Как часто я попадал впросак, слушая пустомель. В юности я был очарован Жаком Деррида[19]. Я с жадностью проглатывал его книги, но даже после напряженных раздумий я ничего не понимал. Его философия несла в себе ауру тайного знания. Все это привело к тому, что я даже написал диссертацию. А сейчас, оглядываясь назад, я вижу, что это было бессмысленной болтовней — и Деррида, и моя диссертация. В своем невежестве я превратился в вербальный генератор тумана.
Склонность к пустой болтовне особенно ярко проявляется у спортсменов. На бедного футболиста напирают комментаторы с просьбой проанализировать исход матча. Вообще-то он мог бы просто сказать: «Мы проиграли этот матч, потому что так вышло». И все же комментатору нужно чем-то заполнить время эфира, и лучшее здесь — продолжать болтать и принуждать к болтовне спортсменов и тренеров.
Но и в академической среде, как мы уже убедились, болтовня приобретает все большие масштабы. Особенно восприимчивы к пустой болтовне экономисты, о чем нетрудно догадаться по их комментариям и экономическим прогнозам. То же самое относится и к малому бизнесу. Чем хуже идут дела предприятия, тем больше СЕО распространяется о перспективах развития. Пустая болтовня обычно сопровождается бестолковыми действиями. Однако есть и приятные исключения. Так, бывший СЕО концерна General Electric Джек Уэлч в одном из интервью заявил: «Они не понимают, как нелегко ясно и просто выражать свои мысли. Люди боятся, что они будут выглядеть простофилями. На самом деле все как раз наоборот».
Вывод: пустая болтовня скрывает невежество. Отсутствие ясности мысли значит, что человек не знает, о чем он говорит. Речь отражает мысль. Ясные мысли — ясные речи, расплывчатые представления — болтовня. Это ужасная глупость думать, что действительно ясные мысли у нас появляются в единичных случаях. Мир сложен, и необходима большая мыслительная работа, чтобы понять хотя бы один его аспект. А пока на вас не снизойдет озарение, прислушайтесь к словам Марка Твена: «Если тебе нечего сказать, ничего не говори». Простота — это итог длинного сложного пути, а не исходный пункт.
Как менеджеру повысить показатели без дополнительных действий
Феномен Уилла Роджерса
Предположим, вы являетесь директором компании, владеющей двумя телеканалами. Рейтинг канала А высокий, а канала Б — крайне низкий. Совет директоров настоятельно рекомендует поднять рейтинг обоих каналов, и притом всего за полгода. Если вам это удастся, получите супербонус. Если нет, вы теряете работу. Как вы поступите?
Очень просто: вы берете одну передачу с канала А, рейтинг которой в среднем немного снизился, но при этом она все еще хорошо воспринимается зрительской аудиторией, и перемещаете ее на канал Б. Так как канал Б имеет жалкий рейтинг, то перенесенная передача повысит средние показатели. Не придумывая никакой новой передачи, вы имеете повышение рейтинга обоих телеканалов, тем самым супербонус вам гарантирован.
Предположим, вас назначили менеджером трех хеджевых фондов, которые инвестируют преимущественно в частные компании. Фонд А имеет невероятно высокий доход, фонд Б — средний, а фонд В — мизерный. Вы хотите доказать всему миру, что вы лучший менеджер. Как поступить?
Правила игры вам уже знакомы: вы продаете несколько инвестиционных паев фонда А фондам Б и В. Какие паи выбрать для этой цели? Те, что несколько снижают средние показатели доходности фонда А, но при этом остаются достаточно прибыльными, чтобы поднять средний доход фондов Б и В. В два счета все три фонда улучшают свое положение. Поскольку все операции происходят внутри, вы экономите на налогах. Конечно, в сумме три фонда не заработали ни одного евро, но вас все же будут поздравлять с удачной сделкой.
Этот эффект называется stage migration, или феномен Уилла Роджерса — по имени одного американского комика из Оклахомы, который однажды остроумно заметил, что жители Оклахомы, переехав в Калифорнию, в среднем повысили IQ обоих штатов. Феномен Уилла Роджерса нельзя понять на уровне интуиции; чтобы он отложился в памяти, его необходимо несколько раз применить на практике.
Вот пример расчетов из автомобильной отрасли. Вам принадлежат два небольших торговых филиала с шестью продавцами в штате: продавцы автомобилей 1, 2 и 3 в филиале А и продавцы автомобилей 4, 5 и 6 в филиале Б. Продавец 1 в среднем продает одну машину в месяц, продавец 2 — две машины в месяц и так далее до лучшего продавца 6, который продает шесть машин в месяц. Вы легко можете подсчитать, что объем продаж филиала А в среднем составляет две машины, а филиала Б — 5. Затем вы переводите продавца 4 из филиала Б в филиал А. Что происходит? Теперь филиал А состоит из продавцов 1, 2, 3 и 4. Объем продаж за счет появления нового продавца в среднем возрастет с двух до двух с половиной машин. А филиал Б — это продавцы 5 и 6, за счет которых объем продаж увеличился до пяти с половиной автомобилей в месяц. Подобная перетасовка в целом ничего не меняет, но производит впечатление. Журналисты, инвесторы и акционеры должны быть начеку, когда получают информацию о росте средних показателей в различных региональных представительствах, отделах, о статьях расходов, линейках продукции и т. д.
Особо коварен феномен Уилла Роджерса в медицине. Опухоли, как правило, классифицируются в зависимости от стадии развития — с первой по четвертую, отсюда понятие стадиальная миграция (англ. stage migration). При небольших и поддающихся лечению опухолях говорят о первой стадии, при неоперабельных — о четвертой. Соответственно, шансы выжить для пациентов с первой стадией наиболее высокие, а для пациентов с четвертой — минимальные. Сейчас на рынке медицинских услуг ежегодно появляются новые методы диагностики. В результате их применения медики станут выявлять крохотные опухоли, которые они не могли обнаружить раньше. Как следствие, пациенты, считавшиеся (ошибочно) до момента выявления опухоли совершенно здоровыми, будут зачислены в категорию, соответствующую первой стадии развития опухоли, а вместе с тем вырастет средний показатель продолжительности жизни пациентов первой стадии. Прорыв в лечении? К сожалению, нет: stage migration в чистом виде.[20]
Если у тебя есть враг, предоставь ему информацию
Искаженная оценка информации
В своем коротком рассказе Del rigor en la ciencia[21], который состоит всего из одного абзаца, Хорхе Луис Борхес описывает одну страну, в которой развитие картографии достигло таких высот, что требованиям удовлетворяли только самые подробные карты. Таким образом, появилась карта в масштабе один к одному, то есть равная по величине самой стране. Очевидно, что такая карта не принесет практической пользы, поскольку она полностью дублирует действительность. Географическая карта Борхеса — это утрированная форма ментальной ошибки, которая носит название искаженная оценка информации (англ. information bias): заблуждение, что большее количество информации автоматически приводит к принятию правильных решений.
Как-то я искал в Берлине отель. Предварительно отобрав пять отелей, я остановился на том, который мне понравился с первого раза. И все же я не полностью доверился своему шестому чувству и захотел улучшить качество выбора, расширив информационный поиск. Я перелопатил десятки комментариев, оценок, отзывов на сайтах различных отелей, просмотрел бесчисленное множество фото- и видеоматериалов. Два часа спустя я остановился на том отеле, который приглянулся мне в самом начале. Лавина дополнительной информации не привела к принятию оптимального решения. Напротив, затраченное время в пересчете на деньги позволило бы мне не задумываясь остановиться в отеле Adlon Kempinski[22].
Исследователь Джонатан Барон задал медикам следующий вопрос: у некоего пациента присутствуют симптомы, которые с вероятностью 80 % указывают на болезнь А. Если это не болезнь А, тогда речь идет либо о болезни Б, либо о болезни В. Каждая болезнь лечится по-своему. Все три заболевания примерно одинаково опасны, и лечение каждого из них сопровождается побочными эффектами. Будь вы врачом, какое лечение вы предложили бы выбрать? Логично, что вы сделаете ставку на болезнь А и предложите лечение А.
Предположим, существует такой диагностический тест, который в случае наличия болезни Б выдает положительный результат, а в случае наличия болезни В — отрицательный. Если все-таки у пациента болезнь А, то результаты теста в половине случаев будут положительные, а прочие — отрицательные. Вы бы стали рекомендовать этот тест? Большинству врачей тест понравился, хотя информацию, полученную благодаря этому тесту, нельзя назвать существенной. Предположим, результат теста положительный. Тогда, в отличие от заболевания Б, вероятность наличия заболевания А выше. Значит, информация, предоставленная тестом, полностью бесполезна для принятия решения.
