ее по-тихому. У тебя, как ты понимаешь, вариантов нет.
Мозг Светланы Геннадьевны судорожно фиксировал ключевые моменты: беременность, 37 недель, неадекватное поведение в течение нескольких дней.
– Я согласна помочь, но она должна быть под круглосуточным наблюдением.
– Ты что, плохо слышишь? Или я неясно выразился? – Мужчина начал злиться, а этого допускать было нельзя.
– Нет, подождите. Я поняла вас. Я не предлагаю стационар. Я предлагаю отделение патологии беременности. Роддом. – Соображать приходилось быстро, на ходу, дабы ситуация не вышла из-под контроля.
– И как она туда попадет?
– Я договорюсь, – максимально бесстрастным тоном произнесла она.
– Сейчас?
– Нет. Уже поздно, врачи закончили работать. Нам нужен самый лучший врач, не так ли? Еще и который пойдет на эту авантюру. Завтра утром я обо всем договорюсь.
– Ты же смекнула, что, если ты обманешь, я тебя найду?
– Смекнула. Завтра утром приезжайте с женой в родильный дом на улице Хвощий, я буду ждать вас там.
Мужчина кивнул и направился в сторону парковки. Видно, ситуация и правда патовая, раз он пошел на преступление ради жены. Он не создает впечатление заядлого преступника. Одет прилично, опрятен. Мимика живая. Речь уверенная. Настроение ровное, несмотря на то что в машине сидит больная супруга.
На следующее утро Светлана Геннадьевна встала раньше обычного и набрала номер подруги:
– Поль, привет. Ты еще работаешь в патологии беременности?
– Привет. Ты, как обычно, с порога и к столу, – засмеялась та, и Светлане Геннадьевне сразу стало спокойнее на душе.
– Прости, не до светских бесед. Мне вчера угрожали ножом. Муж беременной. Женщина в психозе. Срок – тридцать семь недель. Я или помогу им, или он придет ко мне снова, и, боюсь, мирно поговорить уже не удастся.
– Свет, привози. – В голосе Полины зазвучала тревога. Она явно испугалась за подругу, но времени у них в обрез.
– Вытянем?
– Хотя бы попытаемся.
Светлана Геннадьевна оперативно собралась и поехала в Хвощий. Так ласково в ее городе называли краевой перинатальный центр на одноименной улице. У входа она заметила уже знакомого мужчину, держащего под локоть супругу. У нее был отсраненный вид и пустой, отсутствующий взгляд.
Врач кивнула мужчине в сторону приемного покоя:
– Оформляйтесь, вас там ждут. Я поднимусь в отделение, встретимся там.
Мужчина молча повел жену в приемный покой.
Светлана Геннадьевна поднялась в отделение к подруге, но та опередила ее и вышла навстречу.
– Свет, ну что?
– Оформляются.
– Ты как вообще?
– Да нормально. Ты же знаешь, у нас в психиатрии без приключений не бывает. Это просто одно из них. Я цела, это главное.
– Ладно, давай посмотрим, что у нас там за новенькая.
Тем временем супруги уже оформили все необходимые документы. Полина пригласила женщину в смотровую. Но пациентка будто не слышала ее. На оклики не реагировала, лишь безмолвно смотрела в пол.
– Поль, давай я, это мой клиент. – Психиатр присела на корточки рядом с женщиной, стараясь поймать ее взгляд: – Милая, я врач. Как тебя зовут?
После паузы женщина ответила:
– Катя…
– Катя, голоса в голове?
Больная отрицательно помотала головой.
– Мысли путаются? Не можешь сосредоточиться?
Катя кивнула.
– Я возьму тебя за руку, провожу к врачу. Она посмотрит, как твой ребенок, хорошо?
Опять кивок.
Светлана Геннадьевна взяла пациентку под локоть, она покорно встала и пошла следом. На кресле разместилась тоже не без помощи: потребовалось продолжительное время, чтобы объяснить пациентке, что от нее требуется. Женщина будто просто не понимала, что ей говорят. Поля в считаные минуты сделала все необходимые процедуры и разрешила сопроводить больную в палату.
Еще примерно два часа потребовалось, чтобы выяснить у Кати и ее мужа всю нужную информацию. Муж, кстати говоря, стал гораздо сговорчивее, нежели накануне вечером.
Итак, Катя родилась в полной семье, старшим ребенком из трех. Наследственность психопатологически не отягощена. Развитие без особенностей. Окончила школу, затем вуз, всегда была немного замкнутой. Работает в полиции, там регулярно проходила осмотры, в том числе у психиатров. Хронических заболеваний, операций, травм головы в анамнезе не имеет. Замужем, беременность первая, долгожданная, получена путем ЭКО с четвертой попытки. Катя заболела остро, около недели назад. Сначала появилось ощущение, что окружающие к ней странно относятся, хотят навредить, затем стали путаться мысли, было трудно сосредоточиться, возникло ощущение, что вокруг разыгрывается какой-то спектакль, что все не по-настоящему. Затем вовсе стала замирать, отказалась от еды.
Беременность – состояние прекрасное и опасное одновременно. Оно несет большую угрозу для организма.
Только представьте: из двух клеток нужно вырастить полноценного человека. Нагрузка возрастает не только на все органы и системы, но и на психику. На фоне гормональных, физиологических перестроек и стресса могут проявляться те состояния, которые в обычной ситуации, возможно, и не проявились бы никогда. Но есть и обратная сторона: такие психозы могут проходить так же быстро и бесследно, как и возникают.
Лечить беременных нейролептиками трудно, но можно, при условии что потенциальная польза для матери превышает потенциальный риск для плода. Далеко не каждый нейролептик подойдет для терапии при беременности – используются самые мягкие препараты в минимальных эффективных дозировках. Но, учитывая тяжесть состояния Кати и практически доношенный срок беременности, логично было провести кесарево сечение и после лечить полноценно – рисперидоном. Так и поступили. У женщины диагностировали острое полиморфное психотическое расстройство с симптомами шизофрении.
Спустя еще 10 дней Катя и Лера (так назвали новорожденную) выписались из роддома в удовлетворительном состоянии. Психическое благополучие женщины было восстановлено, психоз купировали. Пациентка изъявила желание и дальше наблюдаться у Светланы Геннадьевны. Сама же врач постаралась происшествие поскорее забыть как страшный сон и не привлекать мужа пациентки к ответственности. Бюрократия, следствие, суды… Все обошлось, а значит, история для всех участников завершилась благополучно.
Утром Светлана Геннадьевна торопилась на работу, чтобы проверить состояние Оксаны Васильевны. Пациентка уже 10 дней получала антидепрессант – эсциталопрам. Хоть считается, что антидепрессанты начинают работать не раньше чем через месяц терапии, каждая ситуация уникальна. Состояние Оксаны значительно улучшилось. Она пришла в себя, рассказала о том, что водкой заливает свои переживания: сначала ребенка потеряла, затем мужа, а в конце концов и смысл жизни. Оказалась Оксана вполне нормальной женщиной – вовсе не пропойцей, как на первый взгляд. Горе настолько подкосило ее, что она и не могла сама прийти к мысли о психотерапии и уж тем более была не в силах его преодолеть.
Довольно часто случается так, что депрессивные реакции сопутствуют алкогольному опьянению, и наоборот.
Зеленый змий душит сознание человека, лишая мозг доступа к кислороду, порождая аффективные нарушения. А
