Человек свободен благодаря тому, что его поведение определяется прежде всего ценностями и смыслами, локализованными в ноэтическом измерении и не испытывающими детерминирующих воздействий со стороны рассмотренных выше факторов. "Человек-это больше, чем психика: человек-это дух" [13]. В этом своем качестве человек характеризуется двумя фундаментальными онтологическими характеристиками: способностью к самотранс-ценденции и способностью к самоотстранению. Первая выражается в постоянном выходе человека за пределы самого себя, в направленности его на что-то, существующее вне его. Вторая выражается в возможности человека подняться над собой и над ситуацией, посмотреть на себя со стороны. Эти две способности позволяют человеку быть (не абсолютно, а в определенных пределах) самодетерминирующимся существом; механизмы этой самодетерминации принадлежат к поэтическому измерению человека.
Наконец, важным вопросом учения о свободе воли является вопрос, для чего человек обладает свободой. В разных работах Франкл предлагает несовпадающие формулировки, однако общий их смысл-это свобода взять на себя ответственность за свою судьбу, свобода слушать свою совесть и принимать решения о своей судьбе. Это свобода изменяться, свобода от того, чтобы быть именно таким, и свобода стать другим. Франкл определяет человека как существо, которое постоянно решает, чем он будет в следующий момент. Свобода-это не то,
что он имеет, а то, что он есть. "Человек решает за себя; любое решение есть решение за себя, а решение за себя- всегда формирование себя" (с. 114).
Принятие такого решения - акт не только свободы, но и ответственности. Свобода, лишенная ответственности, вырождается в произвол. Эта ответственность сопряжена с бременем выбора человеком, какие таящиеся в мире и в нем самом возможности заслуживают реализации, а какие нет. Это ответственность человека за аутентичность его бытия, за правильное нахождение и реализацию им смысла своей жизни. По сути, это ответственность человека за свою жизнь. Проблема ответственности является узловой проблемой логотерапии, и мы не останавливаемся на ней более подробно лишь благодаря возможности прямо отослать читателя к текстам, опубликованным в данной книге.
Осталось сказать несколько слов о собственно психотерапевтическом аспекте логотерапии. Существуют специфическая и неспецифическая сферы применения логотера-певтических методов. Специфической сферой являются ноогенные неврозы, порожденные утратой смысла жизни. В этих Случаях используется методика сократического диалога, позволяющая подтолкнуть пациента к открытию им для себя адекватного смысла. Большую роль играет при этом личность самого психотерапевта, хотя навязывание им своих смыслов недопустимо. Неспецифическая сфера применения логотерапии-это психотерапия разного рода заболеваний с помощью методов, построенных на соответствующем подходе к человеку. В работе "Теория и терапия неврозов", включенной в данный сборник, неспецифическое применение логотерапии иллюстрируется примерами использования техник парадоксальной интенции и дерефлексии при лечении соответственно фобий и навязчивых состояний, с одной стороны, и сексуальных неврозов-с другой. Механизм действия этих техник основывается на двух названных выше фундаментальных онтологических характеристиках человека: способности к самоотстранению и к самотрансценденции.
Конечно, невозможно дать хоть сколько-нибудь систематичное изложение основ логотерапии и экзистенциального анализа в ограниченном объеме вступительной статьи. Поэтому мы довольствуемся сказанным выше и хотим в заключение остановиться на вопросе о философских корнях теории Франкла, а также на удивительных моментах сходства ряда идей Франкла с идеями ведущих советских психологов.
Экзистенциалистская ориентация Франкла несомненна. Основной тезис экзистенциалистской философии- "существование предшествует сущности" находит в работах Франкла последовательное, продуманное и оригинальное воплощение. Вместе с тем к ряду положений экзистенциализма Франкл относится более чем критически. Примеры этого читатель может найти в его статье "По-тенциализм и калейдоскопизм", включенной в данный сборник. Франкл аргументирование отстаивает позицию, что мир не сводится к нашим субъективным "проектам", а существует объективно и независимо от нас. Обосновывая эту позицию, которую он называет реализмом, Франкл цитирует в одной из своих работ философские тексты Ленина [14]. Экзистенциальный анализ Франкла вобрал в себя, помимо экзистенциалистских и психоаналитических идей, многое из довольно разных философских течений нашего столетия, включая и Ницше, и Гарт-мана, и Ленина, и многое другое. Франкл рассказывает любопытный случай: "Когда я впервые приехал с лекциями в Соединенные Штаты, мне говорили, что я привез им что-то новое, по крайней мере по сравнению с психоанализом. Однако позднее, во время моих поездок в Азию- в Индию и Японию,-мне говорили прямо противоположное. Люди говорили мне, что я сообщаю старые истины, которые можно найти в древних Ведах, в учении Цзен или в трудах Лао-цзы [12, с. 188]. Нам представляется, что именно своеобразная преемственность экзистенциального анализа Франкла, вобравшего в себя многие гуманистические идеи и традиции как западной, так и восточной философской мысли, позволила ему претендовать на выражение запросов своего времени.
Эта преемственность объясняет и те параллели в развитии идей Франкла, с одной стороны, и ведущих советских психологов - с другой, которые мы бы хотели здесь отметить. Мы хотим обратить внимание на три из них. В общем методологическом пафосе подхода к личности Франкл оказывается единомышленником Выготского. Оба буквально одними и теми же словами выдвигают лозунг построения вершинной психологии как оппозиции психологии глубинной. Ограничимся двумя цитатами. Франкл: "Экзистенциальный анализ есть нечто противоположное так называемой... глубинной психологии. Глубинная психология забывает, что ее противоположностью является не поверхностная, а вершинная психология... Глубинная психология в чести, но "лишь вершина человека- это человек" (Парацельс)" (с. 165). Выготский: "Наше слово в психологии: от поверхностной психологии-в сознании явление не равно бытию. Но мы себя противопоставляем и глубинной психологии. Наша психологиявершинная психология (определяет не "глубины", а "вершины" личности)" [15].
В понимании места человека в мире Франкл идет теми же путями, что и С.Л. Рубинштейн. Вновь две цитаты. Франкл: "Не только мир существует в сознании... но и сознание существует в мире, "содержится" в нем, сознание "имеет место"" [9, с. 207]. Рубинштейн: "Человек находится внутри бытия, а не только бытие внешне его сознанию" [16]. Оба автора выражают в этих тезисах то, что позднее было названо Ф. Е. Василюком "онтологией жизненного мира",- представление о неразрывном единстве человека и мира, первичном по отношению к их атрибутивным свойствам.
Наконец, третьей точкой соприкосновения экзистенциального анализа Франкла и советской марксистской психологии являются представления о роли предметной деятельности в становлении личности. Здесь Франкл протягивает руку А.Н.Леонтьеву, выделяя у себя курсивом следующее положение: "Я не только поступаю в соответствии с тем, что я есть, но и становлюсь в соответствии с тем, как я поступаю" (с. 114). Этот принцип деятельности сочетается в работах Франкла с принципом предметности, или, в более привычной для Франкла терминологии, интенциональности. Интенциональная, предметная направленность человека, творящего себя самого в процессе свободной деятельности, являющейся связующей нитью между субъектом и миром,-таков общий пафос экзистенциального анализа Франкла и деятельностного подхода А. Н.Леонтьева [17].
Осталось сказать лишь несколько слов о структуре книги. Составители оказались перед сложной задачей выбора текстов, совокупность которых наилучшим образом представила бы читателю Виктора Франкла во всей полноте его идей. В окончательном варианте в книгу были включены работы из пяти разных книг Франкла, изданные частью на немецком, частью на английском языке. Открывает этот сборник статья "Человек перед вопросом о смысле", в которой Франкл, анализируя современную социокультурную ситуацию, обосновывает социальную значимость логотерапии как психотерапии нашего времени. Остальные работы разбиты на три раздела. В первый раздел включены философские и общеметодологические работы, в которых сформулирован общий подход Франкла к человеку, его природе и сущности и его представления о путях построения научного человекозна-ния. Во второй раздел включены две большие работы, в наибольшей степени касающиеся непосредственно проблем человеческой жизни. Это статья, посвященная анализу опыта концлагеря, и работа "Общий экзистенциальный анализ", в которой Франкл со своих философских позиций рассматривает проблемы любви, страдания, жизни и смерти, труда-основные реалии нашей жизни. Наконец, в третьем разделе собраны статьи, посвященные большей частью конкретным вопросам теории личности и психотерапии.
