Как и положено личности параноидального типа, Сталин реагировал на собственное позорное трусливое поведение и собственную практически полную неспособность к действию в первые дни войны весьма болезненно, ибо это подрывало в нем самоуважение и оказывало разрушительное действие на его выдуманный нарциссически завышенный образ. Для того чтобы дать понять народу, что победа стала возможной только благодаря Сталину и его «выдающимся талантам полководца», он снова пошел по пути неадекватных реакций, удалив из высшего руководства тех людей, которые в самые трудные моменты удержали на плаву государственный корабль и не дали ему опрокинуться, и отправив этих людей в места, отдаленные от столицы. Когда же речь шла о якобы трусости других людей перед лицом врага, то здесь он, в который уже раз подчиняясь проективному механизму, проявлял твердость, достойную лучшего применения: сотни тысяч бывших советских военнопленных, выживших в немецких концлагерях, были брошены в сибирские лагеря только за то, что предпочли плен смерти.
Подобные неадекватные гипертрофированные реакции явились следствием чрезвычайно низкого барьера фрустрации. В практике судебной психиатрии это часто дает ключ к пониманию аномального поведения преступников. Под низким барьером фрустрации принято понимать неспособность личности воспринимать разочарования, неудачи, обиды и унижения без гипертрофированных реакций на них. Поэтому люди с низким барьером фрустрации всегда склонны к агрессивным действиям. Неспособность переносить фрустрации типична для социально незрелых личностей, к-которым следует отнести и Сталина. При этом данное свойство его характера – постоянную готовность к агрессивным реакциям – еще более усиливала неспособность вступать в нормальные человеческие контакты.
Как уже говорилось выше, в 1949 году у Сталина произошел очередной приступ паранойи, ставший поводом для второй волны «чисток», в которой его страсть к уничтожению приняла характер одержимости и обратилась вообще против всего на свете. Под влиянием мании преследования Сталину повсюду вдруг начали мерещиться «агенты сионизма» и, начав систематическое преследование евреев, он потребовал от своих высших функционеров предъявить «родословные». Ближайшие родственники членов политбюро становились жертвами террористического буйства Сталина, и высшим сановникам партии и государства стало ясно, что он намеревается в очередной раз избавиться от опасных соперников – в данном случае речь шла о старых членах политбюро. Однако до этого, как и до ликвидации участников «заговора врачей», находившихся в заключении с осени 1952 года, дело не дошло, потому что сам Сталин успел умереть раньше.
«У постели умирающего, – пишет Дмитрий Волкогонов, – завершилась трагедия народа, хотя факт этот суждено было осознать лишь позднее. Завершилась трагедия, неразрывно связанная с жизнью этого человека. Тогда казалось, что трагедией для народа является его смерть, но позднее народу дано было понять, что истинной трагедией являются преступления его жизни». Уже распалась империя, созданная Сталиным, свобода и демократия получили свой шанс в российском обществе, но жива память миллионов невинных жертв сталинизма и живо отвращение к человеку, чья жизнь была исполнена презрения к людям и посвящена истреблению людей.
***
Верховный правитель должен быть справедлив к себе и при этом оставаться человеком. Это труднейшая из всех задач, более того, эта задача неразрешима: человек выструган из столь кривого полена, что никакому плотнику не дано его выпрямить. Природа возложила на нас лишь задачу приближения к этому идеалу.
(Иммануил Кант. Идея всеобщей истории во всемирногражданском плане, 1784).
В этих прозорливых, немного скептических словах великого философа, написанных за шесть лет до начала Великой французской революции, все же присутствует надежда и уверенность в том, что в будущем, несмотря на все человеческие слабости, станет возможным находить для управления государствами людей, которые не будут злоупотреблять своей свободой. Знай Кант, что произойдет в последующие 200 лет, он, пожалуй бы, напрочь лишился своих иллюзий: желанное «приближение» к постулированному им идеалу превратилось едва ли не в свою противоположность – призрак национализма и новые тоталитарные идеологии привели к невиданной доселе радикализации широких слоев населения, пропагандистская машина, используя все средства и трюки, усиленно сколачивала мифы о самозваных спасителях, принесших своим народам лишь страдания и смерть. Для этой эволюции символичны имена Наполеона, Гитлера и Сталина. Эти фигуры являются вехами, отмечающими на этом пути кульминационные моменты исторических извращений, когда громкая фраза была всем, а человеческая жизнь ничем.
Было бы неверно механически сравнивать жестокости и злодеяния этих людей между собой, ибо каждый из них неотделим от своего общества и своего времени. Полная и подробная оценка их политической и экономической деятельности здесь также не представляется возможной, во-первых, по названной выше причине, и, во-вторых, потому что это выходит далеко за рамки данного медицинского исследования. Тем не менее я считаю возможным заявить следующее: приход к власти террористического диктатора никогда не являлся «несчастным случаем на производстве истории». В таких случаях имеют место индивидуальные и социальные предпосылки, которые динамически взаимно оплодотворяют друг друга, и эта динамика поддается анализу. Что касается Гитлера и Сталина, то в их диктаторской деятельности появилось новое неслыханное ранее качество: они превратили убийство в сухой бюрократический акт, посылая на смерть неисчислимые множества людей исключительно по формальному внешнему признаку, будь то национальность или социальное положение. Если главным в этом деле становится циничный технократический расчет, то на сцене сразу же появляется «плановый показатель» – количество жертв, подлежащих умерщвлению. В условиях такого «разделения труда» убийство может превратиться в рутинную операцию даже для относительно «безобидных натур».
Невероятные преступления, совершенные этими диктаторами (здесь мы пока не имеем в виду Наполеона), делают правомерными следующие принципиальные вопросы:
– был ли присущ Гитлеру и Сталину «врожденный этический дефект» в смысле гипотезы «морального безумия» или – как того опасался Кант – их аморальное поведение стало возможным лишь потому, что над ними не оказалось высшей инстанции, способной им в этом воспрепятствовать?
– почему во все времена всем тиранам удавалось для своих грязных и кровавых дел находить добровольных рабски услужливых и бесконечно жестоких подручных в любом необходимом для них (тиранов) количестве?
В своем неоднократно цитированном нами аналитическом исследовании Вольфганг де Боор ссылается на интереснейшую монографию Липота Сонди «Каин. Образы зла», где автор в рамках разработанной им «психологии судьбы» пытается получить ответы на эти жгучие вопросы, имеющие ключевое значение для всякой практической политики. Сонди выдвигает тезис о том, что в основе «установки на убийство», так называемой «каиновой печати», лежит врожденная предрасположенность характера, которой он дал название радикал "е". По оценке Сонди, примерно 6% членов любой средней человеческой популяции отмечены «каиновой печатью», а еще 14% являются скрытыми, замаскированными ее носителями, которых он называет «авелизированными повседневными каинитами». На основе результатов собственных обширных психологических исследований Сонди пришел к выводу о том, что массовые убийства во все времена и, в частности, во времена нацизма и сталинизма, стали возможны лишь благодаря увеличению относительной частости появления радикала "е". Сонди разработал собственный оригинальный метод экспериментального распознавания радикала "е".
Согласно Сонди, в обычных условиях носители каиновой печати не в состоянии реализовать свою установку на убийство путем соответствующих извращенных действий или экстатических проявлений, однако в чрезвычайных обстоятельствах, сопутствующих революциям или военным действиям, подогретые политическими или идеологическими мотивами, они вполне способны совершить убийства тысяч людей. В такой обстановке незначительные, безобидные «повседневные каиниты» превращаются в массовых убийц и военных преступников. Результаты своих масштабных исследований Сонди резюмирует так: «Королям и императорам, политикам и фюрерам, страдающим манией величия, в любую эпоху удавалось вовлечь, мобилизовать для своих постыдных предприятий миллионные массы людей и заставить этих людей совершать чудовищные преступления только потому, что так называемый народ в какой-то своей части состоит из скрытых каинитов. Эти ультрашовинисты и расисты только и ждут того момента, когда им под личиной „патриотов“ будет позволено вольно и безнаказанно дать выход своим каинитским притязаниям. Масса же является идеальным камуфляжем, под которым может укрываться каинит, ибо масса полностью освобождает от персональной ответственности».
