В первую очередь нужно определить общее настроение, которым проникнута картина — это поможет вам ответить на оба поставленных вопроса. В светлых или темных тонах она решена? Реалистическая она или стилизованная? Серьезная или юмористическая? Что именно делает ее такой или иной?
Первая работа художника (рис. 1) носит название «Предопределение» — название ироническое, если учесть сюжет картины: на ней изображается длинная цепь из рыб и птиц, летящих и плывущих друг за другом по сложной замкнутой траектории, которая напоминает опрокинутую цифру «8», то есть символ вечности. (Визуальная аналогия стимулирует работу памяти.) Взгляд зрителя следит за белыми птицами, летящими в одном направлении, и черными рыбами, плывущими в противоположном. Оскал зубастых рыб становится все более выразительным и странным по мере приближения их к зрителю. Эта загадочная улыбка получает объяснение ближе к середине композиции, где пути птиц и рыб пересекаются и стремительно всплывающая к центру картины рыба неожиданно хватает зубами за горло птицу, взлетающую к той же точке.
Юмор и эмоция, которыми проникнуто произведение, привлекают наше внимание, и мы хотим рассмотреть картину поближе.
При следующем приближении нам открывается высокое мастерство художника, создающего сложные узоры из перетекающих друг в друга форм: изображения белых птиц постепенно темнеют, деформируются и наконец превращаются в изображения черных рыб, и наоборот. Эта метаморфоза происходит по мере движения созданий друг за другом по сложной замкнутой траектории. Разница их размеров свидетельствует о наличии прямой перспективы. Повсюду в картине чувствуется движение. Окончательное превращение птиц в рыб и наоборот происходит постепенно: через многочисленные промежуточные формы и бесчисленные оттенки белого, серого и черного цветов. Чем дольше вы рассматриваете и анализируете картину, тем более интересными кажутся вам отдельные детали: очертания крыльев и плавников, глаза и оскалы рыб. Несмотря на видимую жестокость сюжета — черная рыба (сила зла?) перегрызает горло белой птице (сила добра?) — картина не производит гнетущего впечатления. Двусмысленное игровое решение серьезной темы заставляет нас размышлять и удивляться…
После тщательного объективного исследования ваши собственные комментарии помогают вам закрепить в памяти более личные впечатления о наблюдаемом предмете. Вот на какие мысли наводит меня «Предопределение» Эшера: «Ничто не является на самом деле тем, чем кажется. Никогда не знаешь, чего ожидать. Каждый является одновременно ягненком и львом, черным и белым (со всеми оттенками серого) и находится в состоянии непрерывного изменения. Жизнь непредсказуема. Но она покажется куда более сносной, если мы не будем воспринимать ее слишком серьезно. Интеллект создает дистанцию между собой и жизнью, и таким образом возникает перспектива, в глубине которой жестокость обретает черты комичного». Кстати, не бойтесь интерпретировать увиденное на свой лад, предварительно тщательно проанализировав его и убедившись в справедливости и обоснованности ваших комментариев. Любое произведение искусства открыто для субъективного толкования, и это признавал сам Эшер: своей поклоннице, утверждавшей, что она видит в одной из работ художника символическое изображение «цепи перерождений», он сказал: «Мадам, если вы так видите, пусть это будет именно так!».
Однако хочу предостеречь: я настойчиво рекомендую интерпретировать произведение с помощью воображения только после тщательного анализа. Это единственный способ избежать привнесения в увиденное субъективных элементов, которые содержатся только в вашем воображении и могут исказить действительный замысел художника. Чтобы сохранить необходимый минимум объективности, при оценке произведения следует исходить из фактического материала. Предварительный анализ текста или картины не дает человеку уйти в область собственных фантазий.
Для рассмотренного произведения характерно в первую очередь стремительное движение линий, сокрытый в решении темы юмор и, кроме всего прочего, элемент неожиданности. Анализируя картину с точки зрения объективной и субъективной (как мы и сделали), мы надолго запечатлеваем ее в памяти. Динамика и эмоциональная насыщенность образов — как и юмор, которым проникнута картина — делают работу Эшера гораздо более запоминающейся, чем многие другие произведения с более нейтральными сюжетами. Проводимый на интеллектуальном уровне систематический анализ таких категорий, как сюжет, композиция, общее настроение и пр., способствует более высокой степени обработки информации. Активное участие внутреннего «я» человека в процессе наблюдения помогает лучшему запоминанию и пониманию материала.
Теперь давайте поучимся различать и запоминать предметы, кажущиеся на первый взгляд очень похожими. Это упражнение наглядно демонстрирует работу избирательного внимания: сознание учится отбирать специфическую информацию, сосредоточиваться на ней и анализировать воспринимаемый материал. В процессе сопоставления двух предметов мы в первую очередь должны выявить их общие черты, а затем сконцентрировать внимание на различиях. Две картины Эшера (рис. 2 и 3), представляющие два разных городских пейзажа, имеют явное сходство между собой. Наиболее заметно оно проявляется в расчленении композиции на прямоугольные объемы и плоскости (дома и поля). Я нахожу более разумным сначала детально проанализировать один пейзаж и только потом перейти ко второму в поисках специфических различий между ними, а не метаться от одного к другому, поочередно сравнивая между собой отдельные их элементы. Я начинаю с того, что составляю общее впечатление о картинах: обе они мне нравятся. Затем я стараюсь понять, что именно мне нравится в них. По ходу размышлений я привлекаю на помощь такие понятия, как сюжет, композиция, общее настроение и пр. Атмосфера, воссозданная на картине "Genazzanо, Аbrozzi" (см. рис. 2) кажется мне таинственной, фантастичной и несколько сумрачной. В безмолвном воздухе как будто чувствуется дыхание зимы: это суровый зимний пейзаж. Для того, чтобы выяснить, каким образом зрителю сообщается такое настроение, я перехожу к изучению композиции работы: в нижней ее части изображены сады и поля, а в верхней — городские дома. Над крышами — светлые пушистые облака с густыми тенями по низу; горизонтальная линия горной гряды на заднем плане; клубы дыма, идущего из труб. Взгляд зрителя движется снизу вверх — от хилых голых деревьев на первом плане вдоль дорог, которые на подходе к городу превращаются в лестницы — и останавливается наконец на шпиле башни у верхней границы композиции. Вся нижняя часть картины представляет причудливо расчлененную поверхность земли (холмы, террасы), засаженную деревьями разного вида (голыми и тонкими на первом плане и вечнозелеными, с пышными кронами — чуть дальше).
Горизонтальный ряд низких зданий между полями и городом делит композицию на две части. Эти здания напоминают мне прицепленные к локомотиву пассажирские вагоны. Одновременно их узкие черные окна и плоские крыши ассоциируются в моем сознании с товарным составом. (Мой комментарий: «Странная смесь элементов, характерных для пассажирского и товарного поездов».) В верхней части картины изображены тесные скопления городских домов — пяти-, шестиэтажных зданий с крашеными крышами и прямоугольными узкими черными окнами. Некоторые окна обведены по внешнему контуру белым, другие — нет. Разная высота крыш, как и наличие лестниц между домами, наводит на мысль о том, что город расположен на склоне холма (я насчитала всего шесть лестниц: прямые с короткими ступеньками, петляющие с пологими ступеньками и т. д.).
Далее я обращаю внимание на освещенность: наиболее ярко освещены дороги, фасады центральных зданий и верхние части облаков. Стены домов и пейзаж в нижней части картины выполнены в самых разных оттенках серого. Внимательно изучая конфигурацию участков земли, поднимающихся вверх уступами и отделенных друг от друга густыми тенями, и хрупкие очертания деревьев на первом плане, я постигаю общее настроение, которым проникнута картина: но теперь я не только чувствую, но и осознаю его.
Таким способом я создаю сильный мысленный образ, пропитанный эмоцией, который предохраняет от разрушения долговременные воспоминания. Чем более наблюдателен зритель, тем больше интересных деталей находит он в картине — особенно такой замысловатой и изысканной, как предлагаемое произведение Эшера.
Теперь настало время сравнить эту картину с представленной на рис. 3 («Мост. Город в Италии»). На этот раз давайте сконцентрируем наше внимание на различиях. Данный пейзаж тоже производит впечатление нереального, фантастичного, однако он кажется более живым и веселым — отчасти потому, что здесь изображается явно не зимнее время года. Пятна света на этой картине более ярки, деревья и кусты одеты пышной листвой, а поля на заднем плане густо колосятся. Основное композиционное отличие этой работы от предыдущей заключается в построении первого плана: на нем изображены крутые склоны гор, напоминающие сложенные из огромных камней крепостные стены, и словно висящий над пропастью город, связанный с внешним миром единственным круто выгнутым мостом с узкими ступеньками. От нагромождений грубых валунов, буйно зеленеющих кустов и причудливых зданий на первом плане взгляд зрителя движется вверх, к башне собора, который возвышается над уходящими вдаль полями и скоплениями городских домов.
