Образ успеха — не что иное, как иллюзорное удовлетворение младенческой депривации, связанной с грудным кормлением. Человеку, который рвется к власти и жаждет успеха, свойственна фиксация на инфантильном уровне. Его мечта заключается в том, что, достигнув власти или добившись успеха, он сможет расслабиться, в то время как другие будут исполнять его желания. Власть позволит ему командовать окружающими, заставляя удовлетворять его прихоти. Он не будет отказывать себе ни в чем и сполна компенсирует все упущенное за годы детства. Его цель регрессивна, и ее достижение неизменно оборачивается горьким разочарованием. Его бессознательные фантазии заключаются в том, что он сможет обратиться за удовлетворением к своей матери. Слишком поздно. Молоко давно пропало из ее груди, а импульс к сосанию заморожен в его плотно сжатом рту.
Поскольку власть противоположна удовольствию, то она может усилить переживание удовольствия. Для этого она должна быть в творческой взаимосвязи с удовольствием. С помощью власти мы можем сделать более прекрасным свое окружение, облегчить выполнение многих жизненных задач и расширить свои контакты со вселенной. Власть усиливает и увеличивает человеческое эго. Такой рост может быть позитивным, если эго будет оставаться идентифицированным с телом и ориентированным на выражение и удовлетворение его животных инстинктов. Мои взгляды не являются пропагандой возвращения к природе. Мы не смогли бы отказаться от содержащегося во власти потенциала. Она может быть конструктивной, а не только разрушающей. Только те люди могут пользоваться властью конструктивно, которые получили все необходимое удовлетворение в детстве и знают, как наслаждаться жизнью.
Власть сопряжена с огромной ответственностью, заключающейся в том, чтобы не злоупотреблять ею в целях эго. Своей жадностью мы легко можем уничтожить красоту земли. В настоящий момент мы не так уж и далеки от этого. Когда власть попадает в руки к депривированному человеку, ситуация становится опасной. Выражена ли эта власть деньгами, мощным автомобилем или наличием оружия, — в любом случае риск для человеческого благополучия огромен. Испытавший депривацию человек возводит власть в культ; его новые идолы являются персонификациями власти: Джеймс Бонд, супермен и так далее. Что это, если не навязчивые фантазии депривированного ребенка?
Пропорционально тому, как увеличивается наша власть, корни удовольствия должны проникать глубже в землю. В этом вся наша надежда.
Глава 5. ЭГО: САМОВЫРАЖЕНИЕ ПРОТИВ ЭГОИЗМА
Процесс эволюции через возрастающую сложность организмов и совершенствование организационной структуры привел к повышенному чувству индивидуальности. Следствием этого развития стала потребность выражения этой индивидуальности. В предыдущей главе мы отметили, что если эта потребность оказывается фрустрированной в силу условий социальной жизни, таких как перенаселенность или формирование массового общества, то развиваются самодеструктивные тенденции. При этом потребность к самовыражению принимает невротические формы. Она превращается в стремление к успеху и жажду власти.
Биологи начинают признавать, что потребность выживания не намного важнее потребности самовыражения. Если спросить: «Выживание ради чего?», то единственным осмысленным ответом могут быть удовольствие и радость жизни, которые неотделимы от самовыражения. Адольф Портман в своем замечательном труде «Новые пути в биологии» пишет: «Метаболизм может служить выживанию индивида, однако мы должны помнить, что индивид здесь не ради своего метаболизма, но скорее метаболизм служит проявлением индивидуального существования»[16]. Самовыражение есть проявление индивидуального существования.
Акцент на самовыражении добавляет новое измерение к биологии. Поведение животных нельзя оценивать исключительно с точки зрения его ценности для выживания. Сохранение жизни и самовыражение являются тесно связанными друг с другом функциями. Портман ясно показывает это в своей книге. Он замечает: «Есть бесчисленные примеры того, как самосохранение и самовыражение сочетаются в одном и том же органе»[17]. Он демонстрирует это на примере гортани, ссылаясь на функции пения и речи. Приверженцы Конрада Лоренца склонялись к тому, чтобы считать пение птиц скорее способом заявления территориальных прав, чем выражением внутреннего чувства. Теперь многим приятно будет узнать, что пение сочетает в себе обе эти функции.
Психология присоединяется к биологии, также отмечая важность самовыражения. Внешнее выражение отражает то, что происходит внутри организма. Самовыражение как внешний, видимый аспект индивидуальности соответствует самоосознанию и самовосприятию как внутренним, или психическим аспектам индивидуального существования. По словам Портмана, «яркая внешность [среди животных] всегда является отражением богатства внутреннего мира»[18]. Но этот внутренний мир нельзя считать исключительно психическим феноменом. Снова цитируя Портмана: «Никто не может четко определить местонахождение внутреннего мира, ибо, признавая всю важность мозга, мы знаем, что внутренняя жизнь как целое включает в себя тело»[19].
Человеческие существа, стоящие на более высокой ступени развития по сравнению с животными, обладают большей потребностью выражать себя. А поскольку они лучше сознают свою индивидуальность, в их самовыражении присутствует больший сознательный компонент. Мы не обладаем ярким оперением птиц или красивой шерстью некоторых млекопитающих, и мы заменили их цветом и разнообразием продуктов нашего творчества. Одежда, которую мы носим, дома, которые мы строим, наши искусства и ремесла, наши песни и танцы, — все является проявлениями этого базового импульса к самовыражению. Каким бы утилитарным ценностям ни служили эти вещи, нельзя игнорировать их роль в удовлетворении потребности самовыражения.
Самовыражение на сознательном уровне — это функция эго и тела. Таким образом, оно отличается от форм самовыражения, не зависящих от сознания, которые являются исключительными проявлениями телесного «Я». Цвет волос или глаз — это форма телесного самовыражения, не включающая эго. Все творческие действия, однако, являются обязательно сознательными, поэтому эго играет важную роль в формулировании и реализации творческого импульса. Однако возникновение импульса не связано с эго. Корни его происхождения в теле, его мотивация в стремлении к удовольствию, а источник вдохновения — в бессознательном.
Самовыражение, творчество и удовольствие тесно связаны друг с другом. Любая форма самовыражения содержит в себе творческий элемент и ведет к удовольствию и удовлетворению. Женщина, пекущая торт, к примеру, выражает в этом творческом акте свою индивидуальность. Она находит удовольствие в этой деятельности и испытывает чувство удовлетворения при ее завершении. Кроме того, имеет место особое удовлетворение, которое сопутствует достижению. «Я сделала торт» — самовыражение на телесном уровне, которое реализует физическую потребность сделать что-то активное и творческое. «Я сделала торт» — самовыражение на уровне эго, обеспечивающее особое эго-удовлетворение. Попробуем исследовать связь этих двух видов удовлетворения.
Приобретение знания и овладение навыками — важные функции эго, являющиеся главным источником эго-удовлетворения. «Я» желает знать и хочет быть способным делать. Оно стремится быть активной силой в формировании своей жизни. Вряд ли кто помнит возбуждение, которое он испытал, когда сделал первый шаг, заговорил или прочел первое слово, но большинству знакомо возбуждение, которое сопровождало такие достижения, как первая поездка на велосипеде и вождение автомобиля, выпечка первого пирога, первый спуск на лыжах или первая беседа на иностранном языке. Все эти достижения приносят эго-удовлетворение, которое, однако, не следует отделять от удовольствия, связанного с процессом обучения, или от удовольствия, которое эти навыки обещают доставить в будущем.
Любой проект, который мы предпринимаем и доводим до завершения, приносит двойное удовлетворение: первое на физическом уровне в виде удовольствия от активности, а другое на уровне эго, в виде осознания достижения. Такое двойное вознаграждение соответствует двойственности человеческой натуры. С одной стороны, мы являемся сознательными актерами в драме жизни, и, следовательно, сознаем свои индивидуальные роли. Однако слишком часто такое самосознание ослепляет нас, заслоняя тот факт, что с другой стороны, подобно животным, мы являемся частью природы, обладаем телом и в отношении телесного удовольствия зависим от гармоничных взаимоотношений с природой.
