Тотемические коды суть логические формы, пригодные для выявления сходства-различия. Две другие из основных операций современного мышления, а именно обобщение — конкретизация и расчленение — соединение, также осуществляются, поскольку использование природного вида (тотема) в качестве оператора делает возможным переходы: индивид — социальная группа (половозрастная группа, клан, линидж) — племя. Если же племя использует для поименования кланов части тела природного существа, то при такой мысленной детотализа- ции в означаемом происходит движение от общего к частному, а если имеет место и ретотализация — движение от частного к общему. Подобные мыслительные операции могут совершаться и с помощью "морфологических классификаторов" (Леви-Строс) — лап зверя, его хвоста, зубов и др., по которым соотносимы между собой индивиды различных кланов, занимающие аналогичную социальную позицию. Совокупность таких операций, с учетом всех тотемов, посредством которых мыслят в данном племени, исследователь называет "тотемическим оператором". Это модель, воссоздающая реальную логическую форму, используемую туземцами для фиксации социально значимого содержания, его абстрагирования и конкретизации.
Впервые в истории этнологической мысли, на материале загадочного, обескураживавшего путешественников, миссионеров XIX в. тотемизма, была продемонстрирована логическая рациональность мышления туземцев, его способность к совершению всех тех основных операций, что совершает человек технически продвинутой цивилизации. Вместе с тем выпукло очерчена и специфика так называемого первобытного мышления: логическая ось общее — частное еще не выделена в качестве самостоятельной формы (понятие) и воспроизводится неотъемлемо от семиотической оси природа — культура.
В "Неприрученной мысли" (буквальный перевод: "Дикая мысль" или "Мысль в состоянии дикости") описаны и другие модели — их нельзя считать в прямом смысле слова структуралистскими, — воссоздающие специфические логические формы, используемые в менталитете людей традиционных обществ: "наука конкретного" — способы упорядочения в туземных классификациях, «бриколаж» и "тотализующее мышление". Первая из этих моделей показывает, что особенное внимание туземцев к конкретному сочетается с одновременным их стремлением к символизации. В свою очередь, символы играют роль специфических единиц мышления, они обладают промежуточным логическим статусом между конкретно-чувственными образами и абстрактными понятиями.
Модель, названная исследователем «бриколаж» (разъяснение метафоры этого непереводимого понятия, образованного от французского слова bricoler, см. на с. 126), учитывает специфику процесса мыслительной деятельности, свободной, в отличие от процесса проектирования, от строгого подчинения средств цели. Происходит скорее противоположное; интенция мысли определяется рекомбинацией, на манер калейдоскопа, образов-символов, сформировавшихся в результате прошлой деятельности.
Наконец, модель "тотализующего мышления" — это попытка продемонстрировать, что в менталитете туземцев, использующем классификации различного типа, существуют определенные формы их взаимной логической обусловленности: переходы одних в другие; дополнительность. Иначе говоря, множественность логик — черта, присущая традиционным обществам, — до определенной степени унифицирована.
"Неприрученная мысль" — это книга-размышление, продолжающая уже на более солидной научной базе конкретно-гуманистический подход к своеобразной культуре "примитивных обществ", который характерен для Леви-Строса в "Печальных тропиках". Вместе с тем исследовательская интенция, как показано ученым, может направляться не только от современности к традиционному обществу (поиск там логической оси общее — частное), но и от последнего к реликтам "неприрученной мысли" в нашей цивилизации (например, в книге анализируются способы наименования птиц, различных домашних животных). Понятие "неприрученная мысль" означает совокупность характеристик мыслительной деятельности, изначально (точнее, со времени неолита) присущих ей, что сохранилось более явно в менталитете традиционных обществ и присутствует также в ткани нашего мышления, сосуществуя с формами научной мысли.
Исследования Леви-Строса опрокидывают сформулированную в 1910–1920 гг. Л. Леви-Брюлем концепцию, согласно которой людям традиционных обществ якобы присуще дологическое ("prelogique") мышление, не способное к усмотрению противоречивости явлений и процессов и управляемое мистическими переживаниями. Эта теория не одобрялась этнологами, обладавшими опытом полевого наблюдения, но она заполняла концептуальную пустоту в проблематике формирования мыслительных операций. Доказательство Леви-Стросом потенциального равенства логической мощи так называемого первобытного мышления и мышления человека современной европейской цивилизации тем более значимо, что оно осуществлено не посредством экспериментально-психологического изучения индивидов, но в рамках самой традиционной культуры.
В «Мифологиках» (изучение логик мифов) Леви-Стросом ставилась задача преодоления характерного для западной философской мысли разрыва между сферами чувственно- и умопостигаемого.[11]
В первом томе этого обширного исследования, охватившего анализом 813 мифов, в качестве отправного инструментария для реконструкции процессуальных свойств мысли названы оппозиции, составленные из полярных сенсорных качеств: сырое/вареное, влажное/сухое и др. Фактически же и в первом, и в других томах данного исследования обнаруживается действенная роль и другого типа бинарных оппозиций, составленных не только из сенсорных признаков: коммуникация/некоммуникация, умеренный/неумеренный и др. Изучение семантики мифов (потребовавшее от Леви-Строса в целях корректного применения созданной им методики анализа не только штудирования собранных другими исследователями текстов мифов, но и изучения ботаники, зоологии среды обитания конкретных южно- и североамериканских индейских племен) подтвердило действенность бинарной оппозиции, как правило, но необязательно образованной сенсорными признаками, в качестве органичной единицы менталитета туземцев.
Прослеживание того, каким образом оперирование бинарными оппозициями связывает между собой различные этиологические темы или различные мифологемы и группы мифов, отображающие разные аспекты жизнедеятельности туземцев, составило главный методический ориентир исследователя. Если отдельная оппозиция играет роль признака, выраженного двухполюсной осью, то сочетание подобных признаков характеризует своего рода систему координат — канву мифологического мышления. В этой системе наиболее общие координаты совсем не обязательно оказываются более абстрактными: так, в "Сыром и вареном" (т. 1) самая общая координата мышления как раз выражена качествами, вынесенными в название тома, а во втором томе, "От меда к пеплу", эту роль играет признак содержащее/содержимое. Система координат, объемлющая всю иерархию таких признаков-оппозиций, как бы репрезентирует специфически организованный фонд коллективного разума.
В реконструируемом процессе «первобытного» мышления, совершающего виртуальные переходы от одного мифа (или группы мифов) к другому, можно выделить исходя исключительно из текста "Мифоло- гик" три операции, осуществляемые с помощью бинарных оппозиций как единиц мышления: 1) совмещение бинарных оппозиций; 2) перенос бинарности или установление соответствий между более общей и более конкретными оппозициями; 3) введение медиаторов.[12]
Осуществление совокупности этих специфичных операций, как видно из леви-стросовс- кого анализа мифов, обеспечивает все требования, которым (согласно известному психологу Ж. Пиаже[13]) должно соответствовать понятийное мышление. Иначе говоря, не на уровне отдельного индивида, но на уровне коллективного субъекта (конкретная культура, историко-куль- турная область), ответственного за циркулирование, преобразование семантики мифов, достигается тип рациональности, присущий по своему логическому качеству понятийной мысли.
Если в "Тотемизме сегодня" и "Неприрученной мысли" показана полнота логических возможностей так называемого первобытного мышления, то в «Мифологиках» обнаружены его процессуальные характеристики и воссоздана канва мышления коллективного субъекта.
Исследование Леви-Стросом "неприрученной мысли" (как ее логических возможностей, достигающих возможностей понятийного мышления, так и ее специфики) играет также неоценимую роль для его культурологических воззрений. Если многообразие культурных традиций составляет реальный фонд мировой культуры, то "неприрученная мысль", выступающая единственной универсалией человеческой психической деятельности во всех цивилизациях, — это предпосылка взаимопонимания в межкультурном диалоге, реального сострадания и любви к иной культуре.
