«Давайте посмотрим на ситуацию с другой стороны, – предложила я. – Возможно, он задерживается именно потому, что хочет больше заработать и тем самым доказать, что он способен обеспечить женщину, которую любит, то есть вашу дочь».
Галина Сергеевна на минуту замолчала, будто взвешивая мои слова на невидимых весах. И вдруг сердито выпалила: «Да он может полжизни стараться, а заметного результата так и не увидишь! Я-то хочу, чтобы моя дочь была счастлива сейчас, а не когда-то потом. И что ей довольствоваться его благими намерениями? Где гарантия, что он чего-то достигнет завтра, если он сегодня не процветает? То, что его взяли в хорошую фирму, еще ни о чем не говорит!»
Как выяснилось, уничижительные тирады в адрес Андрея Галина Сергеевна озвучивала не только мне. С завидной регулярностью она транслировала свои опасения дочери, которая, по словам матери, не была лишена честолюбия.
Варя действительно хотела жить хорошо: чтобы не надо было сводить концы с концами, а можно было махнуть в отпуск куда угодно, а не только на Туретчину или в Египет, и чтобы абонемент в салон красоты не заканчивался. У других же подружек мужья могли это устроить. С другой стороны, Варя знала: ее Андрей – человек слова, настойчивый, умный, любит ее.
Между тем слова матери, непрерывные, как затяжной дождь, капали ей в душу. Постепенно призывы как следует присмотреться к мужу привели к тому, что некогда спокойная Варя стала придирчивой, раздражительной, потом и вовсе вдруг замолчала. А когда Андрей не выдержал и потребовал объяснений, бросила ему в лицо обидное: «Хлюпик ты мягкотелый!»
С ее предложением пожить отдельно Андрей спорить не стал. Он считал несправедливыми такие замечания в свой адрес: все время, пока Варя осваивала юриспруденцию, а ее мама вспоминала молодость и учила дочку трезвому взгляду на жизнь, он работал. Никогда не говорил об усталости, потому что в его семье мужчины не жаловались на трудности. Однако и женщины в их семье не унижали мужчин. И хотя он любил Варю, даже такой колючей и взвинченной, он понял, что еще немного – и они станут врагами.
«Лучше разойдемся по-хорошему, – решил он. – Может, и правда ей нужен не аудитор, а сразу гендиректор для полного счастья. Что ж, тогда встретимся лет через пять», – грустно ухмыльнулся он своим мыслям, отправляясь к другу, который не стал задавать лишних вопросов о причине его переезда.
Галина Сергеевна, вполне естественно, не считала себя виновницей разрыва этой пары, которую все, кроме нее, считали гармоничной. Он – немногословный и дельный малый, к тому же надежный и последовательный. Она – женственная, восприимчивая, целеустремленная. Они сошлись так легко, будто у них не было сомнений в том, что они подходят друг другу. Позднее эту мысль поселила в голове Вари ее мать. А Варя верила, что ее мать, опытная женщина, видит дальше ее.
«Что не ломает нас, то делает нас сильнее» – такими словами Галина Сергеевна успокаивала дочь, которая не была готова к разрыву с Андреем. Без него она ощущала себя не в своей тарелке, будто в гостинице, а не дома. Варя плакала, не понимая, как же так: она оказалась на грани развода с человеком, с которым еще год назад не рассталась бы ни за что на свете.
Ко мне Галину Сергеевну привел не разрыв отношений ее дочери с мужем. Как раз в этой трещине она видела не минус, а прогрессивный плюс: пусть найдет себе другого, получше, пока не поздно. Она лишь хотела вернуть себе расположение дочери и ускорить процесс: Варя на развод подавать не спешила, грустила, мучалась, начала ссориться с мамой.
«Долгие проводы – лишние слезы, – настраивала Варю на «нужный» лад Галина Сергеевна. – Настоящее счастье куда важнее любовной юношеской привязанности. Она пройдет, как ветрянка: переживаний много, последствий – никаких».
«Что же такое настоящее счастье, на ваш взгляд?» – поинтересовалась я.
Галина Сергеевна сверкнула на меня глазами так, будто я спросила о чем-то запретном, о том, о чем не говорят вслух: мол, все понятно и так, какие могут быть разговоры. Тогда я переформулировала свой вопрос: «Когда вы чувствовали себя полностью счастливой, в какой момент жизни?»
На сей раз Галина Сергеевна смутилась, съежилась в кресле, как от сквозняка, и после напряженной паузы неуверенно сказала: «Наверное, когда родила Варю. Сейчас уже сложно вспомнить что-то более значительное».
После такого ответа многое в ее представлениях о жизни, счастье, семье и браке прояснилось. Галина Сергеевна не умела получать удовольствие просто так, без вечных сомнений «а на самом деле – все ли так прекрасно; хорошо, конечно, но…».
Такая вот «Леди Но». Порадовать ее было сложно. Друзья и знакомые знали за ней такую особенность. В результате одни давно не старались прыгнуть выше головы, подбирая ей, например, подарки на дни рождения; другие, видя ее нечувствительность к простым радостям жизни, даже усматривали в этом незаурядность, признак стоицизма нового времени. Ну а сама Галина Сергеевна полагала, что все куда проще: чтобы не разочаровываться – не надо очаровываться.
«Почему же вы так думаете?» – задала я ей вопрос.
«Потому что надо трезво смотреть на вещи, а не придумывать себе того, чего на самом деле нет», – печально, но со значением ответила мне она.
«А вы довольны хоть чем-то из того, что видите вокруг?» – продолжала я наш разговор.
«Конечно нет, – фыркнула она. – Зрелые люди не могут быть довольными тем, что они видят! На том простом основании, что их сложнее обмануть, они умеют видеть на ход вперед».
Контуры ловушки разочарования и неудовлетворенности проступали все отчетливее, но я поняла: не так-то просто привести Галину Сергеевну к пониманию, что она – ее заложница. Однако в этом было полбеды: ведь все шло к тому, что ее дочь, которая раньше не отличалась чрезмерной критичностью, приближалась к этому капкану шаг за шагом. Еще чуть-чуть – и у нее появится реальный повод для разочарований: трещал по швам ее брак, вполне гармоничный и необходимый для нее.
Я объяснила Галине Сергеевне, что наша с ней работа может быть действительно плодотворной, только если на консультацию придет ее дочь, без участия которой проблемы ее взаимоотношений с матерью и мужем решать нельзя и невозможно. Этот аргумент подействовал, так как Галина Сергеевна очень хотела «настоящего результата».
Когда Варя пришла на консультацию, я прежде всего попыталась выяснить, что же она сама думает о своем браке. И так ли необходим развод ей, а не ее маме.
Варя начала мысленно прокручивать назад их роман с Андреем и поняла, что рядом с ним ее удерживали его чуткость и нежность, которые она в нем так ценила, а не напористость бульдозера, которую она потребовала от него позднее.
Наш разговор помог Варе самостоятельно оценить ситуацию, разобраться в ней, увидеть, что ее возможно изменить без болезненного разрыва, а с пользой для их отношений с мужем, которого она ценила и уважала. И главное, любила!
В итоге молодая пара не развелась, а сменила место жительства: сняли у друзей пустовавшую квартиру. Варя поняла, что жить по чужой модели счастья и при этом быть действительно счастливой – невозможно. Нельзя безоговорочно принимать сторонний взгляд на ситуацию, как свой собственный. Даже если это взгляд мамы.
Что же касается конкретных вопросов, она согласилась, что если обдумывание претензий к мужу заменить обдумыванием вариантов решения возникающих по жизни задач, то решения точно найдутся. Например, ездить отдыхать, куда хочется, вполне можно, если она пойдет работать на полставки, пока Андрей не получит повышение, которое, как выяснилось, не за горами.
А Галина Сергеевна? Мягкий, но непреклонный отказ Вари обсуждать в негативном свете Андрея сослужил ей добрую службу. Поскандалив вначале, попытавшись затем наказать «неблагодарную» молчанием, в конце концов она была вынуждена увидеть хорошее там, где раньше искала только плохое. И тем самым сделала свою жизнь радостнее.
«Да, – призналась она мне спустя время. – Диета хороших новостей оказалась трудной для меня. Мне казалось, что, когда вы рекомендовали запоминать в течение дня как минимум три своих позитивных мысли, переживания и поступка, чтобы вечером похвалить себя за них, это будет легко и просто. На самом деле довольно долго я в конце дня могла вспомнить только свои недовольства. Я ведь привыкла возмущаться, а не радоваться.
А помогла мне больше всего Варя: она так вкусно рассказывала о своей «новой эре», что я сначала стала вспоминать ее радости. А уж потом научилась видеть свои».
Себя судить куда трудней, чем других.
Если ты сумеешь правильно судить себя, значит, ты поистине мудр.
Антуан де Сент-Экзюпери
Вспоминается такая смешная история. Специально для VIP-персон презентовали самолет нового поколения. Стюард целый час рассказывал о его невероятных преимуществах: о том, например, что в хвостовой части есть бассейн, сразу за кабиной пилотов – комната развлечений для мужчин, рядом – салон для женщин. Закончил красочное описание чудо-самолета улыбающийся стюард так: «А теперь мы со всем этим великолепием попытаемся взлететь».
