мыслью, что самые успешные хай-тек-компании были основаны студентами, бросившими колледж.
К счастью, люди обычно замечают такие ошибки. Мои ровесники, росшие в 1960-е гг., до сих пор посмеиваются над тогдашними борцами с наркотиками, утверждавшими, будто все героиновые наркоманы начинали с марихуаны и, следовательно, употребление марихуаны ведет к зависимости от героина. А был еще такой Ирвин, ипохондрик, который сказал своему врачу: «Я уверен, что у меня болезнь печени». — «Это невозможно, — отвечал доктор, — если бы у вас была болезнь печени, вы бы об этом не знали: она не причиняет никакого дискомфорта». На что Ирвин ответил: «Так это же как раз мои симптомы!»
Кстати, если вы обращали внимание на выбор слов в этих примерах, вы могли заметить, что я не всегда одинаково определяю мои Р и Q, как должен был бы, если принять, что логика — это манипулирование символами, и ничего более. Я иногда изменяю подлежащее, время, число или глагол. «Некто — женщина» превращается в «Ксантиппа — женщина», «вы предлагаете» чередуется с «Оливер предлагает», а «вы должны надеть шлем» превращается в «на ребенка надет шлем». Это важно: строго говоря, слова «вы должны надеть шлем» при такой подаче не противоречат словам «ребенок без шлема». Именно поэтому ученые-логики разработали более мощные логические системы, позволяющие разбивать Р и Q пропозиционального исчисления на составляющие. Это исчисление предикатов, различающее субъекты и предикаты, а также операторы все и некоторые; модальная логика, которая различает утверждения, истинные — так уж случилось — в нашем мире, вроде «Париж — столица Франции», и те, что будут истинными во всех мирах, вроде «2+2=4»; темпоральная логика, различающая прошлое, настоящее и будущее; и деонтическая логика, оперирующая понятиями «обязательство», «разрешение» и «норма» [120].
Какую практическую пользу можно извлечь из умения идентифицировать различные виды валидных и невалидных рассуждений? Зачастую оно помогает выявлять ошибочные умозаключения в повседневной жизни. Рациональная аргументация — это, во-первых, определение точек соприкосновения, то есть посылок, истинных по мнению всех участников дискуссии, во-вторых, формулирование условных суждений, в которых, согласно общему мнению, одно неизбежно вытекает из другого, и, в-третьих, применение надежных правил вывода, позволяющих получить логичные, и только логичные, заключения из согласованных посылок. Не всякий спор дотягивает до такого идеала — виной тому могут быть неверные правила вывода, наподобие подтверждения консеквента, или же несформулированная явным образом посылка, что превращает силлогизм в так называемую энтимему. Признаю, ни один смертный не располагает достаточным временем и вниманием, чтобы изложить все до одной посылки и заключения в рассуждении, поэтому в реальной жизни практически любое рассуждение представляет собой энтимему. Тем не менее, чтобы заметить ошибки и потерянные допущения, аргументацию бывает полезно разложить на посылки и условные суждения. Это называется формальной реконструкцией, и преподаватели философии дают подобные задания студентам, чтобы те могли отточить свои мыслительные навыки.
Возьмем пример: в ходе праймериз 2020 г. один из претендентов на роль кандидата в президенты от Демократической партии Эндрю Янг ратовал за введение безусловного базового дохода. Вот цитата с его сайта с обоснованием целесообразности этой стратегии (я пронумеровал утверждения):
(1) Умнейшие в мире люди предрекают, что в ближайшие 12 лет треть американцев лишится работы из-за автоматизации производства.
(2) Принимаемые нынешними властями меры не способны помочь преодолеть этот кризис.
(3) Если американцы не будут иметь источников дохода, будущее может стать весьма мрачным.
(4) Базовый доход в размере 1000 долларов в месяц, выплачиваемый за счет налога на добавленную стоимость, гарантирует, что автоматизация производства будет выгодна всем американцам [121].
Утверждения (1) и (2) — фактические посылки; условимся считать их истинными. Утверждение (3) — импликация, и она не вызывает возражений. Утверждение (4) не вытекает из (3) автоматически, но этот разрыв можно преодолеть в два приема. Во-первых, нам потребуется опущенная Янгом (но обоснованная) импликация (2а): «Если американцы лишатся работы, у них не будет источника дохода», а во-вторых — (валидное) отрицание консеквента утверждения (3): «Чтобы будущее не стало мрачным, американцы должны иметь источник дохода». Однако при внимательном рассмотрении мы увидим, что антецедент высказывания (2а) «Американцы лишатся работы» не был заявлен. Все, что у нас есть, — это (1): умнейшие в мире люди предрекают, что американцы лишатся работы. Чтобы перейти от утверждения (1) к антецеденту утверждения (2а), требуется ввести еще одну импликацию, (1а): «Если умнейшие люди мира что-то предрекают, то так и произойдет». Но нам известно, что это ложная импликация. Эйнштейн, к примеру, в 1952 г. заявлял, что лишь учреждение мирового правительства (Р) помешает надвигающемуся самоуничтожению человечества (Q): (Если не Р, то Q). Однако никакого мирового правительства не появилось (не Р), а человечество все еще не самоуничтожилось (не Q; по крайней мере, если слово «надвигающееся» означает «в ближайшие десятилетия»). И наоборот, верными могут оказаться предсказания не умнейших в мире людей, но экспертов в соответствующих областях знания — в данном случае в области истории автоматизации. А некоторые из них как раз предрекают, что на смену каждому рабочему месту, исчезнувшему в ходе автоматизации, придет новое, которого мы и представить себе не можем: безработные операторы вилочного погрузчика переквалифицируются в мастеров по удалению татуировок, или в дизайнеров костюмов для персонажей видеоигр, или в контент-модераторов соцсетей, или в кошачьих психиатров. В таком случае все рассуждение рассыпается — трети американцев не грозит потеря работы, и безусловный базовый доход окажется преждевременной мерой по предотвращению несуществующего кризиса.
Цель этого упражнения — не раскритиковать Янга, который заслуживает уважения хотя бы за откровенное выражение своих взглядов, и не предложить рисовать логические блок-схемы для каждого попавшегося нам на глаза рассуждения — это было бы весьма утомительно. Но навык формальной реконструкции, пусть даже частичной, сплошь и рядом помогает докопаться до ложных заключений и опущенных посылок, которые иначе было бы сложно заметить в любом рассуждении; эту привычку стоит выработать всем.
Критическое мышление и неформальные ошибки
Формальные ошибки вроде отрицания антецедента можно обнаружить в процессе формальной реконструкции рассуждения, но ошибки, которые мы совершаем в дискуссиях куда чаще, невозможно классифицировать таким образом. Вместо того чтобы грубо нарушать формальную логику высказываний в рассуждении, спорщики зачастую прибегают к ряду психологически убедительных, но интеллектуально сомнительных уловок. Их называют неформальными ошибками, и фанаты рациональности дают им особые имена, коллекционируют их десятками и перечисляют (наряду с формальными ошибками) на интернет-страницах, плакатах и мнемонических карточках, а также в программах курсов «критического мышления» для первокурсников [122]. (Я тоже не удержался;
