Если господа хотят крови во что бы то ни стало, то изволят вскрыть себе вены, это очень полезно полным господам! Мы не хотим никакой войны! (восклицание) Поэтому мы не равнодушны к судьбе своего народа и не равнодушны к чести этой страны (возражение; далее следует обоснование). Но мы делаем точное различие. Речь недавно шла о захвате консула Прохаски. Об этом много врали и, может быть, в ближайшее время наврут еще больше. Но если правда, что до него добрались, тогда мы целиком за то, чтобы привлечь сербов к ответственности! (Следует главное высказывание.) Но нельзя, чтобы из-за оскорбленной чести текла кровь сотен тысяч. (Следует прием сравнения).
И если заступаются за господина Прохаску, тогда пусть также заступаются за каждого гражданина Австрии, которого в Америке застрелили как бешеную собаку (сравнение), которого затравили в Пруссии, и наше министерство иностранных дел не пошевелило пальцем (образ). Ну еще бы, ведь это только «подданные», в то время как консул является частью государства (противопоставление, иронический оборот). Любой волос с его головы уже означает часть государства (преувеличение). По поводу пролетариата не заявляют никаких протестов. Если обходится, хорошо, если не обходится, тоже хорошо (противопоставление). Ну, довольно о пролетариате. Мы очень чувствительны к посягательствам на честь нашей страны и возвышали наши голоса бесконечное число раз, но нас не услышали»(описание).
2. Из речи Филиппа Шейдеманна против заключения Версальского мирного договора (Национальное собрание, 1919 год). (Источник: Отдельный том Немецкого исторического календаря: От перемирия к миру. Лейпциг, 1920, с. 497 и далее).
Немецкий имперский премьер-министр Филипп Шейдеманн (Социал-демократическая партия Германии) закончил свою пламенную речь протеста против заключения Версальского мирного договора* следующими убедительными словами:
«.Мы знаем это и хотим честно сказать (пояснение: знать - честно сказать), что этот грядущий мир станет для нас пыткой (противопоставление). Мы не отступим ни на волос (образ) от того, что является нашим долгом, о чем мы договорились, от того, что (анафора) мы должны вынести (разъяснение: долг – согласились вынести. В соответствии с аргументацией используется следующий способ ограничения: да – но!). Но только договор, который можно будет соблюдать, который сохранит нам жизнь, который (анафора) обеспечит жизнь как единственный капитал для работы и искупления (разъяснение), только такой договор (расширенный повтор) может восстановить Германию. Не война, но ненавистный, равносильный самоистязанию мир для работы (противопоставление) станет купелью закалки (образ) нашего до глубины обессиленного народа. Мир для работы (повторение) - наша цель и наша надежда! (восклицание) Благодаря ему мы обсудим справедливые требования наших противников (упреждающее возражение), только благодаря ему мы поведем наш народ к полному выздоровлению. Мы должны выздороветь от наших поражений и болезней (образ), так же как наши противники – от болезней победы (противопоставление. Предшествующее предложение - кульминация речи в целом: все, что сказано до сих пор, дано сжато в пластическом противопоставлении). Действительность сегодня выглядит, как кровавая битва под Нордзее у швейцарской границы (образная деталь). Мы больше не сражаемся, мы хотим мира! (противопоставление, восклицание) Мы, содрогаясь, отвернулись от истребления: мы знаем, горе тем, кто накликал войну! (восклицание) Но трижды горе тем, кто сегодня оттягивает наступление мира хоть на один день!» (повышение эмоционального напряжения).
3. Из речи Аристида Бриана в Лиге Наций*. (Источник: Пауль Шмидт. «Статист на дипломатической сцене», 1950. С. 118/119.)
В 1926 г. Германия вступила в Лигу наций. В этот торжественный день, полный (обманчивых!) надежд, француз Бриан в глубокой, блестящей речи сказал следующее: «Что означает сегодняшний день для Германии и Франции? (риторический вопрос). Об этом я хочу сказать: конец длинному ряду скорбных и кровавых стычек, которые позорят страницы нашей истории; конец (анафора) войны между нами, конец длинной траурной вуали (образ). Никакой войны, никакого насилия (разъяснение), (восклицание). Я знаю, что различие мнений между нашими странами есть и сегодня (опережение - упреждение возражений), но в будущем (противопоставление) наши отношения приводить в порядок как частные лица, будем перед судом.
Поэтому я говорю (следствие): прочь винтовки, пулеметы, пушки! (пример, призыв) Свободен путь для примирения, подсудности третейскому суду, путь к миру!» (разъяснение, восклицание).
Эти немногие высказывания обнаруживают различные риторические фигуры а также демонстрируют наглядность и выразительность речи Бриана. Кульминация в обоих кратких высказываниях заключения. В общем мы вновь и вновь констатируем: для кульминации хорошему оратору нужны неполные краткие предложения, напоминающие восклицания (см. речи Бриана, Шейдеманна и других), или, напротив, большие предложения (см., например, заключительные высказывания Хеусса).
4. Из торжественной речи Альберта Швейцера к 100-летию со дня смерти Гете, произнесенной 22 марта 1932 года во Франкфурте на Майне. (Источник: Эдгар Нейс. «Как мы формируем доклады и речи?», Холлфельд, 1963.)
Альберт Швейцер начинает эту убедительную речь со «вставки» в историческом настоящем времени, которая вводит medias in res (в суть дела). В переходе к главной части речи он исследует горькие обстоятельства актуальной современности. Благодаря этому уже во вступлении ясно, что Швейцер подходит к главному в речи – выявить современное значение писателя. Слушатели подготовлены и уже вначале речи введены в состояние внутреннего напряжения.
«Прошло сто лет, как Гете, который считал себя выздоравливающим, в девять часов утра приподнялся в кресле, в котором он провел ночь, и спросил, какая сегодня дата. Когда услышал, что 22 марта, сказал: «Значит, началась весна и тем более можно отдохнуть…» Радость, что в небе стоит весеннее солнце, наполнила его, солнцепоклонника, целиком.
Когда мысли начали путаться, он попросил, на мгновение придя в сознание, чтобы открыли ставни и впустили побольше света. Прежде чем весеннее солнце достигло полудня, он ушел в царство вечного света. (Обратите внимание, как упомянутый в рассказе «свет» возвышается до символа и соотносится с «Вечным Светом»).
В сотую годовщину со дня смерти величайшего из своих сынов (перифраза) город Франкфурт размышляет в великолепном солнечном сиянии (намек на «весеннее солнце») и в большой беде, которую он и народ Гете узнали по воле обстоятельств (сильное эмоциональное напряжение благодаря внезапному противопоставлению). Безработица, голод и отчаяние – участь столь многих жителей города и государства (примеры, подробности для разъяснения предшествующего предложения). Кто отважится измерить тяжесть забот о существовании, которые нами, собравшимися на это торжество, внесены в этот дом! (восклицание). Духовная жизнь поставлена под угрозу жизни материальной! (восклицание, цепь высказываний). Так велики нужда и заботы, которые выпали на этот день, что возникает вопрос, не следует ли его пережить в тишине (упреждающее возражение). Ответ получим в Фаусте (предуведомление). Император под впечатлением битвы говорит старшему камергеру, который просит позволения провести праздник:
Чувства, что меня обуревают, серьезны слишком,
Чтоб о празднике помыслить.
Однако пусть он состоится, (сравнение в качестве
обоснования).
Так пусть он состоится.
Сегодня мы торжественно отмечаем юбилей Гете со странным разладом в душе. Мы гордо представляем себе то неотъемлемое и не обесцененное, что нам дано в нем и в его произведениях. Но в то же время спросим себя, не стал ли он нам чужим (образ), потому что время его жизни и творчества не знало проблем и нужд нашего времени. Не идет ли свет, излучаемый им, над мрачной долиной (образное противопоставление), в которой находимся, в грядущие времена, когда мы достигнем его высот?» (риторический вопрос).
