того времени. Гитлер. Муссолини. Сталин. Сравните Эйзенхауэра с его современниками. Макартур. Паттон. Монтгомери. Сравните его с коллегами прошлого. Александр Македонский. Ксеркс. Наполеон. И у нас останется то, чему мы действительно удивляемся, — не честолюбие, а умение владеть собой. Самосознание.
Умеренность.
Как-то мать процитировала молодому Эйзенхауэру стих из Книги притчей: «Долготерпеливый лучше храброго, и владеющий собою лучше завоевателя города» [13]. Она преподала сыну урок, какой Сенека пытался дать правителям: «Самый полновластный — тот, кто властвует собою» [14].
Эйзенхауэр буквально покорил мир, сначала победив себя.
И все же существует какая-то часть нашего «я», которая восхищается теми (а может быть, и завидует им), кто позволяет себе больше, кто придерживается сниженных стандартов, — рок-звездами, знаменитостями, злодеями. Кажется, так проще, так веселее. Возможно, это даже способ преуспеть.
Но так ли это?
Нет, это иллюзия. При ближайшем рассмотрении оказывается, что никому не достается больше трудностей, чем лентяю. Никто не испытывает больших мучений, чем обжора. Ничей успех не оказывается короче, чем у безрассудного или бесконечно честолюбивого. Неспособность реализовать свой потенциал — ужасное наказание. Жадность меняет правила игры, мешая человеку насладиться тем, что у него есть. Даже если внешний мир восторгается, то внутри — только страдание, отвращение к себе и зависимость.
Что же касается умеренности, то древние любили метафору возничего, управляющего колесницей. Чтобы победить в скачках, нужно не только заставить коней бежать быстро, но и держать упряжку под контролем, успокоить свои нервы, унять дрожь животных, крепко держать поводья, чтобы управлять лошадьми с предельной точностью даже в самых сложных условиях.
Возничий должен понимать, как сбалансировать строгость и доброту, когда нужно легкое, а когда жесткое касание. Он должен контролировать себя и животных, чтобы при необходимости выжимать каждую каплю скорости. Ездок без контроля поедет быстро, но неизбежно потерпит катастрофу. Особенно на крутых поворотах арены и на изгибах неровной жизненной дороги. Особенно когда этого жаждут толпа и конкуренты.
Только дисциплина дает возможность все создавать, она же дает возможность и все совершенствовать.
Назовите по-настоящему великого человека без самодисциплины. Назовите хотя бы одно несчастье, которое, по крайней мере частично, не коренилось бы в недостатке самодисциплины.
Суть жизни больше содержится не в таланте, а в нраве. И в умеренности.
Люди, которыми мы восхищаемся и с которыми встретимся в этой книге (Марк Аврелий, королева Елизавета II, Лу Гериг, Ангела Меркель, Мартин Лютер Кинг — младший, Джордж Вашингтон, Уинстон Черчилль), вдохновляют сдержанностью и самоотдачей.
Поучительные исторические примеры (Наполеон, Александр Македонский, Юлий Цезарь, король Георг IV) ошеломляют нас ущербом, который известные личности нанесли сами себе. В каждом из нас скрыто множество личностей, и иногда мы видим в одном и том же человеке и чрезмерность, и сдержанность — и мы можем учиться у обеих.
Свобода требует дисциплины.
Дисциплина дает нам свободу.
Свобода и величие.
Ваша судьба там.
Возьметесь за поводья?
Часть I. Внешний вид (тело)
Наше тело — это наша слава, наш риск и наша забота.
Марта Грэм [15]
Мы начинаем с себя — с физической формы. В Первом послании Павла к коринфянам нам указано усмирять и подчинять свое тело [16]. Римская традиция, согласно стоикам, заключалась в выносливости, неприхотливости в еде и умеренном использовании материальных благ. Стоики носили функциональную одежду и обувь, ели из простых тарелок, умеренно пили из обычных бокалов и искренне соблюдали обычаи древней жизни.
Мы сочувствуем им? Или восхищаемся их простотой и достоинством?
В мире изобилия каждый должен бороться со своими желаниями, побуждениями, а также вести вечную битву, чтобы укрепить себя перед жизненными превратностями. Речь не о прессе кубиками и не о том, чтобы избегать всего, доставляющего удовольствие, а о развитии силы духа, необходимой для избранного нами пути. О способности преодолевать дистанцию и избегать на этом пути тупиков и миражей.
Если мы не управляем собой, то кто и что управляет нами? Внешние силы. Лень. Напасти. Энтропия. Атрофия. Мы трудимся сегодня и всегда, потому что именно для этого пришли в этот мир. И мы знаем: потакать своим центрам удовольствия — легко и приятно, но на деле этот путь оказывается очень болезненным.
Он играл, несмотря на лихорадку, головные боли и мучительные боли в спине, на растяжения мышц и травмы голеностопа. На следующий день после того, как со скоростью 130 километров в час ему в голову влетел мяч, он надел на игру бейсболку Бейба Рута [17], потому что на шишку не налезла его собственная.
Лу Гериг [18] провел в качестве защитника первой базы в клубе New York Yankees 2130 игр подряд, и этот рекорд физической выносливости продержался еще пять с половиной десятилетий. Он просуществовал так долго, что даже перестал выглядеть невероятным.
Регулярный сезон в Главной лиге бейсбола (MLB) в то время состоял из 152 игр. Yankees выходили в плей-офф почти каждый год и целых семь раз добирались до Мировой серии [19].
Гериг играл с апреля по октябрь 17 лет без отдыха — на самом высоком уровне, какой только можно представить. В межсезонье игроки устраивали показательные матчи, иногда отправляясь для этого даже в Японию. С Yankees Гериг проехал по стране не менее 300 тысяч километров — в основном на поезде и автобусе — и сыграл 350 даблхедеров [20].
Он не пропустил ни одной игры.
И не потому, что никогда не получал травм или не болел, а потому, что был Железным Конем. Он отказывался сдаваться, преодолевал боль, пересекал грань физических возможностей — для других это было бы оправданием. Однажды ошеломленные врачи насчитали на рентгеновских снимках рук Герига семнадцать сросшихся переломов. За карьеру он ломал почти все пальцы, но это не только не замедлило игрока — он не говорил о травмах ни слова.
В каком-то смысле даже несправедливо, что Гериг знаменит в основном серией сыгранных подряд матчей — этот факт затмевает остальные выдающиеся статистические показатели.
Среднее количество отбитых за карьеру ударов составляет у Герига невероятные 34%; в важных матчах цифра была еще выше: во всех матчах Мировых серий — 36,1%, а в двух из них — больше 50%. Гериг сделал 493 хоумрана, в том числе 23 гранд-слэма [21]. Этот рекорд продержался более семи десятилетий. В 1934 году Гериг стал третьим игроком, получившим Тройную корону MLB [22] — за лидерство в лиге по среднему проценту отбитых мячей, числу хоумранов и RBI. Он занимает шестое место в истории по RBI (1995), и это фактически
