К несчастью, начало конференции совпало с глубоким кризисом, угрожавшим будущему Чехословакии. Восточная часть страны, Словакия, решила отделиться от двух западных, Богемии и Моравии. В тот день, когда открывалась конференция, проходило экстренное заседание чехословацкого правительства, посвященное разрешению кризиса, которое продолжалось до трех часов утра. Президент Гавел, который должен был открывать конференцию и приветствовать гостей, не смог прийти и прислал человека с личным посланием. Несмотря на это осложнение, конференция Трансперсональной ассоциации, на которой впервые присутствовали наши коллеги из Восточной Европы, оказалась весьма успешной. Она стала одним из самых часто вспоминаемых событий за всю историю ассоциации.
Наше разочарование тем, что президент Гавел не смог присутствовать на конференции, было компенсировано тем, что мы смогли встретиться с ним наедине. Во время нашего следующего визита в Прагу он пригласил нас на личную аудиенцию в Пражском Граде. Президент проявил живейший интерес к трансперсональной психологии, ее истории и основным представителям этого направления. Его восхитила идея синтеза современного научного видения мира и духовного мировосприятия. Он охотно обсуждал включение трансперсонального мышления в политику и экономику. Для меня и Кристины эти два с половиной часа, которые мы провели в его обществе, стали незабываемым событием.
Наше общение с Вацлавом Гавелом продолжилось в сентябре 1994 года, когда мы проводили тренинг по холотропному дыханию в Покет Ранч, Джейсервилль, Калифорния. Рано утром мне позвонил Михал Зантовски, посол Чехии в США, который передал для меня весточку из Праги. Президент Гавел ехал в Калифорнию, чтобы получить премию Джексона X. Ральстона от Стенфордского юридического института, и просил у меня разрешения сослаться в своей речи на мою книгу «Холотропное сознание», которую он только что прочел. Он также пригласил нас в качестве гостей на прием, даваемый в его честь главой Стенфордского университета, который был запланирован после его речи в Фрост-Амфитеатр. Я был очень тронут и не мог поверить, что президент Гавел спрашивает моего разрешения на то, что я счел большой честью для меня.
Желая побольше узнать о трансперсональной психологии, Вацлав Гавел потребовал, чтобы мы с Кристиной сидели за его столом, возможно, вызвав этим недовольство организаторов, поскольку места за этим столом предназначались для университетской элиты и главных спонсоров. После приема президент Гавел захотел ознакомиться с ночной жизнью Сан-Франциско, и особенно — послушать авангардную музыку, которая была его любимым хобби. В нашей небольшой компании были посол Чехии Михал Зантовски, певица Джоан Баэс Джейн Александер, председатель Национального фонда искусств. Мы закончили вечер в «Слимс» — одном из лучших ночных клубов страны, расположенном в самом центре Сан-Франциско.
Открытый в 1988 году легендарным музыкантом ритм-энд-блюза Бозом Скаггзом, «Слимс» предлагал широкий спектр лучшей американской музыки — блюз, ритм-энд-блюз, кахун, зидеко, джаз и все остальное. Вход охранял высокий крепкий человек в черном кожаном жилете, с татуировками на обеих руках и «дредами» на голове. Закрывая вход своим огромным телом, он удивленно смотрел на нас — он явно не привык к посетителям, одетым таким образом. После приема в особняке ректора мы не стали переодеваться и потому выглядели просто потрясающе, но когда охранник узнал Джоан Баэс, он улыбнулся и сделал шаг в сторону, пропуская нас в клуб.
Когда персонал кафе и музыканты поняли, что их новый гость — это Вацлав Гавел, они стали обращаться с ним, как с самым дорогим гостем и усадили за лучший столик. Мы провели в «Слимс» около двух часов, слушая музыку и невероятные истории, которые рассказывал Вацлав Гавел. Джоан Баэс и Гавел вспоминали о концерте Джоан в столице Словакии, Братиславе, прошедшем еще тогда, когда в Чехословакии правили коммунисты. По этому случаю Джоан Баэс пригласила Гавела и нескольких его друзей-диссидентов подняться к ней на сцену. Они вызвали такую бурю аплодисментов у публики, что концерт превратился в антикоммунистическую демонстрацию, и чешское телевидение прекратило его трансляцию.
Вацлав Гавел был не прочь выпить, и вскоре стал очень раскованным. Он поделился с нами несколькими веселыми историями о том, как он начинал свою карьеру президента Чехословакии, когда он и его друзья, которых он пригласил войти в состав правительства, вынуждены были принимать важные политические решения, будучи довольно слабо подкованы политически. Но больше всего нам понравилась история о его визите в Кремль и встрече с Михаилом Горбачевым.
Будучи известным противником коммунизма, проведшим немалое время в тюрьме в те времена, когда Чехословакия еще контролировалась Советским Союзом, Вацлав Гавел захотел сделать что-то, что было бы воспринято Горбачевым как дружеский жест. Гавел вспомнил об очень красивой резной трубке, подаренной ему американскими индейцами, которые нанесли ему визит некоторое время тому назад. Подарить ее Горбачеву было бы прекрасным символическим жестом. Хотя ему не хотелось расставаться с таким прекрасным произведением искусства, он решил взять трубку с собой в Россию.
Он прибыл в Кремль, чувствуя некоторую неловкость и даже легкое чувство страха по поводу того, что находится в бастионе своего давнего противника. Ходило множество слухов о том, с какой готовностью и умением кремлевские правители избавлялись от своих врагов. Известная чешская шутка описывала процедуру, применявшуюся к коммунистическим лидерам, которые попадали в немилость или переставали быть полезными системе. Процедура называлась «крымские купальни» или «крымские бани» и состояла в погружении клиента в ванну с крымской минералкой — два погружения и только одно всплытие.
Но встреча с Горбачевым прошла неожиданно хорошо, и мрачные предчувствия оказались напрасными: они вполне по-дружески обсудили различные вопросы, касавшиеся обеих стран. Когда беседа подошла к концу, Гавел достал большую церемониальную «трубку мира» и передал ее Горбачеву, объяснив, что это такое. К его огромному удивлению, Горбачев отказался принять подарок. «Спасибо, но я не курю», — вежливо ответил он, полностью сведя на нет значение этого жеста примирения.
Эта история, рассказанная в неподражаемой манере Вацлава Гавела, всплывала каждый раз, когда мы с Кристиной вспоминали о невероятном совпадении и последующей цепи событий, которая привела этого примечательного человека в нашу жизнь.
ПОД ЗАКЛЯТЬЕМ САТУРНА
Смерть моей матери
Расписание моих лекций, семинаров и тренингов в самых разных частях мира обычно составлялось в сотрудничестве с отдельными людьми или организациями, которые принимали и организовывали эти мероприятия. В большинстве случаев я не имел ни малейшего отношения к выбору их тем, за исключением предоставления списка названий моих возможных презентаций с их кратким изложением. Именно так было создано и расписание моего европейского тура осенью 1992 года. Следует упомянуть о том, что расписание и маршрут для моего лекционного тура обычно составляется за год или даже полтора до самой поездки.
Мое европейское турне началось с шестидневного тренировочного модуля по холотропному дыханию и трансперсональной психологии в Финдхорне, Шотландия. Тема этого модуля была предложена Кэри Спаркс, директором программы по холотропному дыханию — «Смерть и умирание: психологические, философские и духовные перспективы». Причиной выбора подобной темы был в первую очередь тот факт, что модуль с подобной темой был в списке модулей по выбору для наших тренингов и некоторое время не проводился.
Я собирался посмотреть в Англии кое-какие достопримечательности после окончания модуля, а затем ехать в Германию — проводить воскресный семинар в Мюнхене. Семинар в Германии был организован Бригиттой Асхауэр, нашим другом и сертифицированным ведущим холотропного дыхания. Темой для этого семинара она выбрала название одной из моих книг «Человек перед лицом смерти». Эта тема очень ее интересовала и, как она думала, должна быть интересна немецкой аудитории.
