как чихание и дефекация) так и способности получить удовольствие от его матери (кормление, объятия). Он начинает признавать внешние стимулы (объекты) и борется за достижение равновесия в организме. Это — начало процесса индивидуализации-разделения.
Стадия, в которой нарциссизм может сформироваться вероятнее всего, в теории объектных отношений, — это перекресток, который называют кризисом восстановления отношений. В этот момент ребенок получает эмпатическое поощрение своих противоположных потребностей: обособиться от матери и слиться с матерью. Миновав эту фазу, ребенок переходит в эдипову фазу. На наш взгляд, противоположно направленные векторы этой фазы наилучшим образом выражают первые попытки малыша ходить: он делает несколько шагов и тут же оглядывается чтобы проверить, на месте ли мама; делает еще несколько шагов, а затем поворачивается и бежит обратно, ища защиты в материнских руках. В случаях, когда мать не позволяла ребенку начать самостоятельный поиск или наоборот, не принимала в объятия бегущего к ней малыша — будут посеяны семена нарциссизма. (См. также работу Софи Фрейд о чрезмерной/недостаточной любви как о признаке нарциссической семьи)
Кернберг
Наиболее заметным ученым, исследовавшим теорию объектных отношений применительно к психоанализу нарциссизма является Отто Кернберг, профессор психиатрии в университете Корнесс и автор классической работы «Пограничные состояния и патологический нарциссизм». Кернберг классифицирует нарциссическую индивидуальность как подгруппу пограничного расстройства личности. Он различает нормальный нарциссизм, который не вредит способности иметь отношения с объектом, и патологический нарциссизм, который является таковым, поскольку серьезно нарушает способность вступать в отношения с объектом. Он описывает нарциссического человека как чрезмерно ушедшего в себя, сильно честолюбивого, с недостатком сочувствия, претенциозного, имеющего довлеющую потребность в похвале и воздании почестей со стороны других, и не заботящегося о комфорте остальных, разве что на самом поверхностном уровне. Он испытывает удовольствие только в атмосфере восхищения, а если им не восхищаются, то ему быстро становится скучно.
Кернберг подчеркивает вышеупомянутые парадоксальные дуальности (напыщенность/неуверенность, и так далее). Он проводит различие между нарциссическим расстройством личности от синдромом пограничного состояния говоря, что нарциссическая индивидуальность «обладает связной, но высокопатологичной, претенциозной личностью, которая скрывает под собой диффузию внутреннего самоопределения и бесцельность». Хотя термин «нарциссическая ярость» был введен Кохутом, Кернберг также описывает тип ярости, мстительный и неотвязный. Неотвязное желание «отплатить» другому за оскорбление, которое угрожает хорошо защищенной персоне нарциссиста.
Кернберг описал три уровня нарциссичности. Первый он характеризует так: «успешны или достаточно одарены, так что умеют добиться восхищения, которое им необходимо, и поэтому они, возможно, никогда не придут на лечение. Вторые значительно менее успешны, часто ищут врачебной помощи из-за трудностей в поддержании долгосрочных отношений или общего настроения бесцельности и неудовлетворенности.
Третья группа — те, кто вероятно диагностирован с синдромом пограничного состояния; они действительно живут на грани и проявляют серьезные проблемы в области контроля над своими импульсами, беспокойством, терпимостью и сублимацией. У таких нарциссистов выражены параноидные черты (что они маскируют надменностью или отстраненностью), они считают, что другие всегда шныряют за их спиной, выискивая возможности преследовать их.
Хотя Кернберг — классический фрейдист и имеет тенденцию использовать медицинские термины (такие как злокачественный и неизлечимый), которые указывают на серьезность — если не на безнадежность — нарциссического состояния, его позиция по поводу того, что испытывает нарциссист, доживя до средних лет (непрофессионалам знаком термин «кризис среднего возраста»), полна сопереживания и сочувствия. Вот лишь небольшой фрагмент: «[из-за] постепенно нарастающего болезненного понимания, что нарциссическим вознаграждениям молодости и прошлым триумфам больше не случиться вновь, нарциссический пациент вынужден принижать собственные прошлые достижения и победы.» (Обратите внимание на то, как контрастирует это с позицией Кохута по нарциссическому среднему возрасту, о чем ниже.) Кернберг часто утверждает, что скрытая в основе агрессия патологического нарциссиста, вкупе с его завистью и потребностью управлять, делают его трудным пациентом. Хоть Кернберг и полагает, что анализ может быть полезен для патологического нарциссиста, он тем не менее заявляет, что трудности переноса являются чрезвычайными и представляют серьезные проблемы для врача. Это связано с тем, что нарциссисту трудно видеть врача как отдельное существо, независимое от нарциссиста, а потому нарциссист принижает как умения врача, так и ценность лечения как такового.
Кохут
В то время как Кернберг и другие придерживаются фрейдистской психоаналитической модели, Хайнц Кохут защищает непредубежденность в отношении эффективности модальности, включая краткосрочную, интенсивную психотерапию. Кохут был профессорским лектором в отделе психиатрии в Университете Чикаго, преподавателем и обучающим аналитиком в Чикагском Институте психоанализа, и приглашенным профессором психоанализа в Университете Цинциннати. Как читатель увидит ниже, он был во многих отношениях вольнодумцем психоаналитического / психиатрического сообщества.
Резко контрастируя с Кернбергом, Кохут не рассматривает нарциссизм как злокачественный или неизлечимый; фактически, он даже не видит патологический нарциссизм как нечто отдельное от первичного нарциссизма, а скорее как остановку развития или фиксацию изначальной личности. Кохут утверждает, что большая часть категоричных и осуждающих описаний нарциссической личности в Справочнике по диагностике и статистике психических расстройств (DSM-III-R) больше имеет отношение к социальной проблеме искаженных ценностей, чем к непосредственно к расстройству. Действительно, он не слишком далек от симпатии к Юнгу, который сожалеет об «обнищании символизма» и призывает вернуться к духовности и истинной индивидуализации себя (в «Архетипах Подсознательного»), или Фромму, кто заявляет, что «проблема нашей культуры не состоит в том, что в ней слишком много эгоизма, но в том, что в ней слишком мало подлинной любви к себе».
Первая книга Кохута, «Анализ Я», выдвигает его теорию селф-психологии. Если вкратце, то нарциссическое счастье ребенка обязательно прекращается по причине собственного развития ребенка и того, что мама все меньше может удовлетворять каждую его потребность. Поэтому, ребенок пытается держаться за это нарциссическое счастье, приписывая ему (1) полный претензий и экгибиционистский образ (нарциссическое Я), и (2) придуманный, идеализированный образ родителей — полностью преданный, всесильный родитель из фантазии.
Если все идет хорошо, то экгибиционистское Я претенизий будет укрощено (социализировано) и со временем встроится в структуру взрослой личности, способной удовлетворить его эго-синтонические потребности и достичь его целей. Если все пойдет хорошо и далее, то идеализированный образ родителей интегрируется во взрослую индивидуальность в форме ценностей и идеалов. Если, однако, ребенок перенесет какую-нибудь нарциссическую травму, его Я претензий никогда не интегрируется, вместо этого увековечивая себя и борясь за выполнение своих примитивных устремлений, что Кохут описывает как «неудачу архаичного объекта самости». Точно так же, если ребенок переносит несоответствующие фазе разочарования от воспитывающего его родителя, идеализированный образ родителей также останется в неприкосновенности, и взрослому придется непрерывно искать примитивный транзитный объект, к которому «прилепиться» для поддержки, безопасности и получения одобрения.
Модель переноса Кохута тогда становится легко понятной, поскольку врач позволяет пациенту
