушайте, дорогие мои читательницы, а может, любовницы специально оставляют такие "метки", дабы законная супруга скорее догадалась о неверности "благоверного"? Чтобы поскорее самой перейти в статус законной жены? А как иначе объяснить такое обилие этих следов? Ведь они присутствуют практически в каждой истории!
Итак, сначала Галя засомневалась в Сашиной верности, чуть позже и вовсе убедилась в наличии соперницы. Вызвала драгоценную свою половинку на серьезный разговор, да очень скоро об этом пожалела: если раньше и были у нее какие-то иллюзии насчет собственного будущего, то теперь все они развеялись, как крошечное облачко знойным июльским утром. Мало того, что Саша и не думал отнекиваться и придумывать полуфантастические истории о том, как в переполненном автобусе к нему толпа "прибила" постороннюю барышню с ярко накрашенными губами (быть может, потому, что на работу ездил сугубо на собственной машине?). Самое страшное — Саша признался не только в наличии любовницы, но и подтвердил худшие Галины опасения: "там", за порогом их семьи, у Саши все очень, очень серьезно. А раз уж Галя об этом догадалась, стало быть, у него теперь руки развязаны, ни к чему ему теперь продолжать эту двусмысленную игру, ведь сынок уже довольно взрослый, почти пятнадцать лет, и так далее в этом же духе.
Галя пребывала в состоянии глубочайшего шока. Как же так? А как же она? А как же их неземная любовь? Саше, однако, на ее глубочайший шок было, похоже, наплевать: ходил по дому, как ни в чем не бывало, словно и не обрушил только что на хрупкие плечики супруги непосильную тяжесть собственной измены. Я не знаю, почему он не ушел из семьи в тот же день — история, то есть Галя, об этом умалчивает. Зато призналась мне Галя, как умоляла почти уже бывшего мужа о близости, как ублажала его по ночам. Уж она так старалась, так старалась! Очень ей хотелось затмить соперницу интимными своими способностями. А еще больше ей хотелось… забеременеть! Да-да, извечный женский "крючок". Уверена была: стоит ей только забеременеть, и уже никуда от нее Саша не денется, ведь недаром так упорно оправдывал свой грядущий уход в другую семью тем, что сынок уже почти взрослый. И Галя старалась без устали, с ночи до утра, забыв про сон, забыв про гордость, забыв про приличия — полноте, уместны ли приличия в постели?!
Недаром говорят: если чего-то очень сильно хотеть, желание непременно исполнится. И вскоре Галя, не скрывая счастья и торжества справедливости, сообщила супругу о скором прибавлении семейства. Саша долго скрипел зубами — ведь свобода была так близка, однако, как человек порядочный, остался с законной супругой. Правда, еще долгое время их отношения трудно было назвать теплыми, однако время нудно капало на темечко, как густые тяжелые капли воды, и постепенно Саша вернулся в семью не только телом, но и душою — неизвестно, что уж у него произошло "там", а довольно скоро Галя перестала обнаруживать проклятые помадные пятна на его рубашках.
Правда, Галина радость была несколько омрачена беременностью. Если сначала эту беременность она воспринимала как подарок небес, то постепенно в этом подарке разочаровалась. Уже не те годы, уже не так легко было выносить ребенка, как пятнадцать лет назад вынашивала Кирилла. Периодически Гале становилось очень трудно дышать, и во всех своих бедах будущая мамочка стала обвинять еще нерожденное дитя. Мужа обвинять в своих бедах и не думала — напротив, несмотря на "глубокую беременность", порхала вокруг Саши с утра до вечера, не забывая исполнить "арию" перед сном вместо колыбельной, дабы мужик не вспомнил вдруг былую пассию. Нерожденного же ребенка ненавидела все больше…
В положенный срок родилась прелестная девочка. После родов приступы удушья у Гали оставались еще некоторое время, но скоро и они канули в прошлое. Однако даже после этого Галя не стала меньше ненавидеть дочь. И теперь уже оправдывала свою ненависть не приступами удушья, которые вынуждена была терпеть из-за беременности, а тем, что дочь ежесекундно напоминала ей о тяжелых временах, о неверности мужа, о том, что готов был Саша предпочесть ей другую женщину. Во всех бедах виновата была только маленькая беззащитная девочка. При Саше Галя еще старалась изображать из себя любящую мамашу, да скоро ей это надоело. И теперь, когда девочке уже исполнилось пять лет, я могу наблюдать довольно жуткую картину. С Кириллом и Сашей Галя сюсюскается, им от нее достаются только теплые взгляды и нежные слова. Дочери же остаются только гадости и грубости. Слава Богу, хоть Саша с Кириллом относятся к девочке с теплотой. Но мне все равно безумно жаль этого ребенка. Что ожидает ее в будущем? Даже если и сложится ее жизнь более-менее благополучно, счастливым человеком она вряд ли станет — комплексы не позволят. Почти все комплексы родом из детства, а особенно этот, самый страшный — синдром недолюбленности. Он останется с девочкой до конца жизни.
