Философ сказал о полководце Гае Марии (Наполеоне своего времени): «Марий вел войско, а Мария вело честолюбие» [162]. Он жаловался на вождей, торговцев и завоевателей, которые тревожили и разрушали мир, а они тревожили и разрушали себя.
Гай Марий, Наполеон, Александр были могущественными. Но в конечном счете — бессильными. Они не могли остановиться. Им никогда не было достаточно. Они жаждали повелевать миллионами, потому что не могли управлять собой.
Как и в случае наркотиков или гаджетов, мы должны спросить себя: кто здесь главный? Наш разум? Или наша рабская потребность оказаться самым большим, самым побеждающим, самым богатым, самым могущественным, самым знаменитым? Потребность делать больше, получать больше, добиваться успеха — снова и снова? Мы должны спросить: что это на самом деле дает нам? Что мы на самом деле получаем от этого?
Достижения принесли счастье Наполеону? Власть и богатство даже не защитили его! Он явно заслужил наказание и позор. Но ведь он, бывший император, умер в одиночестве на своем втором острове посреди океана!
Это не означает, что следует пренебрегать любыми достижениями. Как бы выглядел мир, если бы в нем никто ничего не пытался делать? Если бы никто не стремился стать лучше или сделать больше? Если бы у нас не было какой-то большой цели, к которой мы стремимся, то как бы мы узнали, каким мелочам и отвлекающим факторам следует сказать «нет»?
Честолюбие и амбиции — это хорошо, просто надо их умерять. Как и в случае других элементов самодисциплины, речь идет о балансе. Монах или священник, пытающийся свести к нулю свои потребности, отвергающий всех и вся в погоне за духовным совершенством, мало чем отличается от миллиардера, который продолжает строить и созидать, или квотербека [163], не желающего даже подумать об уходе на пенсию. Но если человек ни о чем не мечтает, ни во что не верит, ничего не пытается — это тоже не дело.
То, о чем мы говорим здесь, на самом деле является характером. Чувство собственного достоинства способно сдерживать честолюбие, не давая ему «взвиться на дыбы», как предупреждал Шекспир [164].
Без тормозов, которые мешают нам сорваться, честолюбие не только лишает нас счастья, но и вполне способно и погубить, и навредить другим, как это неизменно случается с ненасытными завоевателями. Страдают невинные жертвы войн; люди, которых они используют и затем отбрасывают на пути наверх; семья, которой они пренебрегают; бесчисленные подражатели, которых они вдохновляют.
Нам не нужны достижения, чтобы чувствовать себя хорошо или быть достаточно хорошими. Тогда что нам нужно?
Истина в том, что не особо и много!
Сколько-то еды и воды. Работа, дающая возможность бросать себе вызов. Трезвый ум посреди невзгод. Сон. Твердый распорядок дня. Дело, которому мы преданы. То, в чем мы становимся лучше.
Все остальное — излишки. Или, как бесчисленное количество раз показывала история (и что еще хуже), источник нашего болезненного падения.
Деньги — опасный инструмент
Будучи спортсменом, Бейб Рут заработал больше, чем можно с толком потратить за всю жизнь. И тем не менее ему это удалось.
Зарплату новичка в 600 долларов (когда буханка хлеба стоила 5 центов) ему выплачивали чеками по 50 долларов два раза в месяц. На первый заработок был куплен велосипед. Когда Рут стал получать большие деньги, то у него появились спортивные автомобили, сшитые на заказ костюмы, кожаные пальто, шелковые рубашки и бриллиантовые булавки для галстука в форме подковы; он зачастил в казино и на ипподромы.
Когда поползли слухи о проблемах в браке, Рут купил первой жене норковую шубу за 5 тысяч долларов. Yankees выиграл лигу в 1928 году — бейсболист арендовал для вечеринки четыре помещения в отеле. Когда Бейб узнал, что в гостинице нет фортепиано, то пошел и купил его. Зарплата Бейба была больше, чем у президента Соединенных Штатов, однако весенние тренировки он обычно начинал, стреляя деньги у товарищей по команде (до первых чеков за игры).
«У него не было представления о деньгах, — заметил один тренер. — Казалось, он не думал, что они когда-нибудь закончатся. Он покупал все и вся».
Как-то в раздевалке Yankees Рут, расхохотавшись, сказал молодому Геригу: «Копи деньги… Птичке нужно думать о времени, когда она больше не сможет играть в мяч». К тому времени уже было подсчитано, что Бейб потратил на красивую жизнь сотни тысяч долларов, полученных за карьеру.
Наверняка ему жилось веселее, чем такому бережливому человеку, как Катон. Но и сожалел он (и его наследники) о такой жизни не меньше, чем о своем обжорстве.
Многие богатеи попадают в такое положение. Считается, что к успеху прилагаются безопасность, свобода и удовлетворенность. На самом деле он приносит с собой тревогу, зависть и нестабильность.
«Единственное, что меня беспокоит в жизни, — это деньги», — признался однажды Черчилль брату. В отличие от большей части британской аристократии, Черчиллю пришлось самому зарабатывать на жизнь, и он стал одним из самых высокооплачиваемых писателей в мире. Но это не имело большого значения, поскольку он был, по словам матери, «идеальным решетом в отношении денег».
Он быстро зарабатывал, но еще быстрее тратил, а потом удивлялся, куда деваются деньги. Импульсивная и непродуманная покупка любимой деревенской усадьбы Чартвелл едва не стоила Черчиллю женитьбы. Спекулируя на рынке в 1929 году, он лишился 50 тысяч долларов. Подобных масштабных трат он не мог себе позволить, но урока не извлек. Вернувшись вскоре на рынок, он за месяц потерял еще 3 тысячи на акциях Montgomery Ward. Кроме того, он играл в европейских казино.
Мир во времена Черчилля и без того был страшен, а политик говорил об ощущении, будто погружается в бездну. В финансовом смысле так оно и было. Однажды он изобразил себя маленьким поросенком, несущим на спине груз в 20 тысяч фунтов. Даже во время гитлеровских налетов он спорил со своим агентом по поводу гонораров и думал об освобождении от налогов.
Почему? Почему? Плохая дисциплина. Попытка относиться к себе так, как к нему не относились родители, купить любовь и радость, которых ему не досталось. Попытка утвердиться, не отстать от наилучших, самых ярких и богатых людей своего времени. Черчилль был жизнерадостным и энергичным человеком, но сколько его жизненной силы было потрачено впустую? И на что?
Даже если ему посчастливилось проскочить, то его сыну (унаследовавшему привычки, но не таланты) повезло меньше. Если бы только его отец мог удерживаться, удерживаться, удерживаться!
Если ваш выбор превращает вас в человека, которому приходится беспокоиться о деньгах, то вы не богаты — вне зависимости от того, каков ваш
