Однако если люди получают возможность заплатить за то, что замещает вредное воздействие некой пользой для природы, — например, отдают на 10 процентов больше от своего счета за электричество на экологические источники энергии, — эффекта поблажки не возникает. А почему? Экономисты предполагают, что такой поступок не снимает вину, а укрепляет чувство приверженности природоохранным целям. Когда мы даем дополнительные средства на использование энергии ветра или солнца, мы думаем: «Такой уж я человек: берегу планету!» Мы определяем себя через такие поступки и стремимся жить в соответствии с этими ценностями и целями. Если мы хотим побудить людей к экологической сознательности, надо укреплять их представления о себе как о тех, кто заботится об окружающей среде, а не продавать им право таять полярные ледниковые шапки.
Это подходит для любых позитивных изменений: мы должны верно выбирать мотивы. Нам нужно ощущать себя людьми, которые хотят поступать правильно. Нравственная поблажка, по сути, сигнализирует о кризисе идентичности. Мы награждаем себя за хорошее поведение, только если верим, что в действительности хотим быть плохими. С этой точки зрения любой акт самоконтроля — наказание, а баловство — награда. Но к чему нам это? Чтобы обойти ловушки нравственных поблажек, нам надо осознать, что мы желаем себе наилучшего и хотим жить в соответствии со своими высшими ценностями. Когда это произойдет, мы уже не будем считать свои импульсивные, ленивые, легко поддающиеся соблазну ипостаси «настоящими “я”». Мы уже не будем действовать так, словно нас надо подкупать, обманывать, принуждать идти к цели, а потом награждать за малейшее усилие.
Под микроскопом: за кого вы себя принимаете?
Когда вы думаете о своем волевом испытании, какая ваша ипостась кажется «настоящим V» — та, что хочет достичь цели, или та, которую требуется приструнить? Вы скорее отождествляете себя с порывами и желаниями или с долгосрочными целями и ценностями? Когда вы думаете о своем волевом испытании, то чувствуете, что можете преуспеть — или что вас надо подавлять, улучшать, менять?
Резюме
В погоне за самообладанием не следует определять всякое волевое испытание в терминах нравственности. Мы слишком легко выдаем себе моральные кредиты за совершенные или предполагаемые добрые дела и слишком умело оправдываем уступки. Категории «добра» и «зла» скрывают от нас то, чего мы действительно хотим, провоцируют конфликт мотивов и позволяют нам саботировать свои цели. Чтобы закрепить изменения, нам надо отождествиться с самим стремлением, а не с блеском нимба, который мы получаем за хорошее поведение.
Конспект главы
Основная "мысль; когда мы' превращаем волевые испытания в мерила нравственной ценности, хорошие поступки дают нам право плохо себя вести. Чтобы укрепить самоконтроль, забудьте о добродетели, сосредоточьтесь на целях и ценностях.
Под микроскопом
— Добродетель и порок. Используете ли вы свое «хорошее» поведение, чтобы разрешить себе что-нибудь «плохое»?
— Не берете ли вы кредит у завтрашнего дня? Не говорите ли вы себе, что загладите сегодняшнее поведение завтра? И если да, выполняете ли вы обещание?
— Не ослеплены ли вы ореолом? Бывает ли, что вы оправдываете дурное поведение, сосредоточившись на единственном положительном качестве явления (скидки, обезжиренные продукты, защита окружающей среды)?
— За кого вы себя принимаете? Когда вы думаете о своем волевом испытании, какая ваша ипостась кажется «настоящим “я”» — та, что хочет достичь цели, или та, которую требуется приструнить?
Эксперименты
— Чтобы отменить разрешение, вспомните о причинах. В другой раз, когда вы заметите, что используете прошлые хорошие поступки, чтобы оправдать поблажки, остановитесь и вспомните о том, почему вы были «хорошими», а не почему заслуживаете награду.
— Завтра то же, что и сегодня. В собственном волевом испытании постарайтесь ежедневно сокращать непостоянство своего поведения.
5. Величайший обман мозга: почему мы принимаем желание за счастье
В 1953 году Джеймс Олдс и Питер Милнер, двое молодых ученых из Университета Макгилла в Монреале, пытались понять одну загадочную крысу. Ученые вживили ей в мозг электрод и подавали через него ток. Они пытались активировать зону мозга, которая, как считали другие исследователи, отвечала у крыс за реакцию страха. Судя по предыдущим отчетам, лабораторные крысы ненавидели электрические разряды и стремились избежать всего, что совпадало с моментом мозговой стимуляции. Но крыса Олдса и Милнера всегда возвращалась в тот угол клетки, где ее било током. Как будто она мечтала все повторить.
Озадаченные причудливым поведением крысы, ученые решили проверить гипотезу, что животное хотело встрясок. Они награждали крысу легким электрическим разрядом всякий раз, как она делала шажок из того угла. Крыса быстро раскусила фокус и спустя несколько минут уже сидела в противоположном углу клетки. Олдс и Милнер обнаружили, что крыса будет двигаться в любом направлении, если награждать ее ударом тока. Вскоре они управляли мышкой, как джойстиком.
Неужели другие ученые ошибались о последствиях стимуляции этой области среднего мозга у крыс? Или ребятам попалась крыса-мазохистка?
На самом деле они нащупали неизученную область мозга — всего-навсего неточно вживив электрод. Олдс был социальным психологом, а не нейробиологом, но ему приходилось работать и в лаборатории. Он ткнул проводок не туда. По ошибке исследователи нашли зону мозга, которая, похоже, давала при стимуляции ощущения невероятного наслаждения. Иначе почему крыса шла куда угодно ради удара током? Олдс и Милнер назвали обнаруженную мозговую структуру центром удовольствия.
Но Олдс и Милнер еще не поняли, куда влезли. Крыса переживала не блаженство, а желание. Со временем нейробиологи выяснили, что этот эксперимент с крысой отражает и наш собственный опыт влечений, соблазнов и зависимостей. Мы увидим, что, когда дело доходит до счастья, не стоит ждать, будто мозг подскажет нам дорогу. Мы также узнаем, как новое течение — нейромаркетинг — использует эти открытия, чтобы манипулировать нами и фабриковать желания, и что можно сделать, чтобы этому противостоять.
Когда Олдс и Милнер открыли центр удовольствия в мозге своей крысы, они решили доказать, что стимуляция этой области мозга вызывает эйфорию. Они сутки морили крысу голодом, а потом сажали ее в серединку короткого туннеля, с обоих концов которого стояли миски с едой. Обычно крыса бежала по одному из коридоров и принималась хрустеть. Но если ученые подавали крысе разряд прежде, чем она достигала еды, животное замирало на месте и не двигалось. Крыса предпочитала ждать возможного разряда, нежели получить гарантированную пищу.
Ученые проверили, будет ли крыса сама бить себя током, если дать ей такую возможность. Они установили в клетке рычаг, и, нажимая его, крыса могла стимулировать электрическим током свой центр удовольствия. Как только она разобралась, что к чему, то принялась давать себе разряды каждые пять секунд. Другие крысы, получив доступ к само- стимуляции, не могли насытиться: они продолжали жать на рычаг до тех пор, пока не падали от усталости. Они даже сносили пытки ради стимуляции мозга. Олдс поставил рычаги в противоположных концах клетки, по полу которой подавался электрический ток. Животное могло получать разряды от рычагов лишь попеременно. Крысы резво бегали взад и вперед по жгущему током полу, пока лапки их не обуглились и не перестали их слушаться. Олдс продолжал считать, что к такому поведению может побудить лишь блаженство.
Психиатры очень быстро сообразили, что этот эксперимент любопытно провернуть на людях[20]. В Тулейнском университете Роберт Хит вживил электроды в мозг пациентов и дал им возможность самим стимулировать недавно обнаруженный центр удовольствия. Пациенты Хита вели себя точно так же, как крысы Олдса и Милнера. Когда им разрешили стимулировать себя с любой частотой, они давали себе по 40 разрядов в минуту. В перерывах им приносили подносы с едой, но пациенты, хотя и признавали, что голодны, не хотели прерываться. Один пациент отчаянно возмущался, когда экспериментатор пытался закончить сессию и отключить электроды. Другой участник нажал на кнопку 200 раз после того, как ток был отключен, пока ученый не призвал его угомониться[21]. Но так или иначе результаты экспериментов убедили Хита в том, что самостимуляция мозга является подходящей терапевтической методикой для широкого спектра душевных расстройств (черт, похоже, им нравилось!), и автор решил, что будет здорово оставить электроды в мозге пациентов и снабдить их маленькими переносными стимуляторами. Они могли носить их на поясе и использовать, когда пожелают.
