Когда она к нам пришла через две недели, мы не могли удержаться от соблазна. Мы ввели ее в сомнамбулический транс и обеспечили с помощью якоря анестезию, чтобы можно было посмотреть все, что мы сделаем во время сеанса, как тогда пациентка чувствовала себя хорошо и в ее состояние мы вмешиваться не хотели. Мы хотели только проверить, что же произошло. Мы обратились к ее подсознанию, и спросили, действительно ли когда -либо в ее жизни было переживание, о котором говорил тот психотерапевт или что-нибудь подобное. Ответ был однозначным: «Нет, то же самое произошло, и здесь у нас. Если переживание, которое Тамми генерировала сегодня, содержит все те же элементы, что и оригинальное переживание, оно будет служить метафорой, которая будет работать так же эффективно, как и действительная, фактическая, историческая репрезентация. Опираясь на свой сенсорный опыт, я могу гарантировать, что эта метафора была эффективной.
Женщина: Чего-то я все-таки не понимаю, так это что вы все-таки делаете, если клиент попадает в тупик, ожидая, что появится картина из детства, а она все-таки не появляется.
ОК. Здесь такая же точка выбора вашего действия, как и тогда, когда клиент говорит: «Я не знаю». Попросите его угадать, солгать, сфантазировать
– неважно, что сделать.
В действительности возрастная регрессия производится очень легко. Мы говорим: «Идите назад во времени». Вряд ли Тамми сознательно понимала, как это надо сделать, но отреагировала на это очень легко.
Мужчина: Что такое специфическое вы заметили на ее лице? Тот же самый ответ, что и на вопрос о фобии. Я наблюдал за возрастной регрессией до тех пор, пока не увидел очень интенсивный вариант этого ответа. На щеке Тамми появилась желтая полоска. Вокруг глаз и по краям лица появилась белизна. Челюсть как-то захрустела.
Увеличилась влажность кожи, особенно на переносице. Когда все это интенсифицировалось, я сказал: «А сейчас посмотрите на образ. Вот он здесь».
Если вы предлагаете человеку путешествие во времени, а он застывает, то это определенный признак. Тут вы можете попробовать какой-то другой прием, сказав, например: «Ну, тогда двигайтесь во времени вперед», «Идите через время», «Прыгайте во времени». Все равно, что скажете. Это не важно. Слова, которые вы используете, совершенно не важны, если вы получаете реакцию, которая вам нужна.
Это можно рассмотреть еще и следующим образом. Каждый человек с фобией знает чувства, связанные с ней. У них есть фрагмент опыта, а целое можно достроить путем наложения. Как вы ищите ключи от машины если собираетесь опуститься в гараж и не знаете, где они.
Женщина: Я начинаю ощупывать карманы.
Мужчина: Я хожу по квартире и смотрю вокруг.
Мужчина: Я смотрю внутрь себя и стараюсь визуализировать, где они могут быть.
Женщина: Я трясу сумочку, чтобы услышать звон.
ОК. Если все это не приводит к результату, вы идете к входной двери и снова возвращаетесь. Ваши ответы охватывают все три репрезентативные системы. Если вы имеете какой-то фрагмент опыта, вы можете достроить целое путем наложения. У нее есть чувства, они ей доступны.
Чувства, закрепленные с помощью якоря, стабилизируют ее сознание. Все переживания, которые будут ей доступны при путешествии в прошлое объединены этими чувствами. На какой бы картине из прошлого она бы ни остановилась, она будет относиться к классу фобически переживаний.
Тот же самый принцип я использовал, чтобы помочь Тамми создать сфокусированное изображение самой себя в детском возрасте. Сначала она видела только себя вне ситуации. Я спросил, ее, какого цвета ее туфли. Я предположил, что если она может видеть туфли, то различает и цвета. Она приняла это предложение и ответила: «Черные». Если она могла видеть туфли, то «логически», она могла видеть и поверхность, на которой стояла. Я попросил ее сделать это. Потом она увидела стены, деревья и вообще весь остаток картины. Это очень легкая техника наложения позволила мне посоветовать Тамми открыть картину, конструируя ее порциями.
Чем отличается то, что вы показали от техники систематической десенсибилизации?
Шестью месяцами. Это основное отличие. Мы делаем, как я думаю прямое обуславливание. Мы просто соединяем новый комплекс чувств, а именно, силу и компетентность, с аудиальными и визуальными стимулами.
Есть еще одно важное отличие. Мы берем старый комплекс чувств и соединяем его с другими стимулами, вместо того, чтобы пытаться его просто стереть. При десенсибилизации же обычно стараются элиминировать определенные чувства, нежели заместить их другими, позитивными реакциями. Это также, как тогда, на вопрос «Как себя чувствуешь? „ отвечают « Неплохо“.
Мы считаем, что каждый фрагмент поведения имеет свою позитивную функцию. Это – лучший выбор, которые человек может сделать в определенной ситуации. Для Тамми было гораздо лучше иметь фобическую программу в ситуации переезда через мост, чем не иметь никакой. Если вы делаете систематическую десенсибилизацию и не замещаете «отрицательную» поведенческую реакцию чем-то позитивным, это займет у вас много времени, так как человек будет сопротивляться. Это программа – их единственная защита. Вот почему это занимает шесть месяцев – человек старается на место старой реакции случайным образом поставить какую-либо другую.
Мужчина: Но ведь старая реакция заменяется реакцией релаксации.
Иногда – да, но релаксация может и не быть тем ресурсом, в котором человек нуждается, находясь в фобической ситуации. Это происходит от того, что там много избыточных элементов, а некоторых существенных не хватает. Некоторые из практикующих десенсибилизацию, добавляют недостающие ресурсы подсознательно. Но когда они обучают кого-либо этому методу, они это опускают, потому что не осознают. Наша задача, как моделирующих процесс заключается в том, чтобы выделить именно то, что работает.
Кроме того, я не знаю, какой именно вид десенсибилизации вы имеете в виду. Некоторые используют приборы. Но сам я являюсь гораздо более сложным и совершенным механизмом биообратной связи, нежели любой прибор или система приборов. Я использую мой сложнейший сенсорный аппарат и внутренние реакции как средство дополнения или сокращения того множества реакций клиента, которые я получаю. Именно это делает возможным обучение с одной попытки.
Мужчина: А что если клиент не способен использовать визуальное воображение? Совершенно необязательно использовать визуализацию, чтобы справиться с фобией. Тот же самый формальный стереотип годится для визуального или кинестетического опыта. Эта техника не обязательно требует визуализации. Мы хотели использовать для демонстрации все системы. Мы не должны обязательно делать во всех системах. Мы можем также научить человека визуализировать, используя технику наложения.
Женщина: Можно ли провести эту технику, не используя прикосновения? Конечно, вы можете использовать тональный или визуальный якорь.
Но я рекомендую вам использовать прикосновение. Якорям в кинестетической системе очень трудно сопротивляться. Если к человеку прикасаешься – он чувствует это. Если вы делаете кому-то визуальный знак, то он может при этом смотреть в сторону или закрыть глаза.
Мужчина: Значит ресурсным якорем может быть определенный тон голоса? Да. Тональные якоря в нашей культуре очень хорошо работают, так как большинство американцев не слушают сознательно. Число людей в этой стране, которые могут слышать, ничтожное, и приближается к числу выдающихся музыкантов.
В Англии важно учитывать классовые различия. Чтобы делать это, надо слышать разные акценты и тональности. Таким образом англичане гораздо лучше различают тональные оттенки и тональности. Билингвы или полиглоты, владеющие тональными языками, также чувствительны к оттенкам тональных стимулов. Большинство людей в США в действительности не слышат последовательности слов и интонаций ни своей ни чужой речи.
Они осознают лишь картины, чувства и внутренние диалоги, которые появляются у них в ответ на то, что они слышат. Очень мало людей могут повторить те же слова с той же интонацией, что они слышали. Мы же слышим людей буквально. Мы ничего не добавляем и ничего не выделяем.
Это – редкость. И очень долго мы этого не осознавали. Мы думали, что все слышат слова. Наша работа реально началась тогда, когда мы начали воспринимать слова как буквально описание опыта, а не как метафору.
Мы стали осознавать коммуникации в соответствии с тем, как человек описывает себя. Когда человек говорит: «Когда я сосредотачиваюсь на этих мыслях, то они кажутся мне верными, но я говорю себе, что они не оправдаются, то он буквально описывает свой опыт. А сейчас выберите себе партнера, лучше такого, с которым вы еще мало контактировали.
На процессуальном уровне легче работать с незнакомыми, так как меньше вероятность того, что ваше определенное поведение является якорем для партнера. Мы думаем, что в работе друг с другом вы можете достигнуть определенных изменений ваших обычных коммуникационных стереотипов. Постарайтесь сделать что-нибудь новое. Весь смысл нового упражнения в том, чтобы подвергнуться воздействию нового материала и понять, соответствует ли он вашему индивидуальному коммуникационному стилю. Пока вы не включите все ваши сенсорные каналы, вы не овладеете этим новым материалом. Полное понимание – это представление во всех сенсорных системах, включая бихевиоральную.
