Триумфальная арка
Ключ к достижению живости ума – техника, которую я называю «Победа за двадцать минут». Она означает ежедневное полное погружение в выбранную вами деятельность минут на двадцать. Секрет – в непрерывности практики и постоянном увеличении интенсивности каждого последующего своего «погружения» (это напоминает упорство, с которым ребенок учится ходить – методично, постоянно и все увереннее, день ото дня) в духе кайдзен.
Кайдзен – это древняя японская философия дзен, предполагающая движение к достижению великих целей маленькими шагами. В нашем случае практика программы «живой ум» потребует от вас прогрессивно-поступательного движения в направлении к цели перекрестной тренировки – ежедневно, в течение двадцати минут внимательно сосредотачиваясь на той задаче, которую вы для себя выбрали.
Что вы можете сделать за двадцать минут? Вы можете изучить некоторые основы игры в шахматы. Вы можете запомнить пять новых французских слов. На первый взгляд, мало, но, по принципу приращения прибыли на вашем банковском счете, суммарный прогресс, достигнутый за эти двадцать минут интенсивных ежедневных упражнений (или тренировок ума), может оказаться поразительным.
Проклятие и благословение досуга
Чем мне занять время? Если мы вообразим, что жизнь – это стол, обильно уставленный яствами, то окажется: большинству из нас удается попробовать очень немногие блюда. Увеличивающееся количество поступающей к нам информации, так называемый «контент», вызвал лавину возможностей, доступных каждому, кто хоть раз задавался вопросом: «Чем мне занять свое время?»
Как провести с пользой то, что мы блаженно называем нашим «свободным» временем? А как его проводили наши далекие предки? Возможно, они только и занимались тем, что постоянно гонялись за антилопами и мамонтами да собирали коренья и ягоды? На самом деле это не так. Наскальные рисунки свидетельствуют: наши предки много времени проводили за рисованием.
Знаменитый сторонник свободного размышления, Аристотель, полагал: один из самых главных вопросов, стоящих перед человеком – как заполнить часы досуга. Короли и придворные играли в игры, устраивали балы, наслаждались охотой как видом спорта. В наши дни свободное время распределяется более демократично, по крайней мере, в теории. С другой стороны, современные люди сетуют на отсутствие этого самого «свободного» времени. На самом деле, у большинства из нас больше свободного времени, чем мы соглашаемся признавать. Старая истина о том, что «у каждого всегда найдется время для того, что важно», не утратила актуальности. Стоит нам обозначить некую задачу или дело как очень важное, и – о, чудо! – оно будет выполнено!
Поскольку такие формы проведения досуга, как посещения зрелищ, шоппинг, блуждания по Интернету, поездки в отпуск и иногда занятия спортом, в последнее время стали занимать чуть ли не самое главное место в нашей жизни, возможно, стоит уже спросить себя: а в чем польза такого досуга? И что такое для нас досуг? Досуг – это противоположность работе? Или он может рассматриваться как возможность для чего-то более существенного, например, для личностного роста и развития? Кто-то наверняка возразит: в таком случае досуг превратится в работу!
Тем не менее, очень интересно отметить, что люди, которые следовали наставлениям знаменитого автора и психолога Михая Чиксентмихайи из его книги «Поток: Психология оптимального опыта», в большей степени получали удовлетворение – как от работы, так и от игры. У Чиксентмихайи есть такие слова: «Наслаждаясь с таким трудом заработанным отдыхом, люди обычно жаловались на неожиданно ухудшавшееся настроение». Это смущающее противоречие подсказывает мне, что не мешало бы вдохнуть чуть больше жизни в то, как мы проводим часы досуга. В частности, нам следует использовать это время для тренировки наших мозгов – устроить им разминку, какой они не получают на работе (так мы можем продвинуться в направлении к универсализации себя в соответствии со шкалой «универсал/специалист»).
Писатель У. Л. Фелпс говорил: «Те, кто решает использовать досуг как средство интеллектуального развития, те, кто любит хорошую музыку, хорошие книги, хорошие картины, хорошие спектакли, хорошую компанию, хорошую беседу, – кто они? Они счастливейшие люди на Земле». В соответствии с этим высказыванием хочу обратить ваше внимание на название этой книги – «Живой ум: тренируй свой ум, чтобы пробиться сквозь ментальные, эмоциональные и профессиональные ограничения»; она о том, как присоединиться к этим людям и стать такими же – счастливыми.
Мой рецепт таков: чтобы победить загадочную хворь нашего времени – мыслительную заторможенность, – следует обратить внимание на более широкий круг возможностей, предоставляемых нам жизнью, нежели привычный, возможно, ставший уже тесноватым кокон, из которого и выйти непросто, и находиться внутри не вполне комфортно. Вероятнее всего, приступив к практике перекрестных тренировок ума, вы обнаружите, что первые перемены коснутся сферы вашей личной жизни, но затем вы непременно обнаружите их и в профессиональной области. Безусловно, интереснее и полезнее начинать тренировки заленившегося ума на профессиональной базе, обогащая и дополняя ее чем-то новым, способствующим профессиональному росту. Так вы станете не только более искусным специалистом, но и сможете предупредить кризис среднего возраста. Итак, если у вас когда-нибудь возникала неудержимая тяга к дзен, склонность к гончарному искусству или желание заняться модным дизайном, вперед – следуйте своему увлечению: берите уроки, посещайте лекции и мастер-классы, общайтесь с экспертами, читайте специализированную литературу и периодику; засучите рукава и попробуйте себя в деле!
Только в удовольствии человек ощущает реальность бытия. Только в досуге он создает истинного себя.
Агнесс Репплайер (1855–1950), эссеист
Почему я решила написать эту книгу
Что меня подвигло на этот смелый шаг, откуда такое рвение к перекрестным тренировкам ума? Чтобы ответить себе на этот вопрос, мне пришлось обратиться к моему прошлому, дабы понять, откуда появилось у меня это желание – сознательно выстраивать полноценную и многогранную жизнь.
Никогда раньше я не считала себя действительно хорошо образованной и всегда отдавала себе в этом отчет. Несмотря на то, что я получила степень магистра по связям с общественностью, я ощущала грызущую, хроническую нехватку – нечто вроде смутного беспокойства от того, что мое обучение, если не мой интеллект, было каким-то однобоким. Возможно, и несправедливо, но я отчасти обвиняла в этом атмосферу 1970-х (в то время я училась в школе). Сейчас в это трудно поверить, но тогда ученики могли уйти из школы после обеда и отправиться побродить по торговому центру, глазеть на дешевые побрякушки или уплетать гамбургеры. Хотя я никогда не присоединялась к компаниям моих одноклассников, которые в час дня покидали стены школы с тем, чтобы, как они тогда говорили, «учиться у реального мира», вместо этих нескольких дополнительных часов ежедневных занятий я тоже слонялась вне стен школы, что, конечно, не способствовало моему развитию.
Помню, в качестве дополнительной дисциплины нам была предложена латынь. Латынь – скучная, а я – юная и самонадеянная, поэтому я, конечно, отказалась от ее изучения (посоветоваться мне, увы, было не с кем). Точно так же, в начальной школе, когда языковое «окно» в нашем мозгу широко открыто, было бы нелишним заняться французским, но я обратилась к его изучению только в девятом классе (я его быстро выучила, но к тому времени биология мозга уже не позволяла овладеть им в совершенстве). Я бы хотела, чтобы раннее обучение и латыни, и французскому было обязательным, наравне с гуманитарными дисциплинами и точными науками, математикой, занятиями по искусству и музыкой. Лишь немногие из этих предметов предлагались то там, то здесь как выборочные, но в моей школе дети – как и все дети вообще – старались избегать любых трудностей там, где это легко могло сойти с рук. Самым сильным сдерживающим фактором была потенциальная угроза, которую трудный предмет представлял для неприкосновенности святыни каждого ученика, – среднего балла. В то время для меня все заключалось в оценках, а не в образовании.
Можно сказать, что если я не получила того образования, которое могла получить, то в большей степени по собственной вине. Думаю, я была одной из типичных девочек-подростков того времени в том, что касается коротких и беспорядочных увлечений, в сферу которых входили мальчики, наряды, ежедневная социальная драма, разыгрываемая на школьном поприще, и опять мальчики, да, конечно, мальчики…
А безумие продолжалось. Колледж свел меня с ума. Меня заставили выбрать профилирующий предмет, что, естественно, стало для меня пыткой как для начинающего, возвышенного человека нового Возрождения, который хотел учиться всему и сразу. Выяснилось, что школьная программа не предусмотрела такой эксцентричной, туманной и непрактичной ученой степени, как «возвышенный человек нового Возрождения». После некоторых колебаний я выбрала специальность с безжизненным названием «управление бизнесом» – узкую и скучную, не говоря уже о том, что она мне вовсе не подходила. Моя едва зародившаяся любовь к академическим знаниям увяла совершенно, раздавленная необходимостью поиска работы по окончании института. С точки зрения экономики и с точки зрения родителей, самым главным для меня в тот период времени было – найти хорошо оплачиваемую работу.
