- Но ближе к делу, - вдруг перейдя на металлический тон, сказал строгий господин, не меняя голоса, продолжил. - События повернулись, к сожалению так, что ты вынужден будешь нам помочь.
- С большой охотой, - выпалил не ожидавший от себя такой горячей готовности помогать этим странным субъектам Арчибальд Востриков.
- Ну вот хорошо, вот и хорошо, - кивнул загадочный посетитель, - только что несносная манера перебивать говорящего?
- Покорно извиняюсь, - пролепетал Арчибальд. В его возбужденном мозгу тем временем уже созрело решение, а вместе с тем и план действий. Он все понял. Его будто бы озарило. Это вовсе никакие не привидения и не галлюцинации, и не нечисть, и какой только вздор ему мог прийти в голову, а он еще сгоряча принял Дашу за колдунью и вообще повел себя глупо. Все гораздо проще. Это - бандиты, орудующие гипнозом и телепатией. То, что они за окошком висели - это результат, конечно, наведенного внушения, так как не могут нормальные люди (птица не в счет) свободно висеть в воздухе на высоте четвертого этажа. Да Арчибальдушка, в дурацкую ты влип историю! Однако чувство страха тут же сошло с него, как только он понял с кем имеет дело. Теперь его мозг работал четко, он быстро и красиво просчитывал различные комбинации и вариации. Из этой ситуации надо выпутываться. Как? Каким-то образом необходимо оповестить милицию, а для этого следует под самым невинным предлогом выйти из комнаты и суметь в двух словах объяснить Даше, которую теперь волей-неволей приходится брать в союзницы, в чем дело и предупредить, чтобы она сработала оперативно и потихоньку позвонила в милицию. Ввязываться с ними в бой не имеет смысла, ибо они, во-первых, могут быть вооружены, а во-вторых, он уже испытал на себе их мощное психическое влияние. Значит, надо тянуть время. Основная задача - выиграть время.
У Арчибальда Вострикова вся цепочка рассуждений проскочила с быстротой импульса в электрической цепи. И он, выдержав паузу (ладони намокли, сердце чуть не вышибало ребра), стараясь казаться изысканным, участливо спросил:
- Кстати, не хотите ли горячего чайку? У меня и медок есть. Небось промокли все, иззябли.
- Чайку горячего можно, - внезапно каркнул не то ворон, не то грач, до того молчавший и только бесцеремонно зыркавший зловещими глазами, - только если ты в милицию пойдешь, ты до нее не дойдешь. Разве тебе неизвестно, о чем поведал Михаил Афанасьевич?
Арчибальд почувствовал озноб, а мигом позже - испарину, просочившуюся крохотными капельками не его гладком и по предположению, побледневшем лбу. Он понял , что все рухнуло. Пропал он, Арчибальд Иванович Востриков, пропал, но тут его отчаянные мысли прервал назойливый каркающий фальцет:
- Ну, где же ты? Иди ставь чаек. А заодно загляни в свою кастрюлю со щами. Эта прохиндейка уже сыпанула туда порядочную порцию дусту, - и, обратившись к задумавшемуся своему хозяину, явно смягчился (аж каркать перестал, отметил про себя Арчибальд): - Вам покрепче, Мастер?
Тот лишь легким кивком дал понять, что ему покрепче.
Арчибальд подпрыгнул и на отяжелевших ногах поплелся на кухню, извечную арену жестокой, длящейся вот уже десять лет без передышек и мирных периодов, войны с соседкой по коммунальному бытию, вдовствующей Незлобиной Дарьей Васильевной. Он запалил конфорку, и унылые язычки синего пламени высветили из мрачных вязких сумерек облупленные стены закоптелой кухоньки. Из его кастрюли несло отвратительной кислятиной. Он приподнял крышку, и в нос ему ударил резкий запах вздыбившихся щей. 'Ах, ты чертовка!', - вырвалось в сердцах у Вострикова. На время он даже банду свою забыл. И тут ему померещилось, что из сырого угла на него скалиться Даша, открывая неровный ряд кривых, фосфоресцирующих в голубых отблесках горящей конфорки, зубов. 'У, ведьма', - жалобно застонал Арчибальд и бессильно погрозил видению кулаком. Но видение соседки Незлобиной исчезло, и на ее месте уже воцарилась птица. Она с интересом и даже каким-то веселым любопытством смотрела на Арчибальдушку, после чего гаркнула зло и отрывисто: 'Не видишь разве, что чайник уже кипит вовсю?' Арчибальд понуро выключил газ, и кухня вновь погрузилась во мрак. Но на улице уже зажгли фонари, и их унылые блики заползли в размазанное от воды окно, а Арчибальд теперь стал различать контуры предметов. Он с удивлением увидел, как грач приподнялся со своего места, чуть вразвалочку подошел к его кастрюльке и, приподняв крышку крылом, шарахнулся, сдавленно вскрикнув: 'Ну и вонища, однако'! Затем он, одним крылом прикрыв свой клюв, другим, исхитрившись, схватил столовую ложку, зачерпнул кислую пену , да и бухнул ее в бидончик, где Даша держала свой любимый яблочный квас. Затем он опять все привел в порядок, крышку водрузил на место и коротко скомандовал: 'Пошли'.
Позже Арчибальд Иванович Востриков усиленно пытался сообразить и представить себе, как птица может использовать крылья в качестве рук и хватать ими ложки, а тем более приподнимать крышки. По этому поводу он даже консультировался с одним своим ученым знакомым, который в свое время поместил несколько заметок в журнале 'Юный натуралист'. Но и тот категорически отверг такую возможность - чтобы птица крыльями хватала столовые ложки и приподнимала кастрюльные крышки.
Но в этот момент изумленный Арчибальд особенно усиленным размышлениям не предавался, он схватил тяжелый чайник, прихватил баночку с медом и, сделав пару шагов, очутился у себя в комнате, будто кто-то перенес его одним махом через уродливо искривленное пространство старой обшарпанной квартирки.
Тут уже он проникся доверием и даже некоторой симпатией к своим непрошеным посетителям. Он даже несколько повеселел. Разговорчивый грач взглянул на него насмешливо и ласково-иронично проскрипел: 'А ты все же, малость плутоват, Арчибальдушка'. Арчибальдушка же чувствовал себя теперь свободней в странной компании. Слегка наглея, он, как бы между прочим, спросил прихлебывая чаек:
- Но кто же вы такие, позвольте вас спросить? Если не секрет, конечно.
- Каков нахал? - осклабился грач. - А, Мастер, что вы скажете?
- Полетит с нами, - буркнул, даже не взглянув в сторону Арчибальдушки, Мастер.
- Куда? - обомлел Арчибальдушка. Внутри у него опять что-то заныло.
- Излишнее любопытство никогда не доводило до добра.
- Но я не умею летать!
- Этому несложно научиться. А медок у тебя знатный!
- Липовый. Тетечка привезла, - заплетаясь, пролепетал Арчибальдушкин язык. - А вещи какие с собой брать?
- Вещи? - Маэстро задумчиво поскреб квадратный, как спичечный коробок, подбородок. - Вещей не надо! Вещи только мешают полету.
Арчибальд издал нечленораздельный звук, и губы его вновь вытянулись в капризную дудочку. Он готов был захныкать как ребенок. Ему страсть как не хотелось никуда улетать, куда-то срываться, нестись в безымянную промозглую тьму, представляя себя колючим ледяным струям. Но, кажется, полет неизбежен - слишком торжественный вид у этих двоих. Грач уже обсох и теперь был пышен и величав, и гладкие перья его, словно отполированные, ослепительно горели даже при свете тусклой пластиковой люстры, а седовласый, сделавшийся чрезвычайно серьезным и принявший облик суровый, резко поднялся.
- Значит, не полетишь с нами?
Арчибальдушка съежился, втянул голову в плечи, сгорбился, и тело его обмякло.
- Ну что ж, насилу мы тебя заставить не можем.
- Насилу не можем, - хриплым эхом отозвался грач, - хотя это и в наших силах.
- Оставайся, Арчибальд Востриков и воюй с Дашей. Завтра у вас будет жаркая схватка. Но окажи одну услугу.
- Пожалуйста, пожалуйста, - пропел воодушевленный Арчибальд.
- Как видишь, ливень еще хлещет, а нам бы не очень хотелось простужаться. Но у тебя мы так уже засиделись. Потому нам нужен зонтик.
Арчибальду было жалко отдавать свой черный большой зонтик, но тут снова вмешался несносный грач:
- А может останемся, Мэтр? Мне здесь явно начинает нравиться. Тем более, что этот тип не очень то горит желанием оказать нам маленькую услугу. А куда ж мы в такую погоду полетим?
- Нет, что вы, что вы! - взвился Арчибальд, слегка задетый тем что его назвали типом. - Возьмите зонтик, ради Бога. Если не возьмете, я обижусь!
- Ну что ж, - вздохнул грач, если он так просит, то придется взять.
И тут же в руке седогривого появился раскрытый туго натянутый черный блестящий зонт.
- Что ж, Арчибальдушка, за услугу, приют и чай спасибо. А нам пора. Может быть, еще свидимся. Всего.
И седовласый метр, слегка поклонившись, бесшумно вылетел в потолок, за ним последовал и спутник его в зияющую прореху, Бог знает откуда взявшуюся, от которой в разные стороны разбежались причудливые линии трещин.
Вылет гостей длился не более секунды. Пробоина затянулась, словно ее и некогда не было. Только люстра тихо покачивалась. Арчибальду отчего-то стало грустно. Он тоскливо посмотрел в черный квадрат окна и полушепотом протянул: 'Куда же вы-ы-ы-ы'? Но его протяжное 'вы-ы-ы' подхватил с завыванием воюющий с оконными рамами ветер и смял, и разорвал в клочья, и утопил в бурлящем водовороте водосточных труб.
