настаивал на высоких стандартах, которые установил для себя».
Дисциплинированность заразительна. Мы можем быть достаточно сильными, чтобы признать: только мы должны жить в столь суровых условиях.
Дисциплина — наш крест. Марк Аврелий узнал от Антонина, что попытка избавиться от собственных недостатков — достаточно тяжелая работа, занимающая всю жизнь. Никто из нас не совершенен настолько, чтобы тратить много времени на мысли о других людях: на сомнения в их смелости, придирки к привычкам, попытки подтолкнуть их к раскрытию своего потенциала. Нам ведь самим предстоит еще очень многое.
Осознание этого не только смягчит нас, но и сделает более понимающими.
И королева Елизавета, и ее муж Филипп были строги к себе и верили в свой долг — настолько, что это могло отвратить их детей от этой концепции. Однако королевская чета смягчала требования в отношении членов семьи.
Лучше следовать примеру Катона и Марка Аврелия. Катон не руководил своим братом Цепионом — он любил его. Марк не затыкал нос, имея дело со своим братом по усыновлению Луцием Вером, — он искал в нем то, что любил и ценил и чего не было у самого Марка. А пороки? Марк использовал слабости брата, чтобы совершенствовать себя. Оба стали лучше благодаря тому, что были друг у друга: общие взгляды и привязанность обогатили обоих.
Это и есть высший план: дополнить самодисциплину состраданием, добротой, пониманием, любовью.
Результатом умеренности должны быть не одиночество и изоляция — это был бы действительно горький плод. Превосходство — это не оружие, которое можно использовать против людей. Для невоздержанности такого рода у нас есть слово «эгоизм».
Другие люди предпочтут жить по-другому. Они могут нападать на нас за наш выбор — из-за неуверенности или невежества. И вполне могут получить вознаграждение за то, что мы считаем отвратительным или недисциплинированным. И что? С этим придется разбираться им, а нам — игнорировать.
Мы сейчас находимся на пути самореализации. Мы оставляем чужие ошибки их создателям и не пытаемся сделать всех нашей копией. Представьте, что мы преуспели в этом. Мир не просто поскучнел бы — людей, у которых можно учиться, стало бы намного меньше!
Чем лучше у нас получается, тем добрее мы должны становиться и тем благожелательнее смотреть на другую сторону.
Мы идем своим путем. И да, он суров и труден.
Но мы понимаем: другие следуют своим путем, делая все, что в их силах, извлекая максимум из данного им.
Не нам их судить. Наше дело — поддержать и принять их.
Георг VI, отец королевы Елизаветы II, как и Антонин, изначально не был предназначен для величия. Он стал королем случайно: его брат, поддавшись страсти, отрекся от престола. Но Георг VI оказал огромное влияние на историю, и не только тем, что вместе с Черчиллем провел Британию через страшную войну.
Георг победил заикание, чем вдохновил поколения молодых людей с аналогичной проблемой. Однако бессмертие и авторитет он получил обыденным способом — как простой родитель — благодаря дочери. Королевскую власть ограничивает конституция, рак унес его в возрасте 56 лет, но для юной Елизаветы он был примером не только при своей жизни, но и каждый ее день. Она часто спрашивала себя: «Что бы сейчас сделал мой отец?»
То же справедливо для Катона Младшего. Он во всем — что делал, кем пытался быть — стремился следовать примеру, чтить наследие прадеда, строгого и сурового стоика, которого даже никогда не видел. То же будет происходить и с бесчисленными последующими поколениями, для которых герои — оба Катона.
Примерно через сто лет после смерти Катона Сенека советовал всем нам «выбрать себе Катона» как мерило, с которым можно сравнивать себя. Как пример, который вдохновляет быть такими, какими мы можем. Когда головорезы Нерона явились убить Сенеку, в последние минуты он черпал силы в примере Катона [224]. Примерно через 1700 лет Джордж Вашингтон станет строить жизнь по примеру Катона, позаимствовав мантру у своего героя.
Эти два человека никогда не встречались с Катоном. Но он сделал их сильными. Его дисциплина укрепила их характер, когда это было важно.
Катон и король Георг VI через строгость к себе сделали людей лучше. Это не удается многим лидерам.
Чтобы реализовать свое предназначение, вам потребуется такой герой. Но чтобы воистину достичь предначертанного, нужно самому стать таким героем: жить так, чтобы вести других к достижению их цели.
Разве не это сделало Антонина великим? Его пример, верность, благочестие сослужили ему службу. Он был хорош сам по себе, но он также и создал Марка Аврелия. Антонину не нужна была строгость по отношению к подопечному: она заразительна, как и все прочие добродетели.
Лонгфелло писал о Флоренс Найтингейл и вообще обо всех по-настоящему дисциплинированных и замечательных людях:
И всплеск души их и сейчас
К вершинам поднимает нас [225].
Вспомните о Черчилле в мрачные дни Второй мировой: его мужество, самообладание, хладнокровие в трудных ситуациях помогли стране найти у себя эти качества.
Миссия великих лидеров — делать людей лучше. Помогать стать такими, какими являются сами.
В «Бхагавадгите» говорится: «Путь, которым следует великий человек, становится ориентиром для всего мира» [226].
Обладающие самодисциплиной не ругают других. И ничего не просят. Они просто делают свое дело. Они никого не укоряют, разве что тонко — собственными действиями. В их присутствии мы чувствуем призыв подняться, шагнуть вперед, проникнуть глубже, поскольку они показали, что это возможно.
«Счастлив тот, кто, присутствуя лишь в мыслях другого, исправит его!» — писал Сенека, имея в виду не только Катона, но и всех мужчин и женщин, которые его вдохновляли [227].
В этом сила дисциплины. Она делает вас лучше, а потом — еще лучше, потому что положительно влияет на мир вокруг.
«Мы не обязаны быть Катонами» — это выражение подразумевает, что и не можем.
Но нам под силу стать позитивной силой в обществе. Показать детям, соседям, коллегам, сотрудникам правильный выбор. Мы можем каждый день демонстрировать целеустремленность. Показывать, как не поддаваться провокациям и искушениям, как быть выносливыми и терпеливыми.
Может, они оценят это сейчас. Или возненавидят нас. Или будут прославлять нас и ненавидеть потом. Мы не можем это контролировать.
От нас зависит, чтобы хорошими были мы. Чтобы правильно поступали. Чтобы преодолевали себя. Мы не заставим других сделать то же самое. Но мы можем посеять семена. Спокойно относиться к судьбе, зная, что она неизбежно изменит кого-то к лучшему. Потому что, как и в мужестве, в дисциплине есть
