– Мамочка! Почему же ты мне не рассказала, как прекрасен Божий мир!
А мама ответила:
– Я так часто пробовала тебе об этом рассказывать, но ты не чувствовала, не понимала моих слов. Теперь же ты видишь все сама. И то, что ты видишь, приводит тебя в восторг.
Какое счастье, что мы видим! Но мы пренебрегаем этим даром. Видим – и скучаем среди красоты. И жалуемся на пустоту жизни. А еще бывает слепота духовная. У каждого из нас ведь есть духовное око. Но у одних оно открыто, а у других – слепо. Слепой духовно человек не чувствует, как это полагаться на Бога, горячо верить, ощущая ответное тепло. Слепой духовно человек и греха не боится – он думает, что свободен. А эта свобода – лишь блуждание впотьмах. В слепоте, мраке, томлении.
Что же помогает прозреть духовно? У каждого свой путь. Но есть верный помощник, избавляющий от чувства пустоты. Помощник этот – Слово молитвы. Прочтите молитву о ненавидящих и обижающих вас. За них тоже надо молиться. И тогда собственная душа очищается. Делается легче. И прозреваешь, видя духовным оком, как прекрасна может быть внутренняя жизнь: «Спаси, Господи, и помилуй ненавидящия и обидящия мя, и творящия ми напасти, и не остави их погибнути мене ради грешного (грешной)».
Одна моя подруга, выйдя замуж, воспитывала мужа так. Она все время заявляла ему, что он обязан обеспечить ее тем-то и тем-то, осчастливить, украсить ее жизнь…
– Я замуж за тебя выходила, чтобы моя жизнь улучшилась, а не наоборот! – так она мужу заявляла.
Я долгие годы думала над ее, так сказать, доктриной. Права ли она? Нет ли?
Бывает у девчонок в 20–22 года эпидемия: надо срочно замуж. А то все уже замужем (или почти замужем), а я нет! И что, я хуже других? А вдруг никто не возьмет, и что тогда? От этих мучительных и страшных мыслей начинают девчонки форсировать события, стремясь срочно замуж абы за кого, лишь бы не выбиться из мейнстрима (общего потока). И вот спрашиваешь такую глупындию: «А зачем тебе замуж-то?» – «Люблю», – отвечает. А что она понимает про это «люблю»? Ведь до «люблю» надо дожить, девчонки, пуд соли съесть.
Люблю – это не когда голова кружится от поцелуев. (Хотя это ох как классно!!!) Люблю – это не когда объятие такое, что – ах! – и навеки вместе…
Люблю – это не когда тебе дарят колечко и глаза твои горят ярче камушка в нем…
Люблю – это когда заботы, дети, плечо друга, доверие… Годы… И вы себе сами говорите: «Да, люблю, теперь знаю, что да…»
А браки тех, кто выскакивает замуж, поскольку «уж замуж невтерпеж» долго почему-то не длятся… Потом наступает поветрие разводов… Ну что мы – осока прибрежная, что ли? Куда ветер дунет, туда и гнемся……Приведу-ка я слова старца Фаддея Витовницкого, мудрого советчика и знатока жизни: «Брак – это не какая-то красивая сладкая жизнь… Еще как она горька. Только позднее видишь, что ты не свободен. Что ты связан, еще как связан. Запряжен в телегу и должен тянуть, потому что бьют. Дети требуют. Должен тянуть, хочешь или не хочешь. А когда ты был свободен, ты по-другому думал… а теперь должен не только за себя, но и за многих думать». Вы готовы думать за многих? Спросите себя. И только себя.
Супружество – это ежедневные, ежеминутные усилия, если хочешь построить настоящую семью, настоящий дом. «Короткое, ежедневное сближение человека с человеком не обходится ни тому, ни другому даром: много надо и с той, и с другой стороны жизненного опыта, логики и сердечной теплоты, чтобы, наслаждаясь только достоинствами, не колоть и не колоться взаимными недостатками». (Иван Гончаров. «Обломов».)
Немного о человеческой солидарности. Женская солидарность Мужская солидарность
Что-то с нами происходит. На мой взгляд, самое важное утрачивается. Помните, когда-то были такие чувства, как стеснение? И мысли: «Нет, это неудобно. Так нельзя. Неприлично». Приличия существовать перестали. Но не думайте, что и пусть, и ладно, и никому они не нужны. Нужны! Потому что в мире без приличий и законов мы будем жить от случая к случаю, вне системы, то есть в хаосе. А хаос – это штука страшная.
Утрачена такая святая и важная вещь, как чувство чужой боли. Вот это уже страшно. Утрачена элементарная человеческая солидарность. Женская и мужская. Приведу простые примеры, чтобы пояснить, о чем это я.
Моя подруга прожила 20 лет с мужем. Они с юности были вместе. Двое детей, один из которых совсем маленький. У мужа случился «переходный возраст». Он ушел из семьи. Снял квартиру. Живет и наслаждается свободой, отсутствием обязанностей. Деньги жене на жизнь дает. Низкий ему поклон (не все и дают). А сам гуляет. Не с одной, заметим, а, наверстывая упущенное, со многими.
Каждая влюбленная в него дама (девушка, тетка, баба – не знаю, как тут лучше сказать, слов много просится на язык) – так вот, каждая эта самая… уверена, что она у него одна. Что любофь! И каждая эта… ну… существо женского пола… знает, что у него двое детей. И один маленький совсем. И жене очень трудно приходится… «А ну и что? Она ж свое поимела!» – рассуждают они. А теперь, думает каждая из этих Ж., он мой. Я тоже, мол, счастья хочу. Мне надо! Волшебные слова. Да?
В общем, всем все надо: взбесившемуся Му – телок, распущенным Ж – большой и чистой любви. И даже брошенной жене… И ей надо… Отца сыновьям. Вопрос нашей задачки: обретет ли хоть одна из женщин, ублажающих Му, свое женское счастье с ним? Лично я не уверена.
Еще вопрос. Они же женщины. Некоторые даже с детьми. Неужели у них – элементарно – совести нет? Ведь дети страдают. Два брошенных мальчика страдают без отца! Ну и что? А дети-то не наши! И тут – пусть уж он сам! А говорят, были времена, когда женщины друг друга жалели. И даже чужих детей стыдились. Врут, наверное.
Значит, что? Женскую солидарность вычеркиваем.
Теперь коротко о мужской солидарности. Одна замужняя дама бросает своего мужа ради новой большой любви. И все ладушки. Ну, единственно – от того брака (с ныне нелюбимым бывшим мужем) остался сын. И этот бывший муж почему-то стремится видеться с сыном. Нормально, да?! Вот чего лезет в чужое счастье, спрашивается? Жена страдает, стонет, ревет и все рассказывает новому, любимому мужу о своих нечеловеческих страданиях с прежним. И новый всеми силами старается сына не пускать к отцу. Чтоб жена чувствовала мощь его любви. Заботится он так о своей Ж и ее нервах. Вопрос: он мужчина? Был ли у него отец? Понимает ли он, что сыну нужно видеть отца, а отцу сына?
И вообще – где же она, мужская солидарность? Умение поставить себя на место другого? Сочувствие, наконец? Куда все это девалось? А мы и не заметили… Так и телепаемся от одного счастья к другому. Нам счастья все мало и мало… Нам больше подавай… А кто там плачет за спиной, пока мы счастливы, так это нас не касается… Неужели все так?
Иван Охпобыстин замечательно сказал: «Почему люди считают, что имеют право разрушить чужие жизни? Уходя, обижая, не звоня, бросая на ветер слова… Вы что, боги, чтоб решать, кому мучиться, а кому жить счастливо? Если уж сказал: «Люблю», то будь добр любить до последнего вздоха. Если сказал: «Обещаю», то разбейся в лепешку, но сдержи обещание. Если произнес: «Не отпущу», то сделай все, чтобы остаться. В противном случае, какой смысл жить, если каждое ваше слово равноценно нулю и не имеет значения?»
Хорошо бы каждому из нас накрепко запомнить эти слова!
Я твердо знаю (уже очень давно собираю факты на эту тему), что зло обязательно возвращается к тому, кто его совершил. Это происходит не тогда, когда нам хочется, а тогда, когда злу положено вернуться к его создателю.
Я об этом писала и в «Новом доме с сиреневыми ставнями», и в романе «И в сотый раз я поднимусь», да и в других тоже. Потому что каждый случай уникален, а закон возвращения зла (я так этот закон назвала) действует безотказно.
Вот почему даже мстить не надо. Все равно возмездие свершится. Но просто в качестве примера приведу один общеизвестный, но потрясающий меня факт.
У одного из руководителей Третьего рейха, Геббельса, было шестеро детей – невероятной красоты, надо сказать (жена его была красавицей). И в 1944 году в Германии вовсю показывали фильм об арийской расе (только они, по идеологии нацистов, имели право на существование, только они были полноценными людьми) – и недочеловеках (так прямо по-немецки и говорилось – Унтерменш). Я видела большие фрагменты этого фильма, сохраненные в архивах. Чудовищно!
Так вот. Показывали там людей измученных, истерзанных страхом, долго страдающих в концлагерях – это были Унтерменши, недочеловеки. А им, этим страдальцам, противопоставлялись «настоящие люди», настоящие немцы.
И Геббельс ради наглядного примера приказал для демонстрации «чистой породы» снять своих детей, невероятно красивых и ухоженных. Всего год оставался до того, как семье Геббельсов предстояло чудовищное возвращение к ним сотворенного нацистами зла. Наши войска подступали к Берлину Геббельс приказал отравить детей. А потом они с женой застрелились.
