Верочке два года, к маме в гости пришли новые дяди и что-то оживленно обсуждают, рисуя на листочках цветными фломастерами. Верочка подходит так, чтобы она видела всех и чтобы все видели ее. Естественно, на нее обращают внимание, и вот к ребенку приветливая улыбка и звучит вопрос:
– Как тебя зовут?
– ... ...
Верочка внимательно молчит и заинтересованно смотрит. Вот еще, зачем ей отвечать — просто так?
Суетливо и немного тревожно включается мама:
– Ну ты что — как тебя зовут? Что ты не говоришь?
Ладно, выждав паузу, Верочка включает на лице изображение наивного испуга и жмется ближе к маме:
– Не знаю!
И прячется за мамину юбку.
Хотя, если приглядеться, ее довольные глаза улыбаются.
Мама в растерянности, чего это дочка забыла то, что прекрасно знает; она чувствует себя немного неловко и торопится свою маленькую дочку обнять, чтобы, конечно, защитить. По сути, она просит дочку сделать ей одолжение: "Ну, будь умницей, ответь, как полагается!"
Дочка рассматривает гостей и ситуацию и, похоже, на просьбу мамы реагировать не торопится. Вот еще, приучать...
Вот уже включились и начали срочно улыбаться гости. Во-первых, в сторону мамы, чтобы та увидела их поддержку и перестала так комплексовать: "Да нет, вы хорошая мама, ваша репутация вовсе не подмочена!", а также в сторону Верочки — чтобы извиниться за то, что они такие страшные. Все же знают, что хороших людей маленькие дети не боятся, и если Верочка будет упорствовать, то...
Верочка, мы же хорошие, правда! Ну пожалуйста!
С другой стороны, довольны все, потому что мама демонстрирует своего любимого ребенка, взрослые переживают, какие они большие и могучие, а ребенок получает великанские порции внимания.
А устроила все это — маленькая Верочка.
Но уже пора, пауза задерживается, и Верочка делает следующий ход:
– Мам, а во что они там играют? (И тянет за руку.)
– Тебе интересно? Ну, пойдем посмотрим!
(...Как ни странно, Верочка стоит и никуда не идет.)
– Ну, ты что?
– Я боюсь.
Есть! Простенькое "Я боюсь", и ситуация снова создана! Мамочка снова крутится вокруг Верочки-Солнышка, уговаривает ее не бояться и по-другому пытается сдвинуть с места. Вера же довольно стоит, небрежно кушает внимание мамы и спокойно, я бы сказал просветленно-эпически, рассматривает то, на что она смотрела и раньше. Легчайшим движением души девочка повернула души всех взрослых к себе, сделала себя центром Вселенной, а конкретно теперь оценивает маму, сумеет ли та справиться с ее страхом.
Очевидно, что та справится с ним не раньше, чем разрешит ей маленькая Верочка.
Расчет был, как всегда, точным: если бы она изначально не сделала интерес, никто не стал бы работать с ее "я боюсь".
Боишься — ну и не пойдем.
Если бы она показала интерес и не сделала "боюсь", она бы просто вблизи посмотрела бы на то, что видела и так — что неплохо, но бедновато. А сделав связку "интересно" и "боюсь", помноженную на "я милая и слабая", она взяла ситуацию в свои руки и повязала всех взрослых стальными канатами.
Без всякого напряжения. Ведь это — детские игры для Великого Профессора.
Не вижу никаких оснований предположить, что Великий Профессор с возрастом теряет свою квалификацию. С возрастом — уточняется набор выигрышных игр, осваиваются новые, еще более тонко работающие и дающие ему максимальные выигрыши.
Или максимальные проигрыши его партнерам по играм.
Тем не менее тут все предельно честно, хотя бы потому, что — не будем забывать, против каждого Великого Профессора каждый раз играют ничуть не менее слабые профессионалы. Вместе с Верочкой эту ситуацию подготовила и разыграла ее мама, разрешили и развернули другие взрослые — каждый сыграл одну из своих коронных ролей.
Идет Жизнь, то есть самая веселая и великая Игра.
Поэтому — не будем наивными. Если мы в жизни видим неловких, пугливых, слабых и совершенно беспомощных людей любого возраста, то мы можем быть уверены, что это — только маска. Это каждый раз творение Великого Профессора от психологии, его талантливо найденное театральное облачение, его каприз и его максимальное наслаждение.
Ночь перед экзаменом
– Гав, что ты здесь делаешь?
– Боюсь.
– Здорово! Давай бояться вместе?
Из мультфильма про маленькую кису
Начало лета, конец неудачной сессии и нескладного общежитского дня. Завтра экзамен, но сил уже никаких. Алина ложится в кровать, и тут по ее постели пробежала мышь
А-а-аа!!
Алина дико заверещала, вскочила и после этого всю ночь просидела на балконе. Утром была никакая, экзамен, естественно, завалила.
Как бы ни возражала героиня, я буду утверждать, что ей это было нужно: она выбрала кричать в кровати и, самое главное, выбрала сидеть в темноте и одиночестве на балконе.
Когда в душе есть склонность, выбор уже естественен и несложен.
Крик вслед мыши был подготовлен годами криков до этого и прошел легко. Вскочить тоже было легче, чем не вскакивать. Далее: чтобы после этого снова лечь спать — и заснуть, требовалась работа, пусть самая небольшая: подышать спокойно, сообразить, что если подобного не было год до этого, то, скорее всего, не будет и в ближайшее время.
А то, что сделала Алина, куда как проще: она просто заорала и просто засела на балконе, куда ее просто понесло. А теперь можно только трястись и ничего не делать.
А самое главное — так тщательно страдая, она создавала базу на будущие по жизни вскрики и всхлипывания. Вести себя умно, то есть взять ответственность за ситуацию на себя, — опасно.
Я бы сказал сильнее — чревато.
Ведь не дай Бог, она убедится, что когда-то (и не просто когда-то, а всегда) она может брать себя (и ситуацию) в руки, может быть взрослой и ответственной. Сделала раз — значит, может и в другой раз. А раз может — значит, надо делать... Значит, придется трудиться и лишать себя сладкого пирога жалости к себе.
Чур, чур меня, зачем мне это на мою голову!!
А если я тряслась беспомощной дурой сегодня, как всегда, — значит, моя уверенность в собственной беспомощности укрепилась еще. И я и дальше могу душевно бездельничать и сладко попискивать в безопасности.
И это лучше. Ради такого можно немного и пострадать.
Хотя — почему же пострадать? Прочувствуйте: сидеть в ночи, завернувшись в одеяло, курить и слушать ветер, погружаясь в темноту, слезы и дрему... — ощутили?
Вы себе такой медитативный сеанс, наверное, не позволяли давно. А она использовала эту роскошную возможность.
И можно пожалеть себя бедную и любимую, и можно теперь не тревожиться по поводу экзамена.
Действительно, какие экзамены после такой мыши?
Все, что вам надо знать о своих глупостях и страданиях:
Если вы что-то делаете - значит, это вам зачем-то нужно
Снова о кошках
В дом к мужчине пришла кошка. Она пришла к мужчине и осталась у него, потому что здесь ей было тепло и уютно. Она была красива и не скрывала свою красоту, ее можно было гладить, и тогда она мурлыкала. Когда мужчина просто сидел, она с удовольствием терлась о его ноги.
Едва ли она так гладила его, в большей степени она получала поглаживания себе.
Но мужчину это устраивало, и он кису оставил. А потом...
Потом киса освоилась: стала громко мяукать, когда в миске не было ее молока, на кровати лежала уже не гостьей, а хозяйкой, а когда ее сгоняли, обиженно выпускала когти и царапалась. И уже нельзя было понять, в шутку это или всерьез.
Впрочем, кошка может забираться на кровать осторожно, а ложится всегда — хозяйкой. Эта кошка уже даже не забиралась — она хозяйкой запрыгивала в кровать.
И вот сегодня мужчина кису выгоняет. Он говорит ей: "Брысь с кровати!" — но киса только потянулась. Мужчина поднялся и шлепнул ее — киса лениво с кровати соскочила и вышла из комнаты обиженно. А потом вернулась, глядя на него с укором.
Мужчина читал свою газету и на кису упорно не смотрел, а она подошла и снова стала тереться о его ногу. Он сказал ей сердито: "Уходи, надоела!", киса подумала и ушла к себе на кухню, к своей сметане.
В следующий вечер киса снова сидела у него на коленях.
...Киса никуда не уйдет от него, потому что она мудра. Она будет с ним, потому что он нужен ей, и еще потому, что знает, что она — такая — мужчине нужна. Ему сегодня нужно кого-то выгонять, и у него, кроме нее, никого для этого нет. Он прогонит ее, но она вернется обязательно, потому что:
Кого же тогда он будет прогонять в следующий раз?
Каждая женщина — кошка. Она всегда гуляет сама по себе и всегда выбирает себе хозяев, которые будут давать ей самую жирную сметану.
Из тех, конечно, которые пустят ее на порог.
