В периоды обострений он самостоятельно ходил к участковому психиатру, тем самым предотвращая развитие больших психозов, и в стационары практически не попадал. Однако с годами болезнь медленно, но верно прогрессировала. Критику к состоянию больной постепенно утрачивал, все чаще случались обострения, а мужчина все реже обращался к врачам.
Несколько лет назад, переживая очередное обострение, которое на этот раз сопровождалось императивными голосами, мужчина похитил женщину. Нет, он не избивал ее, не хотел причинить ей вред, просто ему казалось, что только она может ему помочь, – пока она находилась рядом, голоса стихали. Женщина, естественно, сопровождать мужчину не собиралась, и тогда ему пришлось ее похитить. Когда на одной чаше весов улучшение самочувствия, а на второй – субъективный дискомфорт другого человека, выбор становится очевиден. Трое суток женщина считалась пропавшей без вести, но затем по горячим следам мужчину вычислили. Суд пришел к выводу, что на момент совершения преступления пациент был невменяем, поэтому судить его согласно Уголовному кодексу неправомерно, а вот отправить на принудительное лечение – вполне.
К слову, история достаточно позитивная, в сравнении с другими, которые можно узнать в отделении принудительного лечения: никаких травм, увечий, смертей. Мужчина просто хотел чувствовать себя лучше, а с учетом нарушений мышления и практически полного отсутствия критичности к собственному состоянию и поведению, он не совершил ничего страшного (с точки зрения здравомыслия, несомненно, совершил!). Но надо понимать: общество и даже близкое окружение часто не проявляют должного участия в жизни больных. Заметь соседи странное поведение мужчины, обрати мы внимание на прогрессирование его болезни своевременно – такой ситуации просто бы не произошло.
Несмотря на то, что сегодня у каждого есть навороченный гаджет (а порой и не один): компьютер или ноутбук, телевизор и прочие спутники прогресса с неограниченным доступом к информации – психические болезни до сих пор – не вровень соматике [2] – считаются чем-то постыдным, чем-то, что желательно спрятать и никому не показывать. Несколько веков назад, когда люди не понимали, что такое психические болезни и откуда они берутся, подобное отношение было вполне ожидаемым. И сегодня мы далеко не все знаем о психических расстройствах, однако накопленный наукой опыт свидетельствует о том, что психиатрия мало чем отличается от кардиологии, фтизиатрии или, например, эндокринологии.
Психические заболевания не передаются воздушно-капельным путем, через грязные руки или половые контакты. Они хорошо контролируются медикаментозно, а без лечения, как и любые другие болезни, причиняют человеку ужасные страдания. Так почему же стыдно говорить о том, что ты наблюдаешься у психиатра?
Я думаю, в общественном сознании еще сильны пережитки далекого прошлого, когда психически больных боялись, не понимали и не принимали, закрывали их в монастырях и «желтых домах», лишь бы не видеть беспощадный лик болезни. Будто это могло обезопасить окружающих от психических расстройств.
Свою лепту в стигматизацию психиатрии вносит и массовая культура. Киноиндустрия штампует огромное количество фильмов ужасов о психиатрических клиниках, о кошмарах, скрытых за их стенами, о лечении, превращающем человека в «зомби» или в «овоща»… В отличие от соматических лечебниц, наши больницы действительно окутаны тайной: это учреждения закрытого типа, большинство отделений которого спрятаны от посторонних глаз. Люди склонны додумывать то, чего не знают, но чего очень боятся, плюс пара-тройка ужастиков об убийце-психопате в смирительной рубашке, и вот результат – стоит другу оговориться, что он был на консультации у психиатра, то, возможно, он уже и не друг вовсе.
Но это о страхах и заблуждениях социума по отношению к психиатрии. А что касается тех, кто нуждается в помощи, но не обращается за ней? Все просто. Кроме боязни быть уличенным в столь «постыдном» недуге и стать предметом всеобщего осуждения, присутствует и множество других опасений: а вдруг отберут детей? лишат родительских прав? уволят с работы? запретят водить машину?
Признайтесь, вы ведь тоже не знаете правильный ответ на каждый из этих вопросов.
А рождаются слухи так: тетя Валя рассказала бабе Зине, как ее внучка обратилась к психиатру, а потом стала «овощем». Баба Зина эту историю приукрасила, насколько позволяло вдохновение, и пересказала ее дяде Пете. Дядя Петя за семейным ужином обмолвился, что теть Валину внучку-то залечили, а его дочь, которая хотела было обратиться к психиатру на консультацию, теперь в жизни на это не пойдет. На самом же деле даже у первоисточника истории (тети Вали) не было достаточной информации для того, чтобы судить о том, что произошло с внучкой, не говоря уже об участниках «испорченного телефона». Может, причина была в особенностях течения заболевания у внучки тети Вали, и без лечения было бы гораздо хуже? Этого мы не узнаем, а раз не располагаем фактами, то не будем и додумывать – ведь именно так и рождаются слухи.
Что ж, не буду вас томить.
ЛЮДЕЙ С ПСИХИЧЕСКИМ ЗАБОЛЕВАНИЕМ МОЖНО ЛИШИТЬ РОДИТЕЛЬСКИХ ПРАВ ТОЛЬКО В ТОМ СЛУЧАЕ, ЕСЛИ ОНИ НЕ СПРАВЛЯЮТСЯ СО СВОИМИ ОБЯЗАННОСТЯМИ.
Отобрать детей просто потому, что человеку поставили психиатрический диагноз, не в праве никто. Сведения о том, что человек наблюдается у психиатра или проходил стационарное лечение в психиатрической больнице, никуда не передаются без согласия самого пациента, кроме случаев, когда имеется запрос суда и следствия. Больничный лист может быть выдан без указания психиатрического диагноза, так что, если вы не хотите, чтобы кто-либо узнал о вашей болезни, никто и не узнает.
Другой вопрос, что есть документы, регулирующие перечень заболеваний и состояний, являющихся прямым и пожизненным противопоказанием к определенным видам работ. Например, с большинством психиатрических диагнозов не возьмут в структуры МВД и ФСБ. Собственно говоря, оно и к лучшему. Список противопоказаний возник не потому, что врачи такие вредные, не хотят допуск к работе подписать, а потому, что эти профессии действительно несовместимы с такими болезнями: повышенная психологическая нагрузка, высокий уровень стресса, ненормированный рабочий график, работа преимущественно в ночное время суток – все это многократно повышает риск обострений.
По поводу водительского удостоверения тоже любопытная вещь. Водительские права (на момент написания этой книги) обновляются раз в десять лет, соответственно, раз в десять лет водитель должен пройти медицинскую комиссию для допуска к вождению. Следовательно, если человек год назад обновил свои права и сегодня заболел психическим расстройством, удостоверение его, конечно, аннулируют, но не сразу, а через девять лет, когда истечет срок годности предыдущего. А человек до того момента совершенно спокойно продолжит ездить за рулем. Помимо этого, спустя пять лет после возникновения психического расстройства, если не было обострений, можно обратиться к психиатрической комиссии для уточнения своего состояния, и, вполне возможно, права
