Психопаты проливают свет на важный вид принятия решений, который обычно называют нравственностью. Может показаться, что нравственность — понятие запутанное и неконкретное, и тем не менее на самом простом уровне это лишь набор решений относительно того, как мы обращаемся с другими людьми. Когда вы действуете исходя из нравственных принципов — не прибегаете к насилию, относитесь к другим справедливо и помогаете незнакомцам, когда они в этом нуждаются, — вы принимаете решения, учитывающие помимо ваших собственных интересов интересы других людей. Вы думаете о чувствах других, сочувствуете их душевному состоянию. Психопаты этого делать не могут.
Что служит причиной такого ужасного недостатка? По результатам большинства психологических тестов психопаты кажутся совершенно здоровыми. Рабочая память не повреждена, они нормально используют язык, и у них не наблюдается рассеянности внимания. Более того, несколько исследований обнаружили, что у психопатов уровень IQ и способность к рассуждению выше среднего. Их логика безупречна. Но этот неповрежденный рассудок скрывает разрушительную болезнь: психопаты опасны, потому что у них поврежден эмоциональный мозг.
Взглянем на Гейси. Согласно заключению судебного психиатра, Гейси, казалось, был неспособен испытывать сожаление, грусть или радость. Никогда не было случая, чтобы он сильно разозлился или потерял самообладание. Вместо этого его внутренняя жизнь состояла исключительно из сексуальных порывов и жестокой рациональности. Он ничего не чувствовал, но все планировал. (Так долго ускользать от полиции Гейси помогла тщательная подготовка к преступлениям.) Алек Уилкинсон, журналист, потративший не один час на разговоры с Гейси в камере смертников, описал его пугающе бесстрастное поведение в журнале The New Yorker:
«У [Гейси], похоже, отсутствует внутреннее Я. У меня часто возникало ощущение, что он похож на актера, который создал свою роль и довел ее до такого блеска, что сам стал ролью, а роль стала им. В качестве доказательства своей невиновности он часто приводит абсолютно нелогичные доводы, но делает это так спокойно, что кажется рациональным и рассудительным… По сравнению с другими убийцами в тюрьме Гейси кажется невозмутимым».
Подобная эмоциональная пустота типична для психопатов. Когда нормальным людям показывают постановочные видеоролики, в которых незнакомые люди подвергаются боли — например получая сильные удары током, — у них автоматически вырабатываются внутренние эмоциональные реакции. Их ладони начинают потеть, а кровяное давление повышается. Однако психопаты не чувствуют ничего. Как будто они смотрели на пустой экран. Большинство людей реагируют на эмоционально окрашенные глаголы, такие как «убить» или «изнасиловать», не так, как на нейтральные, вроде «сидеть» или «ходить», но к психопатам это не относится. Для них все слова одинаковы. Когда нормальные люди врут, они проявляют классические симптомы нервозности; детекторы лжи работают, измеряя эти сигналы. Однако психопаты способны раз за разом обманывать детекторы. Ложь не заставляет их нервничать. Они могут лгать безнаказанно. Когда криминологи исследовали мужей, наиболее жестоко избивавших своих жен, они обнаружили, что в то время как эти мужчины становились все более и более агрессивными, их кровяное давление и частота пульса, как ни странно, уменьшались. Акты насилия оказывали на них успокаивающее действие.
«Психопаты страдают от существенного эмоционального расстройства, — говорит Джеймс Блэр, когнитивный психолог из Национального института психического здоровья и соавтор книги «Психопат: эмоция и мозг» — Знаете, бывает, что в кино вы видите на экране испуганное лицо, и от этого вам автоматически тоже становится страшно. А психопаты этого не чувствуют. Как будто они не понимают, что происходит. Именно отсутствие эмоций является причиной их опасного поведения. Им не хватает примитивных эмоциональных сигналов, которые остальные люди используют как ориентиры при принятии нравственных решений».
Заглянув в мозг психопата, вы можете увидеть полное отсутствие эмоций. После того как нормальному человеку были показаны изображения испуганных лиц, те области его мозга, которые отвечают за эмоции, демонстрируют повышенный уровень возбуждения. То же происходит и в корковых областях, ответственных за распознавание лиц. В результате испуганное лицо нас пугает — мы легко перенимаем чувства других. Однако мозг психопата воспринимает эти образы с совершенным безразличием. Эмоциональные области остаются невозмутимы, а система распознавания лиц интересуется испуганным лицом еще меньше, чем лицом без выражения. Выражение страха наводит на мозг психопата скуку.
Хотя анатомия зла пока не описана полностью, нейробиологи уже начали выявлять специфические нарушения, определяющие мозг психопата. Основной проблемой, видимо, является поврежденная мозжечковая миндалина — область мозга, ответственная за распространение неприятных эмоций, таких как страх и тревога. В результате психопаты никогда не испытывают дискомфорта, причиняя дискомфорт другим. Агрессия не заставляет их нервничать. Страх не устрашает. (Нейровизуализационные исследования показали, что мозжечковая миндалина человека возбуждается, даже когда он просто думает о совершении «морального прегрешения».) Этот эмоциональный вакуум означает, что психопаты никогда не учатся на своем негативном опыте и вероятность того, что после освобождения из тюрьмы они будут совершать преступления, в четыре раза выше, чем у всех остальных заключенных. Для условно-досрочно освобожденного психопата в жестокости, по сути, нет ничего плохого. Для него причинение боли другому человеку — просто еще один способ получить то, что он хочет, совершенно разумный способ удовлетворения своих желаний. Отсутствие эмоций делает наиболее фундаментальные моральные понятия непостижимыми. Г. К. Честертон был прав: «Сумасшедший — это не человек, потерявший рассудок. Сумасшедший — это человек, потерявший все, кроме рассудка».
На первый взгляд, связь между нравственностью и эмоциями может казаться несколько искусственной. Нравственные решения должны основываться на прочном логическом и законном фундаменте. Совершать правильные поступки означает тщательно взвешивать конкурирующие требования, как бесстрастный судья. Подобные представления уходят корнями в прошлое. Светила эпохи Просвещения, такие как
Лейбниц и Декарт, пытались построить систему нравов, полностью свободную от чувств. Иммануил Кант заявлял, что совершение правильного поступка — просто следствие рационального поведения. Аморальность, по его словам, являлась результатом нелогичности. «Чем чаще и спокойнее мы размышляем» о наших нравственных решениях, писал Кант, тем более нравственными эти решения становятся. Современная правовая система все еще придерживается этого устаревшего набора предположений и прощает любого, кто продемонстрирует «дефект рациональности» — таких людей на законном основании признают сумасшедшими, — так как рациональный мозг якобы отвечает за различение хорошего и плохого. Если вы не можете рассуждать, вас не стоит наказывать.
Но все эти древние представления о нравственности основываются на существенной ошибке. Нейробиология теперь может увидеть основу нравственных решений, и в ней нет ничего рационального. «Нравственное суждение похоже на эстетическое, — пишет Джонатан Хайдт, психолог из Университета Вирджинии. — Когда вы видите картину, обычно вы сразу автоматически понимаете, нравится ли она вам. Если кто-то попросит вас объяснить ваше мнение, вы начнете фантазировать… Нравственные споры устроены очень похоже: два человека имеют непоколебимые убеждения относительно какого-то вопроса, их чувства первичны, а основания под них подводятся на ходу, чтобы использовать их в качестве орудий полемики».
Кант и его последователи считали, что рациональный мозг ведет себя как ученый: мы используем рассудок, чтобы создать правильное представление о мире. Это означало, что нравственность для них базировалась на объективных ценностях, нравственные суждения описывали нравственные факты. Но мозг работает не так. Когда вы сталкиваетесь с этической дилеммой, подсознание автоматически порождает эмоциональную реакцию. (Именно этого не умеют делать психопаты.) За несколько миллисекунд мозг принимает решение: вы уже знаете, что хорошо, а что плохо. Эти нравственные инстинкты не рациональны — они никогда не слышали о Канте, — но они являются неотъемлемой частью того, что не дает нам совершать ужасные преступления.
И только в этот момент — после того как эмоции уже приняли нравственное решение, — активируются рациональные участки в префронтальной коре. Люди находят убедительные причины для оправдания своей нравственной интуиции. Когда речь идет о принятии этических решений, человеческий мозг не ученый, а юрист. Этот внутренний адвокат собирает частицы доказательств, апостериорных оправданий и отточенных формулировок, чтобы автоматическая реакция казалась обоснованной. Но эта обоснованность — лишь фасад, искусный самообман. Лучше всего сформулировал это в своей автобиографии Бенджамин Франклин: «Так удобно быть разумным существом, так как это позволяет человеку найти и придумать причину для всего, что он намеревается сделать».
