Оккультные явления
Интерес Юнга к оккультным явлениям часто воспринимался ошибочно и характеризовался как наивный, ненаучный и малозначимый. Очевидно одно — внимание Юнга к тому, что он именовал «так называемые оккультные явления», к которым относил духов, призраков, привидения, необыкновенные видения, сюда же включались им и демонстрации спиритов и медиумов: транс, столоверчение, левитация, автоматическое письмо и то, что сегодня называют ченнелингом бестелесных духов или умерших людей. Докторская диссертация Юнга также посвящена оккультным явлениям и фактически представляет собой изучение медиуматических способностей его двоюродной сестры. Этот труд явился первой демонстрацией дальнейшего интереса Юнга к таинственным и иррациональным явлениям.
Для многих людей юнговский подход к таким оккультным явлениям оказывается неприемлемым. Далекий от легковерия, Юнг развивал психологические теории, касающиеся причинной обусловленности подобных явлений. Делая вид, что они занимаются ченнелингом и контактами с потусторонними духами, эти медиумы, по мнению Юнга, попросту проецируют (интроецируют) или канализируют бессознательные содержания собственных отщепленных и автономных комплексов, наделенных достаточно высокой энергией и впечатляющей живостью. Эти комплексы, утверждает Юнг, и есть те самые оккультные духи, ответственные за всевозможные необычные явления и поразительные видения, сообщаемые очень многими людьми. Название диссертации Юнга поясняет, что эти явления можно называть оккультными, но зачастую они выступают как демонстрации патологических или истерических психологических состояний. Так как Юнг начинает свою диссертацию с перечисления примеров подобного спиритуалистического поведения, ранжированных от легкого нарушения до явной психопатии, то его скептический психиатрический интерес ктакого рода явлениям становится весьма понятным.
И хотя Юнг определенно оставлял открытой дверь для последующих возможных доказательств реальности этих постукиваний на спиритических сеансах и различных подключений к космической информационной системе, он все же оставался на твердой рациональной психологической почве в отношении к ним, на позиции, которая приводит в замешательство многих современных неоспиритуалистов, стремящихся найти в работах Юнга подтверждение своим трансперсональным утверждениям. Несмотря на свое скептическое отношение к этим явлениям, Юнг никогда ни на секунду не отказывался от психологической реальности этих событий, видя в глубине этих верований, обнаружений и событий образы, которые указывают на символы коллективного бессознательного, символы, иррациональность которых и несомненно производимый ими эффект не могут быть (во всяком случае, не должны быть) недооценены. Более того, теория синхронии, разработанная Юнгом в последние годы жизни, создает почву для дальнейших субъективных психологических интерпретаций необычных, кажущихся оккультными совпадений или явлений, рассматривая подобные события как по сути своей акаузальные. Такой взгляд, в свою очередь, подрывает причинно-следственное магическое мышление многих практиков оккультизма.
Литература
Юнг К. Г. О психологии и патологии так называемых оккультных
явлений // Юнг К. Г. Конфликты детской души. — М., 1995.
С.225–330. Юнг К. Г. Проблема души современного человека // Юнг К. Г.
Архетип и символ. — М., 1991. С. 205–222. Юнг К. Г. Синхрония: Акаузальный соединяющий принцип. — М.;
Киев, 2003. С. 183–294. Jung С. G.On Hysterical Misreading // Jung C. G. Collected Works.—
Princeton University Press, 1970.Vol. 1.P. 89–92. Jung СG.On Occultism // Jung C. G. Collected Works. — Princeton
University Press, 1976.Vol. 18.P. 291–329. Jung C. G.The Soul and Death //Jung C. G. Collected Works.- Princeton
UniversityPress, 1969.Vol. 8.P. 404–415.
Юнг и здесь остается психологом, и его цель в изучении отчетов о летающих объектах — «предметах, видимых в небе», — заключается не в том, чтобы установить истинность или ложность этих отчетов, но прежде всего в том, чтобы проникнуть в психологическую суть и значение таких сообщений для самих индивидов — представителей той или иной общественной культуры. Этот психологический фокус или акцент вовсе не означает, что Юнг верит или не верит в гостей из космоса, действительно посещающих нашу землю. Его внимание сосредоточено на вере индивидов в то, что увиденного ими в небе достаточно для признания существования летающих объектов. Итак, вне зависимости от того, существуют ли в действительности неопознанные летающие объекты или нет, Юнг считает, что такие вещи являются психическими фактами, подлежащими психологическому и символическому исследованию.
Другим важным качеством, которое Юнг усмотрел в возможности таких распространенных по всему миру открытий НЛО, является поддержка коллективного значения, значения, мифического для современных людей. Параллельно открытиям НЛО существует множество других образов, составляющих мифологические и исторические дискурсы. Вместо поисков обоснований или опровержений объективного существования НЛО Юнг использует исторические и коллективные амплификации (развернутые и обстоятельные сообщения), чтобы подвергнуть психологическому анализу значение таких открытий в текущий момент истории. Что же это исходит из бессознательного и, будучи отрицаемым, вытесненным или не вполне приемлемым, выглядит столь странным, чуждым и пугающим? Что же столь усердно ищет контакта с нами изнутри нас самих? Юнг рассматривает отчеты об НЛО как нечто похожее на рассказы сновидцев — заслуживающее внимания, наполненное психологическим смыслом, связанное с коллективной историей человеческого состояния.
Статьи, относящиеся к открытиям НЛО, проясняют взгляд Юнга на НЛО как на символы Самости, особенно из-за мандалоподобной формы многих космических пришельцев. Исторически интенсивные наблюдения НЛО относятся к концу 40-х годов XXвека — периоду после окончания Второй мировой войны и начала «холодной» войны между СССР и странами Западной Европы и США. Это время после единодушия и эйфории в результате великой совместной победы характеризуется психической фрагментацией личности (Восток — Запад), происходящей на фоне ожидаемых контактов с пришельцами из кос-моса. В свете этой гипотезы поразительным может показаться то, что несут в себе популярные репортажи о летающих тарелках; эти сообщения выходят далеко за рамки непосредственно увиденного в небе и кишат историями о действительных контактах с космическими пришельцами, похищениями землян инопланетянами и экспериментами, которые проводятся ими над всеми нами.
Весьма симптоматично, что работ аналитиков-юн-гианцев на тему исследования символического значения НЛО до сих пор нет. Можно полагать, что текущие требования к созданию работающей терапевтической психологии и необъятность задачи исследования мифологии прошлого не позволяют нынешним аналитикам обратиться к анализу мифологии современной массовой культуры. Возможно, следующее поколение юнгианцев обратится к аналитическим представлениям о том, что же мы действительно видим в небе.
Литература
Юнг К. Г. НЛО: Современный миф о вещах, наблюдаемых в небе.—
М., 1993. Юнг К. Г. Определения // Юнг К. Г. Психологические типы. — СПб.;
М., 1995. См. термин «Самость». Юнг К. Г. О символизме мандалы // Юнг К. Г. О природе психе.—М.;
Киев, 2002. С. 95–182.
Современное искусство и художественная критика
15-й том собрания сочинений Юнга, вышедший на русском языке в 1992 году, содержит несколько коротких работ, которые Юнг посвятил вопросам искусства: две статьи по общим вопросам взаимоотношений между искусством и психологией и еще две статьи, в которых Юнг применяет свое психологическое видение к творчеству двух великих художников XXвека — писателю Джеймсу Джойсу и живописцу и скульптору Пабло Пикассо. Чтение этих работ оставляет ощущение, что на фоне широкой художественной критики, использующей фрейдистскую психоаналитическую теорию, Юнг чувствовал необходимость изложить и свои взгляды, особенно потому, что на протяжении своей карьеры он видел, насколько важным и преобразующим человеческую душу оказывалось символопорождающее искусство.
Говоря об отношении между искусством и психологией, Юнг еще раз призывает оставить аналитико-редук-тивный подход к творческой работе и рассматривать произведение искусства на его собственном языке, вместо того чтобы заниматься поисками психологических причин появления того или иного произведения. Кроме того, он отделяет психологию индивидуального художника от психологии его творческого процесса, которая, по мнению Юнга, целиком основывается на собственных достижениях или провалах художника и не может оцениваться в терминах его психического здоровья или патологии. Обе эти позиции являются в каком-то смысле неприкрытой ответной реакцией на попытки художественной критики, предпринятые Фрейдом и его последователями. Юнг признает, что великие художники почти всегда являются исключительными личностями, к которым обычные психологические категории применимы в малой степени. Обширное собственное творчество Юнга на протяжении многих десятилетий его жизни в достаточной степени подтверждает, что вопросы художественных творческих способностей, их психологической стоимости и значимости для индивидуальной и коллективной жизни были для него жизненно важными.
