Тот согласился. После завтрака они спустились вниз и, пройдя через пост бдительных дежурных консьержек, которым Андрей сказал: «Это со мной», сели в машину Андрея и поехали по бульварному кольцу. Когда Андрей выехал с Петровки к Селезневским баням, Сандер заметил трамвай, на котором была размещена реклама «Еврейского музея и центра толерантности, улица Образцова, д. 11. Время работы Вс. – Чт., 12:00–22:00. Пт. 10:00–15:00. Суббота и еврейские праздники – выходной». Андрей поставил машину рядом с тем местом, где по схеме мамы должен был находиться ее старый дом. Но дом уже давно снесли, и на его месте стояла панельная десятиэтажка, всем своим незатейливым архитектурным видом свидетельствуя о советском прошлом. К Еврейскому музею они пошли пешком, благо было недалеко. Напротив толпились студенты МИИТа. Мимо них, как ни в чем не бывало, шел бородатый хасид в широкополой шляпе, а с ним рядом, взявшись за его руки, – два маленьких пацаненка в черных камилавках. У студентов они не вызвали никакого интереса и никаких комментариев, так как к хасидам в этом районе они уже привыкли. Отец вел будущих цадиков в бассейн Еврейского центра, который расположился за оградой вместе с израильским госпиталем. Уже в самом центре Сандер спросил, могут ли лечиться у израильских врачей только евреи, или русские тоже. «Конечно, могут и русские, – ответили ему. – Их там часто даже больше, чем евреев, как и в бассейне».
«Неужели так действует на массовое сознание русских этот центр толерантности? – спросил Сандер у Андрея. – Мне говорили, что у русских антисемитизм в крови».
«У большинства русских этого, пожалуй, нет. Есть, конечно, группки нацистского толка. Но это, в основном, маргиналы. И потом политика Путина такая, что в Израиле его активно поддерживают, несмотря на то, что Обаму это раздражает. Главный раввин России ходит в Кремль наравне с патриархом и главным муфтием. Да и у самого Путина много друзей евреев. Те же Ротенберги, например».
Экспозицию музея они осмотрели за какие-то полчаса. Фильм о расстрелах в Бабьем Яре и в Одессе Андрей до конца досмотреть не мог. Слишком было страшно и больно смотреть на эту бойню, на трупики детей, на стариков и женщин, подгоняемых штыками ко рву. «А ведь это было не так давно, – сказал он. – И самое страшное, что об этом ужасе люди не только забывают, но и спокойно смотрят на тех подонков, которые сегодня выходят на улицы со свастикой на рукаве. К счастью, их все же немного».
«Фашистов тоже поначалу было немного», – сказал Сандер. В Яд-ва-Шем, мемориале Катастрофы на Горе Памяти в Иерусалиме и в Музее Холокоста в Вашингтоне, он видел такие же страшные кадры. Но здесь, в Москве, это его потрясло куда больше. Может быть, потому, что буквально за несколько минут до того, как войти в Еврейский музей, он увидел этого хасида с его двумя пацанами, спешившими в бассейн. «Не дай Бог, чтобы этот мир был когда-нибудь взорван снова, – подумал Сандер. – А ведь это не исключено». Рассказывал же ему одесский раввин в самолете о том, как травят евреев на Украине в наши дни…
На обратном пути Андрей включил радио. «После Вильнюсского саммита Восточного партнёрства и решения президента Януковича отложить процедуру присоединения к Евросоюзу, – сообщал корреспондент канала из Киева, – протестные акции здесь и в других городах Украины приняли вчера резко антипрезидентский и антиправительственный характер. Разгон полицией участников митинга против этого решения вызвал новые протесты. Здесь говорят о новой “цветной революции”. Для защиты Евромайдана началось формирование отрядов самообороны. В них записалось более 5 тысяч человек. Разнородные националистические группировки (УНА-УНСО, “Тризуб”, “Патриот Украины” и другие) составили праворадикальное экстремистское объединение “Правый сектор”. А для него Евромайдан – лишь удобный повод для “национальной революции”».
«Ну, думаю, началось», – сказал Андрей.
«Да, и это, прожалуй, только начало», – ответил Сандер.
Сандер попросил Стоуна снять для него квартиру в Москве недели на две, где он мог бы чувствовать себя свободнее, чем в посольстве, куда не так-то просто приглашать посторонних, да еще и не каждый туда пойдет. А ему по характеру его командировки как раз и нужны были контакты больше неофициальные, чем протокольные. Стоун все устроил и уже на следующий день после вечеринки у Андрея вручил ему ключи и коды от квартиры неподалеку от резиденции посла США в Спасо-Песковском переулке. Квартира эта также была оборудована прослушкой и видеокамерами, которые еженощно вели кинохронику бурного развития романа Лизы и Сандера. А днем Лиза изучала на своей супер-ЭВМ в Росфинмониторинге замысловатые глобальные метания добытых в России грязных денег по мировым «прачечным». По поручению руководства РФМ она выполнила проверку транзакций нескольких американских фирм и с разрешения начальства прошлась по адресам офшорок, переданным ей Сандером.
Но это было только начало. Где-то на десятый день, отчетливо вписываясь в легенду Лизы, составленную ее кураторами в Ясенево, Сандер предложил ей руку и сердце, а она в благодарность за это согласилась ему помочь в его расследовании, используя свою чудо-машину. Результатом этого запланированного предательства Лизы должно было стать получение Сандером хорошо сработанной дезы, на базе которой поиски пещеры Алладина президента Путина увели бы его в прямо противоположном направлении. Авторы этого сценария, однако, не учитывали того, что финансовая разведка США вместе с ДВБ вела свое расследование, используя через систему «Эгмонт» и те наработки, которые имелись у Росфинмониоринга. К концу второй недели пребывания Сандера в Москве Лиза наконец принесла ему ту распечатку, которой ее вооружили после тщательного просмотра ее прямого начальства в Ясенево. В схеме были задействованы практически все иностранные фирмы и офшорки, с которыми работал Комитет по внешним связям Путина, но в большинстве своем они уже давно изчезли из официальных реестров. А те, что остались, действительно имели дело с КВС, в том числе по бумагам, подписанным лично Путиным, но это были такие чистые дела по закупке медоборудования и продовольствия, к которым даже в комиссии Салье не было никаких претензий.
Сандер сосканировал всю схему и хотел было перегнать ее Бриггсу в Майами, но Лиза остановила его и сказала, что приглашает его поужинать и обсудить все дела. У нее был компактный внедорожник «Судзуки гран витара». Она хорошо вела машину. Сандер узнал те места, где не так давно побывал вместе с Андреем в Марьиной Роще. Туда Лиза не доехала, а припарковала машину у площади Борьбы и оттуда они пришли в малоприметный с улицы ресторан «Альков». Миновав уже закрытый на зиму внутренний дворик, обустроенный под итальянский patio, они поднялись на второй этаж, где мирно горел камин и официанты стояли, как на посту, ожидая клиентов. Сандеру и Лизе предложили место у камина, и они принялись выбирать вина и блюда итальянской кухни, которыми славится «Альков». Улучшив момент, Лиза шепнула Сандеру: «То, что я тебе принесла, – это не то чтобы деза, но туфта. Возьми у меня из рук под скатертью диск. Там все, что ты ищешь».
…Почему Лиза, получившая на этот раз в СВР кличку «Мирра», сама решила изменить правила игры и сорвала тем самым все расчеты своих кураторов? Трудно сказать. Сильные и волевые женщины, а она была как раз из этой категории, часто живут по принципу, сформулированному еще древнеримским поэтом Катуллом, – Odi et amo[90]. Ей нравилось работать в разведке. Но она ненавидела своих шефов за то, что ее дважды подложили под Сандера, за что она и его поначалу возненавидела. А потом полюбила за его нежность, непонятную для разведчика доверчивость и предложение руки и сердца…
Сандер незаметно для посторонних взял у нее из рук еще теплый мини-диск и также незаметно переложил его во внутренний карман пиджака. Больше они к делам не возвращались и радовались, как дети, пробуя карпаччо с великолепным красным «Вальполичелло», и затем смакуя креветок в сливочном соусе и пасту со спаржей и белыми грибами.
«Хочу в Италию», – сказала Лиза.
«Обещаю. Сначала в Венецию, а потом в Рим», – ответил Сандер. Уже ближе к полуночи Сандер заехал в посольство и составил шифровку Бриггсу.
ДВБ – Бриггсу.
«Направляю переданную мне через Невесту примерную схему операций, проведенных Пу и его группой, с использованием немецких, швейцарских и панамских контрагентов. Как выяснила Невеста, данная схема отражает только легальные операции. С помощью Невесты удалось выяснить реальную структуру финансирования бизнеса Пу. Она заключается в следующем:
Часть доходов от нефти и газа (Газпром, Роснефть, Сургутнефтегаз, Новатэк, структуры Тимченко) другие средства, полученные и в виде банковских «бриджей»[91], денежных переводов, отчислений от прибыли («оброк») от олигархов, «откатов», «грязных денег», полученных в результате незаконных операций, отмытых через «Мастер-банк», где был вице-президентом брат Путина, и через другие вовлеченные в эту схему «кремлевские банки» в России и за границей, переводились в фонд Романа Абрамовича «Полюс Надежды». (Зарегистрирован в Анадыри, Чукотка, Россия. Имеет филиал в Лондоне). Это и есть основной «кошелек Путина». Есть и другие. Оттуда через ЗАО «Петромед» деньги выводились на счет EM&PS Ltd. А уже оттуда в офшор Rollins International (Британские Виргинские острова), на счету которого размещены 439 миллионов 968 тысяч долларов. Счет закодирован. Через Rollins International деньги шли в Панаму на счет офшорки Santal Trading, и уже с этого счета попадали в Швейцарию в Dresden Bank Switzerland LTD на счет Пу. Счет закодирован и доступ к нему возможен только при согласии руководства банка. Для вложений в России, в частности финансирования «Дворца Путина», вложения в инвестиционные проекты, деньги перегоняли в Вадуц (Лихтенштейн) в Lirus Investment Holding AG. ОАО «Лирус» была дочерней структурой ООО «Росинвест», которое создавалось в 2005 году по поручению Владимира Путина, переданному через его друга Николая Шамалова. Lirus Management AG в Цюрихе (Швейцария) переводил эти деньги через Росинвест в ООО Рирус, в ФСО и др. связанные со строительством дворца организации. Другие проекты в России, в частности вывод активов Газпрома, финансировались через ИК «Аброс», 100 % дочку банка «Россия», и фирму «Акцепт» (Санкт-Петербург»), принадлежащую внуку дяди Путина Михаилу Шеломову. «Акцепт» и «Аброс», в частности, таким образом профинансировали скупку акций страховой фирмы «СОГАЗ», принадлежавшей ранее Газпрому, где «Аброс», т. е. Банк «Россия», владеет теперь 51 % акций, а внучатый племянник Путина получил свои 15 процентов. В 2005 году в сделке, которая дала старт по операции с приобретением «СОГАЗа», использовались деньги офшора Santal. По моим данным, схема эта работает и сейчас, что подтвердило финансирование «Дворца» и показания Колесникова, подтверждающего, что такие транзакции проводились[92]. Графическую схему прилагаю.
