изобретать и совершенствовать разные депривационные шлемы, отречься от нашего второго ребенка – мобильного телефона – и выбросить его в мусорку, и в крайнем случае зарубить все на корню – например, взять пример с амишей. Но кто знает: а вдруг глубинному чтению, как и глубокому сну, всего лишь нужен тот, кто будет охранять и защищать его?
Это может прозвучать глупо, но я заново обрел умение глубоко проникать в книгу, забывать о себе и о мире вокруг, когда завел собаку – моего Эмилио. Я не могу толком объяснить, почему так вышло, и, вероятно, если попытаюсь, только дам вам кучу поводов посмеяться над собой (что весьма неосмотрительно, учитывая, что мы добрались до последних страниц этой книги). Однако это осознание укоренилось в моей голове столь же естественно, как это происходит, когда речь идет о самых очевидных вещах; мне даже не пришлось напрягать мозги, выдумывая разные нелепые домыслы. Чтобы описать это, я хочу привести типичный образ из роуд-муви 70-х годов: если с тобой рядом собака, это все равно что колесить по дорогам с Буддой, сидящим в коляске твоего мотоцикла. То же самое можно сказать и о дорогах, по которым ведет нас литература.
Может статься, что сами мы не особо сильны в искусстве медитаций, но рядом с нами существо, которое как будто совсем не умеет отвлекаться. Его разум никогда не переполняют пустые разговоры или мечтания. Собака лежит себе тихонько, подремывая у нас в ногах, или смотрит на нас, как шпиц святого Августина, или его внимание привлекла какая-то игра, какой-то звук, что-то движущееся – так или иначе, она всегда всем своим существом живет в растянутом моменте настоящего, куда с добродушной настойчивостью тянет и нас. Приближающийся или отдаляющийся запах – для нее лишь мгновения прошлого и будущего, ведь она вся до кончика носа погружена в удивительное состояние, которое Боэций называл nunc stans – «вечное сейчас», – но она даже не осознает этого и не прилагает усилий, чтобы там оказаться.
А еще, как когда-то сказал комик Граучо Маркс, если есть что-то, кроме собаки, то книга – лучший друг человека, а если есть собака, то уже без разницы, что читать.
Автор ссылается на популярный в Италии американский комикс Peanuts. Эту фразу часто говорит одна из героинь комикса. Здесь и далее приводятся примечания переводчика, если не указано иное. – Прим. пер.
Пер. О. Коробенко.
Пер. Н. Рейнгольд.
Отсылка к стихотворению, открывающему сборник «Цветы зла»: Hypocrite lecteur, – mon semblable, – mon frère! – «Лицемерный читатель, мое подобье, мой брат».
Пер. Н. Куняева.
Пер. Н. Галь.
Пер. Эллиса.
«Отчеты Кинси» – две монографии о сексуальном поведении человека – «Сексуальное поведение самца человека» (1948 г.) и «Сексуальное поведение самки человека» (1953 г.), – написанные американским биологом доктором Альфредом Кинси в соавторстве с другими врачами, в которых он подверг сомнению принятые в обществе взгляды на человеческую сексуальность.
Здесь, как и в предыдущей главе, автор отсылает к популярному комиксу Peanuts, точнее к одному из его героев – мальчику по имени Линус, который никогда не расстается со своим детским одеялом, хотя оно давно уже ему мало́ и сильно износилось. Некоторые психологи объясняют чрезмерную привязанность Линуса к этому предмету своего рода метафорическим переносом, в результате которого ребенок, чтобы отделиться от матери, связывает ее образ с каким-то объектом и, как следствие, не хочет с ним расставаться.
Пер. Н. Берберовой.
Бис-Бис – пятеро персонажей с разными характерами и свойствами. Их задача – познакомить маленького читателя с окружающим миром: цветами, числами, формами и разными живыми существами.
В русском переводе название комикса звучит как «Кальвин и Хоббс» из-за разницы в транслитерации.
Пер. А. Франковского.
Пер. В. Хинкиса, С. Хоружего.
Пер. И. Мандельштама.
Пер. Я. Когана.
Пер. Е. Барышниковой под ред. Е. Соколовой и Т. Родионовой.
Пер. Я. Боровского.
Вероятно, автор имеет в виду Фредерика Хэнки (Frederick Henkey), английского аристократа, либертена и коллекционера эротических книг, известного своими садистскими наклонностями и разнузданным нравом. Встречу с ним, произошедшую 7 апреля 1862 года, описывают в своем дневнике братья Гонкуры (как правило, большинство исследователей ссылается именно на это свидетельство, а также на записи Элджернона Суинберна, лично знакомого с Хенки). Итальянский литературовед Марио Прац приводит аналогичное высказывание о Жюле Амеде Барбе д’Оревильи, цитируя писателя и оккультиста Жозефина Пеладана.
Пер. П. Берштейн.
Автор, очевидно, отсылает к эссе Вальтера Беньямина «Произведение искусства в эпоху его технической воспроизводимости».
Пер. Д. Коропчевского.
Здесь и далее пер. Л. Зониной и Ю. Яхниной.
Пер. С. Гончаренко.
Перевод и науч. ред. Ю. Айхенвальда.
Пер. Ю. Гинзбург.
Жанр живописи эпохи барокко, аллегорический натюрморт, композиционным центром которого традиционно является человеческий череп.
«О чтении», пер. Н. Новосельской.
Пер. В. Сережникова (в современной орфографии).
Отсылка к книге Ролана Барта «Фрагменты речи влюбленного».
Пер. Е. Гунста.
Пер. А. Строева.
Цитата из стихотворения Стефана Малларме «Морской бриз» (1865), которое начинается со строчки: La chair est triste, hélas! et j’ai lu tous les livres («Печальна плоть, увы! Все книги я прочел»).
Отсылка к эпизоду из романа Алессандро Мандзони «Обрученные» (глава XXXIII), в котором главный герой Ренцо возвращается в родные
