Анатолий Протопопов - Инстинкты человека

Объединённая группа голландских учёных из различных исследовательских центров, используя методы магнитно-резонансной томографии, показала, что люди часто подстраивают свои решения и оценки под нормы, действующие в группе, и в мозге имеются выделенные структуры, активизирующиеся при этом. В частности, обнаружено, что персональные оценки внешней привлекательности человека корректируются в сторону большего соответствия с оценкой, господствующей в группе. Конфликт между персональным и групповым мнением вызывал возбуждение нейронов в ростральной цингулярной зоне и в вентральном стриатуме, сходное с возбуждением при обнаружении ошибки. Амплитуда этого сигнала позволяла предсказать последующее конформное поведение. Кроме того, амплитуда сигналов в вентральном стриатуме, вызванных этим конфликтом, коррелировала с расхождением в степени конформности оценки по различным субъектам. Эти результаты свидетельствуют, что социальные нормы группы активизируют конформизм, и задействуют механизмы обучения, что отражается в активности вышеназванных мозговых структур [24].

Как и родственные виды консолидаций, конформизм также является базой, общим фоном и составной частью всех других видов консолидаций; он присутствует в любой минимально стабильной группе. С другой стороны, у людей конформная консолидация в чистом виде, без примесей родственной и прочих, наблюдается очень редко. Тем не менее, вполне самостоятельный паттерн группового поведения, заслуживающий отдельного рассмотрения. Также для нашей темы важно, что инстинктивность человеческого конформизма вполне доказана в ходе нейрофизиологических исследований (см. вставку).

Конформизм играет очень важную роль в стабилизации культурных норм, о чём мы подробнее расскажем в разделе «А как же культура?», так как инстинктивный конформизм — более широкое понятие, чем то, что понимается под конформизмом в быту (где он понимается в основном как сознательное соглашательство). Инстинктивный конформизм предполагает неосознанную (разумеется, могущую у людей сочетаться и с элементами осознанности) подстройку под окружающих не только своего мнения, но и предпочитаемых поведенческих моделей. Человеческий инстинктивный конформизм, наряду с прочими факторами, создаёт у исследователей (а тем более — неспециалистов) иллюзию бесконечной гибкости человеческого поведения, иллюзию детерминированности поведения только окружающей средой. На самом деле, не только человек подстраивается под «среду», но и среда подстраивается под глубинные поведенческие устремления формирующих эту среду индивидов (вернее — формируется ими). Да, поведение значительной части индивидов может быть конформным, не совпадающим с их «настоящими» поведенческими склонностями. Но если в популяции становится слишком много носителей иных (чем конформные) предпочитаемых поведенческих моделей, то доминирующие в популяции поведенческие модели могут скачкообразно измениться, далее, возможно, став новыми конформными.

Для чисто конформной консолидации персональный альтруизм нехарактерен; конформизм — механизм синхронизации действий группы, но не механизм распределения благ. Ну а раз нет альтруизма, злоупотреблять нечем, и стало быть, проблема мошенников в конформно-консолидированной группе не является остроактуальной. Впрочем, не актуальной — не значит отсутствующей. Ведь конформное поведение является легко предсказуемым, а значит — управляемым. И в том числе — в мошеннических целях.

Практические проявления конформизма у людей могут иногда быть и весьма агрессивными — это, например, оскорбительные дразнилки, и даже какие-то формы остракизма по отношению к неконформным членам группы. В этом отношении конформная консолидация тесно смыкается, и даже отчасти пересекается с группоцентризмом: неконформное поведение делает человека (или животное) отчасти «не своим». Отличие состоит в том, что чужого так или иначе удалают из зоны ответственности группы, а нонконформиста — «перевоспитывают», т. е. заставляют вести себя конформно.

Вертикальная, она же — иерархическая консолидация — широчайше распространённый — во времени, в пространстве, и в биосфере вид консолидации групп. Впервые ВК была научно исследована норвежским учёным Шйелдруппом-Эббе в 1922 году на примере кур, хотя фактически существование ВК было очевидно для всех более-менее наблюдательных людей испокон веков. Консолидированность в таких структурах достигается подчинением большей части группы одной особи, или узкой их группе. Под подчинением понимается существенное — вплоть до полного, ограничение свободы решений и поступков основной части группы; поведение группы становится детерминированным волей лиц, (особей) её возглавляющих, свобода действий которых становится практически безграничной. При этом в такой группе неизбежно возникает резкое неравенство: «благовооружённость» (скажем так) разных её членов может отличаться на много порядков, весьма слабо коррелируя с фактической ценностью «благообладателя» для группы как целого. Однако эта консолидированность очень прочна, и во многом напоминает прочность консолидированности одного организма, хотя её члены не обязаны быть родственниками. За счёт чего такая прочность достигается?

Вспомним, что дамоклов меч любой неродственной консолидации — мошенники. Как мы неоднократно отмечали выше, «по умолчанию», любое живое существо склонно следовать краткосрочным стратегиям поведения, к которым в любой группе относятся стратегии мошенничества — извлечения сиюминутной личной выгоды в ущерб долгосрочному процветанию группы. Поэтому без наличия достаточно эффективных механизмов противодействия вредоносному влиянию мошенников любая консолидация обречена. Так вот, вертикальная консолидация в этом смысле крайне своеобразна: благодаря полному подчинению всей группы одной особи, последняя может быть мошенником на совершенно «законных основаниях», и лично следить, чтобы никто другой уже не мошенничал. То есть, мошенничество не искореняется, но концентрируется в одной точке без возможностей распространения «вширь». Разумеется, о полном искоренении мошенничества «низов» речи быть не может, но резкое его ограничение (скажем так — лишь мелким воровством), достаточное для прочной консолидации группы, всё-таки достигается.

Альтруизм в ВК тоже очень специфичен. Он, по большей части, «добровольно-принудителен». А очень часто — совсем не добровольно. И очень «анизотропен», то есть — распределён крайне неравномерно. Но зато может быть выражен очень сильно, и потому — пригоден для предельной мобилизации сил группы. Другой вопрос — во имя чего; но это — отдельный, и очень серьёзный вопрос.

При этом, такая «стратегическая» сполченность является следствием работы всего двух, весьма краткосрочных модулей, направленных на оптимизацию текущего личного положения каждого члена группы:

Модуля самоутверждения

Модуля умиротворения

Модуль самоутверждения — это, если вкратце, модуль «победи». Он теснейше связан с модулем самооценки, вполне обрисованном нами при рассмотрении инстинкта самосохранения, и по сути, является его вариантом. Некоторое отличие состоит лишь в его более узкой специализации. Если самооценка — как часть инстинкта самосохранения — побуждает деятельно бороться за своё процветание «вообще», то модуль самоутверждения специализируется на внутригрупповых ресурсах: перераспределить в свою пользу, или хотя бы не допустить перераспределения в обратную сторону. Перераспределение — это, фактически, отъятие. В чисто вертикальных структурах отъятие всегда безвозмездно: какие-то элементы возмездности появляются лишь с появлением элементов горизональности отношений, о которых мы будем говорить в следующей главе. Отъятие может быть выполнено силой или хитростью (или, говоря шире — психическими манипуляциями); но если б всё сводилось только к отъятию, то консолидированной группы не получилось бы — скорее наоборот.

Авторитаризм у приматов выгоден только вожаку стаи. Обезьяньи вожди живут красиво и едят деликатесы, даже если остальные члены их группы голодают и питаются отбросами. Исследователи из Лондонского королевского колледжа изучали, как ведут себя павианы Papio ursinus при поисках еды. И выяснили, что стая диких животных при выборе источника еды следует за вожаком даже в том случае, если это не выгодно никому, кроме самого лидера.