Первый из указанных периодов соответствует тому этапу эволюционного развития человека, который предшествовал появлению понятий «Я сам», «Только Я». В этот период человек чувствовал себя частью мира (как это свойственно животным), не признавая за собой ни неполноценности, ни изолированности. Так было в саду Эдема до грехопадения человека, когда он вел там райскую жизнь. Символом этого раннего периода является изображение змея, удерживающего в пасти свой собственный хвост, встречающееся на каменных плитах и некоторых изделиях того времени. «Змея, свернувшаяся в кольцо, – это первобытный дракон, кусающий свой собственный хвост, или сказочное чудовище – „Уроборо“, порождающее само себя» (Э. Нойманн, «Происхождение и история сознания»). «Небесный змей» Уроборо сам с собой играет, сам себя оплодотворяет и пожирает. Он – и мужчина, и женщина, он дает зачатие и порождает, и дарует жизнь; в нем – активное и пассивное начало, в нем – и высокое, и низкое, и все это – сразу и одновременно. Короче говоря – это символ самой Вселенной, содержащей жизнь, которая постоянно порождает сама себя.
Второй период – это время онтогенетического развития человека, когда он существовал в замкнутом мире, символом которого является круг. В этом состоянии организм чувствует себя полноценным и самодостаточным и не сознает потребности в усилиях.
Итак, круг, символизирующий «замкнутый мир», и «Небесный змей» представляют время ранней жизни организма, находившегося в яйце или в утробе и не обладавшего самосознанием. «Небесный змей Уроборо – это замкнутое „вместилище“ или материнская утроба, и, одновременно, – символ единения противоположных начал – мужского и женского. В утробе организм свернут внутри себя и не сознает в себе какой-то недостаточности» (Э. Нойманн).
Очевидно, что человек, родившись на свет, не может вернуться в утробу и в прежнее состояние незнания и непонимания своих потребностей и своей изоляции. Ближайший объект, достижимый для новорожденного путем контакта, – это материнская грудь, представляющая для него «новый мир». Однако сознание скоро подсказывает ему, что грудь – не часть его самого, а принадлежит другому объекту. В этой ситуации нет выбора, возможен только союз с другим индивидуумом; и потребность в таком союзе свойственна гомосексуалу так же, как и кому-то другому. Он тоже нуждается в нем, чтобы дополнить чувство осознания себя и почувствовать принадлежность к некоему целому, осознав себя его частью; другими словами, он испытывает потребность любить и быть любимым. Его тип поведения отличается от нормального только тем, что объект любви для него – человек того же пола, что и он сам.
Детская сексуальность, в отличие от взрослой, характеризуется поиском самодополнения (по типу «Уроборо»), так сказать, «самолюбви», принимающей форму мастурбации, когда круг замыкается, благодаря контакту рук с гениталиями. Объект любви гомосексуала, на одном из уровней сознания – это его собственный образ. Недаром можно часто видеть партнеров – гомосексуалов, похожих между собой почти до полного сходства. Даже в отношениях мужчины и мальчика младший представляет для старшего его собственный образ в молодости, которая так и не закончилась. На этом уровне гомосексуальность во многом совпадает с мастурбацией, особенно в смысле самолюбви, так как каждый гомосексуал любит в другом – себя. Однако на ином уровне гомосексуал соединяется с другим человеком, пытаясь создать зрелые взаимоотношения.
Гомосексуальность можно рассматривать как гибрид детской самолюбви и попытки осуществления взрослой гетеросексуальной любви. Подобные отношения, иногда содержащие и сексуальные контакты, часто бывают у подростков и представляют собой, независимо от наличия сексуальных отношений, обычный переходный этап в общем процессе развития, ведущего к гетеросексуальной любви взрослых партнеров. Поэтому гомосексуальность можно еще рассматривать как результат развития, остановившегося на подростковой стадии. Действительно, внешний вид, поступки и характерные черты гомосексуалов часто напоминают вид и поведение мальчишек и подростков.
Можно считать также, что гомосексуальность – это бессознательная попытка установления гетеросексуальных отношений, потому что в гомосексуальных отношениях один из партнеров подсознательно представляет другого в виде представителя противоположного пола, даже вполне сознавая, что это не так. Эта мысль, принадлежащая Т. Рейку, имеет определенную ценность. Роль представителя другого пола добровольно играет один из партнеров; причем впоследствии он может от нее и отказаться. Анализ гомосексуальных фантазий обнаруживает, что с партнером часто обращаются как с символом женщины (женщины вообще или женщины-матери). Даже акт мастурбации отражает, на каком-то уровне сознания или подсознания, представление о партнере другого пола; для мужчины рука представляет вагину, а для женщины – пенис.
Если гомосексуал разыгрывает акт гетеросексуальной любви в символической форме, то почему же он не может сделать это в действительности? На этот вопрос выше уже были даны ответы, основанные на результатах аналитических и клинических исследований. Один из факторов состоит в том, что гомосексуал боится представителей другого пола, а из этого страха вырастает (на более глубоком уровне) неприязнь к ним. Поскольку страх занимает более высокий уровень, то он блокирует возможность выражения любви и нежных чувств гомосексуалиста к женщинам. Если чувство враждебности занимает более высокий уровень, то сексуальные отношения гомосексуалиста возможны и с женщинами, но в этом случае выполнение гетеросексуального полового акта требует наличия достаточно сильного чувства агрессивности.
Уже говорилось, что гомосексуальность происходит от детского желания связи-инцеста со своей матерью, и это чувство представляет для ребенка неразрешимую проблему. Клинические исследования подтверждают, что мать такого ребенка обычно является незрелой личностью, имеющей нарушения эмоциональности. Часто причиной инцестуальной привязанности матери к сыну является недостаточное удовлетворение и неполнота сексуальной жизни с мужем. Родители, являющиеся зрелыми личностями, находят прямое решение проблемы; но мать, которой свойственны незрелость и эмоциональные нарушения, переносит сексуальные чувства на сына. Это делается не намеренно, но осуществляется разными путями. Мальчик подолгу остается в обществе матери, посвящается в ее чувства, вовлекается в тесную физическую близость, например, помогая ей одеваться и раздеваться; при этом контакты с другими детьми не поощряются. Такое поведение имеет специальное название: «Комплекс близости, связи и интимной зависимости» («Комплекс БСЗ»). Все это привязывает мальчика. На уровне сознания отношение к нему матери выражается словами: «Это мой мальчик, и он исполнит мои мечты!» Это пожелание толкуется матерью как стремление видеть сына великим человеком, выдающейся личностью, выдвинувшейся благодаря ее стараниям. Тем не менее, невозможно не заметить бессознательную сексуальную окраску этого чувства: мальчик становится любовником матери.
В таких случаях сын неизменно занимает место отца в привязанностях матери. Нередко она приглашает его к себе в постель. В результате у мальчика создается сексуальное возбуждение, с которым он не может справиться; но он не может и отвергнуть мать, и не может выражать к ней сексуальные чувства. У него нет иного пути, кроме отказа от этих чувств, ценой «омертвления» своего тела.
В такой семье отец обычно – такой же невротик, как и мать. Это постоянно подтверждается аналитическими исследованиями обстановки, существующей в семьях людей, страдающих эмоциональными нарушениями. Часто реакцией отца на поведение матери становится враждебность к мальчику, к которому он начинает относиться как к сопернику, подрывающему его позиции. И сыну нелегко придумать, как можно избежать этой враждебности, поскольку мать принуждает его играть свою новую роль.
Отец может отрицательно и критически относиться к мальчику (отчасти из чувства самозащиты), называя его «лизунчиком», и в этом, действительно, бывает заключено немало правды, поскольку мать делает из него неженку, отчуждая его от отца. Беда еще и в том, что у отца есть свои странности, не подобающие настоящему мужчине, с которого сын мог бы брать пример поведения и на кого стремился бы во всем походить. Поэтому враждебность отца только затрудняет для мальчика отдаление от матери; ведь она становится его защитой.
Итак, гомосексуальность может стать результатом бессознательного «разыгрывания» родителями своих чувств на ребенке; но в таком случае и сама гомосексуальная деятельность представляет собой «разыгрывание» с участием другого тех подавленных чувств, которые гомосексуал испытывал по отношению к своим родителям. Ни одна гомосексуальная связь не свободна от этой тенденции и, к тому же, неизменно характеризуется противоречивостью, так как содержит и любовь, и ненависть, и страх – и враждебность, чувство зависти – и возмущения, подчиненность – и желание главенствовать. Поэтому такая связь часто включает садистское поведение одного партнера и мазохистскую подчиненность другого.
