Хотя, конечно, бывает, что развлечение превращается в профессию почти без потерь: тогда, когда «субъект превращения» — типичный трудоголик. Психологическая зависимость — что в виде работы, что в виде развлечения — протекает примерно одинаково: доза за дозой, похмелье за похмельем, экстаз за экстазом, депрессия за депрессией — и так без конца до конца. Потом уже и не разберешь, что служит для сознания, зараженного психологической зависимостью, источником удовольствия, а что — проблем. Кажется, это одни и те же вещи. Как вообще такое возможно? Как можно обрести счастье, попав в ад и мечтая лишь об одном: чтобы измывательств было побо-о-ольше, побо-о-ольше? Я не понимаю. Разве что последние достижения генетики, выражаясь патетически, приоткрывают (весьма неохотно, прямо скажем) завесу тайны.
Вот, например, ученые обнаружили в человеческом организме ген склонности к наркомании и ген осторожности. Нет, их наличие — не приговор, который обжалованию не подлежит: будешь наркоманом! Но вероятность попасть в психологическую зависимость все-таки выше, чем у того, чей генотип избавлен от этого «дара природы». Потому что эмоции — не влажные поцелуи ангелочков и не результат того, что тебе на плешь высморкалась фея, как распевают разные идиотки типа Мадлен Бассет[13] и пьяненькой Сероушки. Эмоции — последствия биохимических изменений в организме. А на подобные изменения гены влияют непосредственно — непосредственнее некуда. Они, конечно, определяют не все наше сознание, и даже не все наше поведение, но отдельные реакции в конкретных ситуация формируют именно гены, а не социальные нормы и не предписания лечащего врача. Хотелось бы мне узнать, как будет выглядеть непостижимая человеческая сущность со всей ее психоделикой и упованиями на связи с астралом, когда ученые расшифруют весь генетический код. Три триллиона генов. И каждый за что-то отвечает. Наверняка для фейных соплей места не останется. Хи-хи.
Генетик Дин Хеймер вывел четкую связь между генотипом человека и любовью к риску. Он расшифровал так называемый «ген поиска новизны»: когда человек получает новый опыт, в его мозгу вырабатывается вещество под названием допамин, которое сопровождает усвоение новой информации приятными ощущениями. Антагонистом «гена поиска новизны» оказался ген беспокойства — в аналогичной ситуации он провоцирует выброс серотонина. Думаете, серотонин вызовет прилив наслаждения, как при удачном сексе или при поедании шоколада? Как бы не так. Не та ситуация (или не та дозировка). В данном варианте он вызовет неприятное ощущение — и человек больше не захочет прыгать с вышки или жрать незнакомые плоды и животных, даже не помыв их предварительно. На первый взгляд гены беспокойства и тревожности — сущие саботажники. Искоренить! Зря. Неизвестно, что из этого выйдет. Существует ген тревожности и депрессии, который также отвечает за… либидо. Все, кто хоть раз смотрел американское кино, знают: депрессуху можно усмирить с помощью могучего антидепрессанта прозака. Кому-то его даже выписывать не требуется: он с рождения под прозаком, так его генотип устроен. И тот, кто без конца нервничает и по любому поводу впадает в уныние, завидует «прирожденному оптимисту»: я тоже так хочу. Как ни странно, избавление от беспокойства и депрессии приведет к потере… удовольствия от секса. Прозак — и природный, и синтезированный — снижает половое влечение. Выбирай, но осторожно, осторожно, но выбирай!
Впрочем, прежде делать судьбоносный выбор, придется тебе, уважаемая публика, потерпеть еще немножечко рассуждений. Хотя почему потерпеть? Надеюсь, вопрос о взаимосвязи развлечения и работы вас всех живо интересует? И вы спрашиваете себя (а может, и меня): как бы так их совместить, чтобы вторая не поглотила первое с потрохами, а первое не загубило вторую на корню? Найти оптимальное равновесие между удовольствием и нагрузкой — первостепенный интерес любого человека, делающего любой выбор. И особенно это важно для девочек (и мальчиков), которым предстоит выбрать профессию и минимум лет двадцать-тридцать (бр-р-р!) пахать на этой ниве в любую погоду. Американские социологи вывели, что человек в течение жизни в среднем делает три-четыре карьеры в разных областях, поэтому не стоит трепетать и впадать в ступор, если годам к сорока ты неожиданно переключаешься (или сворачиваешь?) со стези, например, брокера или топ-менеджера на стезю инструктора по йоге (или по Кама-сутре, ха-ха!). Но сейчас-то будущим йогам и профессионалам Кама-сутры приходится выбирать свою самую первую карьеру — ту, благодаря которой можно заработать начальный капитал, обеспечить себя и свою семью всем (или почти всем необходимым)… А уж потом, удовлетворив первостепенные потребности, можно получить полное право всей душой переживать кризис среднего возраста. Между прочим, довольно глупая система. Неверно выбранная «первая стезя» непременно заведет в такой глухой тупик, что и сворачивать-то будет некуда.
А как ее выбрать? На что ориентироваться? Чем руководствоваться? Ждать, пока генетики разберутся в трех триллионах молекулярных цепочек и на компьютере просчитают рецепт счастья? Отправиться в поход по Тибетам, Ватиканам и Афонам, пообщаться с разными гуру и вывести из их советов среднее арифметическое? Обойтись гуру семейными — хоть далеко ходить не надо? Между тем, энтузиазм или скепсис старших поколений, по большей части, младшему поколению ни черта не дают. Хотя бы потому, что старшие:
а) свой кризис среднего возраста либо уже пережили, либо как раз в этом самом кризисе находятся — в общем, самоощущение молодых людей понимают, мягко говоря, хреново — и оттого все свои полезные (гм-гм) рекомендации выстраивают согласно своей натуре, забывая о том, что эти рекомендации, собственно, предназначались для другой, куда более молодой личности;
б) не слишком хорошо разбираются в сегодняшней конъюнктуре и ориентируются на стандарты времен собственной молодости, а потому предлагают варианты, престижные лет двадцать назад, но сегодня или неприбыльные, или ненадежные, или откровенно идиотские;
в) из-за своей дезориентации (которая к тому же растет и растет по экспоненте — люди плохо понимают, что происходит вокруг и куда все катится) впадают в панику и дают советы типа: «Купи веревку и мыло, хорошенько вымойся и… отправляйся в горы, в Тибет. Только там, в монастыре на уровне пять тысяч метров над уровнем моря, ты сможешь переждать это безумие».
Нет, паниковать — дело последнее. В Тибет удрать мы всегда успеем. Надо просто поискать возможности и… мотивы. Честно говоря, это ново. Раньше (я имею в виду прошлое столетие, в котором мы успели родиться, но которое не успели как следует — на собственной шкуре — понять и прочувствовать) о мотивах, вернее, о мотивациях человеку думать не приходилось. Просто срабатывали самые мощные негативные мотивации, на уровне инстинкта выживания: страх, голод… Человек, как правило, чаще старался избежать страданий, не заморачиваясь надеждами доставить себе удовлетворение. Но если эпоха тотального выживания заканчивается, то наступает что? Правильно. Эпоха гуманизма. Который, кстати, не является повально добрым, любовным и умильным взиранием на лик человечества. Впрочем, некоторые, как сказал польский сатирик Веслав Брудзиньский, «считают себя гуманистами, поскольку взирают на мир с сочувственным омерзением». Притом, что гуманизм, пользуясь «Современным словарем иностранных слов», есть «совокупность идей и взглядов, утверждающих ценность человека независимо от его общественного положения и право личности на свободное развитие своих творческих сил». И для развития этих самых сил и потенций человеку требуется… мотиватор.
Нет, это не вакуумная помпа для интимной деятельности и не модель джойстика для захватывающих развлечений. Это в экономическая специальность, которой уже полсотни лет стукнуло. Мотиватор проверяет потребности клиента, потом сопоставляет их с его же возможностями, потом выдает заключение — и гуляй, ищи работу по списку. Нет, это не должен быть один-разъединственный пунктик типа «Стань водолазом, сынок!». А ты вообще не сынок, а дочка. Причем не того конткретного мотиватора, который вручил тебе заключение, а совсем другого папы. В общем, в заключении грамотного специалиста будет указан ряд профессий, к которым у тебя нет противопоказаний. То есть они не вступят в противоречие с твоей природной склонностью к агрессивности или к пассивности, к общительности или к уединенности, к самостоятельности или к зависимости. Не факт, что ты обнаружишь в себе выдающиеся водолазные таланты, но, скажем, эта работа точно не вызовет у тебя нервных срывов, язвы желудка и стойкой мизантропии.
Не знаю, насколько в родном отечестве распространены мотиваторы. Я их что-то пока не встречала. Может, они образовали тайное общество типа масонского и где-то в укромных уголках, в обстановке строжайшей секретности определяют, кому что нравится и кто во что горазд? Нет, это, кажется, больше тянет на сценарий малобюджетного триллера. Для высокобюджетного варианта укромным уголкам не хватает ядерного оружия, а тайным мотиваторам — намерения захватить власть над миром. Ну, ладно, попробуем представить соотношение труда и отдыха без помощи мотиватора. Хотя бы приблизительно.
