Впрочем, Альберта Бандуру трудно назвать здесь первооткрывателем, поскольку еще до него этот психический механизм обнаружили зоопсихологи, изучая поведение обезьян в одном любопытном эксперименте. Они построили клетку-лабиринт, на выходе которой лежал банан. Потом из группы обезьян взяли младшую в иерархии и научили ее проходить по лабиринту. Клетку установили в общем вольере, и обезьянка на глазах у изумленных сородичей достала из лабиринта заветное лакомство. Впрочем, старшие обезьяны тут же раскулачили малыша, а в лабиринт так никто и не сунулся, даже в голову не пришло. Но затем ученые повторили тот же самый эксперимент со старшей обезьяной в этой группе. Животное проделало аналогичный трюк в общем вольере, вылезло из лабиринта и съело банан. А остальные тут же кинулись в лабиринт повторять сложные маневры старшей в иерархии обезьяны. Так зоопсихологи выяснили, что животное готово учиться новому поведению только в том случае, если его демонстрирует авторитетное существо.
Человек, конечно, организован посложнее обезьяны, но и мы учимся, подражая своим родителям, авторитетным сверстникам и «звездам». Причем, делаем это совершенно бездумно, инстинктивно, с равным успехом дублируя как удачные модели поведения, так и ошибки других людей. В этой связи, являемся мы для своего ребенка авторитетной фигурой или нет — это вопрос принципиальный. Поскольку если мы у него «в авторитете», то подражать он будет нам, а если у него «в авторитете» другие люди — то им. И не факт, что эти «другие люди» будут теми, которым «правильно» было бы подражать в этой жизни.
К сожалению, родители очень часто допускают эту ошибку—им кажется, что ребенок будет их слушаться только потому, что они говорят «правильные вещи». А воспринимает ли он их как авторитетных людей — этим вопросом родители, почему-то, не задаются. Но изречение «правильных вещей» — недостаточное основание для того, чтобы быть услышанным. Чтобы тебя слышали, ты должен занимать в сознании собеседника весьма определенную позицию — быть для него авторитетом. Он должен так к тебе относиться.
Как стать авторитетным лицом в глазах собственного ребенка? — это вопрос отнюдь не праздный, и решением соответствующей задачи нужно заниматься.
Первое правило: «Ребенок должен знать и чувствовать, что вы его любите».
В этом правиле важны оба слова — и «знать», и «чувствовать». То есть, мы должны и говорить об этом своему ребенку, и подкреплять свои слова действием. Никогда не подвергайте сомнению факт своей любви к ребенку. Поразительно, но родители, зачастую, делают все возможное и невозможное, чтобы их ребенок в этом усомнился. Например, шантаж любовью: «Если ты не будешь меня слушаться, я не буду тебя любить!» — грандиозная глупость, срывающаяся с уст родителей (как правило, мам), словно горячие пирожки.
Другой пример: ребенка отругали (неважно — бабушка, учительница, дворник или старушка, днями и ночами заседающая у подъезда), а вы ребенка не поддержали. Моя любимая фраза из «Дневника Бриджит Джонс»: «Он не поддержал меня на дипломатическом приеме!» Выглядит комично, но дело серьезное! Никто не должен ругать вашего ребенка, ему могут сделать замечание, что-то рекомендовать, но не ругать. Никакого агрессивного тона со стороны третьих лиц! Если же такое случается, вы отводите ребенка в сторону и хладнокровно разбираетесь с его обидчиком: «Вам может не нравиться то-то и то-то. Вы можете думать то-то и то-то. Вы даже можете сказать, что вам кажется необходимым. Но оскорблять моего ребенка я вам не позволю, извините».
В основе детской ревности, по-моему, лежит боязнь ребенка, что родители его разлюбят,
Мартин Селигман
Примерно в таком духе. После вы можете обсудить с ребенком сложившуюся ситуацию не вставая ни на чью сторону — в конце концов, у каждого своя правда, и это надо иметь в виду. Поэтому мы просто оцениваем ситуацию и решаем, как в подобных случаях лучше себя вести. Вот и весь «разбор полетов». Если взрослый был прав по сути, мы об этом говорим ребенку, объясняем реакцию взрослого, но не осуждаем ребенка, а просто показываем ему, что произошло на самом деле, чего, возможно, он не заметил, не понял, не сообразил. Но не страшно, все поправимо, теперь мы знаем как, и в следующий раз…
Итак, мы не шантажируем ребенка в защищаем его от сторонней агрессии — поверьте, этого вполне достаточно, чтобы он чувствовал, что его любят. Некоторые, правда, считают, что лучший способ доказать свою любовь — это «купить» любовь (подарки, уступки, нарушение режима), но это безумие. Любовь — не продается и не покупается, а ребенок слишком умен, чтобы не понять, что его подкупают. Он поймет обязательно, даже к бабке не ходи. Поэтому «покупка» любви — худшее дело. Скорее, таким образом, вы докажете ему, что вы его не любите.
Будь правдив по отношению к дитяти: исполняй обещание, иначе приучишь его ко лжи.
Лев Толстой
Вспомните сказку про волка и семерых козлят. Волк пытается подкупить козлят, а мама, хотя идет торг за детей, сохраняет свою позицию — ничего опасного и вредного делать нельзя. В результате, козлята точно определяют, кто их мама. Их мама — та, которая, даже вопреки их желаниям (иногда), рубит правду-матку, но с заботой и желанием помочь. Тут, впрочем, есть один нюанс — ребенок должен действительно понимать, что, когда его мама (или папа) проявляют строгость (ну или что-то в этом духе), она (он) делает это во благо, и это не есть оскорбление его личности, а также не является попыткой продемонстрировать ему, «кто в доме хозяин» и кто сильнее.
Таковы ингредиенты: не подкупать, но и не подвергать сомнению, а главное — защищать. Нежность, внимание, сочувствие и так далее — я тут не рассматриваю, считая это естественным и обязательным (что является таковым, если для того есть повод, поскольку иногда ребенок расстраивается демонстративно, и в этом случае, конечно, сочувствовать ему нужно, мягко говоря, в меру). При отсутствии этих ингредиентов в нашем поведенческом сценарии на уважение своих детей нам рассчитывать не приходится.
Второе правило: «С ребенком нужно быть честным».
То, что детей не нужно обманывать, я думаю, понятно и без доктора Курпатова. Проблема в том, что обманывать ребенка, зачастую, куда легче, чем говорить ему правду. А недоговаривать — как правило, легче легкого. И мы — родители — этим пользуемся без всякого зазрения совести. Но рано или поздно ребенок узнает, что мы его обманывали в сотне самых разных ситуаций, и потеряет то главное, что нас с ним связывает, — чувство доверия. Дети — они пытливы, они будут проверять наши слова на собственном опыте, сличать наши показания с тем, что говорят по этому поводу другие люди.
Ничто не бывает так редко на свете, как полная откровенность между родителями и детьми.
Ромен Роллан
Быть честным и держать данное ребенку слово — это вещь принципиальная. Иначе мы не можем рассчитывать на уважение с его стороны, а если нет уважения, то и авторитета у нас не будет. Кроме того, если мы обманываем, то и нас можно обманывать. По сути, своим враньем мы легализуем будущее вранье ребенка. Нельзя требовать от него соблюдения тех правил, которые мы сами не соблюдаем. Ребенок может еще не слишком хорошо разбираться в дефинициях добра и зла, но в ощущении справедливости или, точнее сказать, несправедливости ему не откажешь. Он это чувствует. В том, что касается нашего отношения к нему, барометр ребенка очень четко работает.
Тот факт, что ребенок не слишком осведомлен по целому ряду вопросов, иногда играет с родителями алую шутку. Понимая, что он особенно ничего не понимает, они считают возможным вводить его в заблуждение. Причем, делают это как в вопросах очень серьезных, так и по мелочам, как в минус, так и в плюс. Некоторые родители любят идеализировать жизнь и отношения между людьми, преподносить ее ребенку в розовых тонах. Им кажется, что таким образом они «защищают счастливое детство» своего ребенка. Другие, пытаясь мотивировать своего ребенка к большей ответственности или, например, на успехи в образовании» напротив, рисуют картины жизни темных, драматичных тонах. Им кажется, что знание о «суровой правде жизни» поможет их детям лучше подготовиться к будущей самостоятельности.
Желание родителей защитить своего ребенка от всего на свете, в том числе и от некоторой информации, вполне понятно. Но не обернется ли эта защита последующими проблемами? К сожалению, очень Часто так и происходит. «Розовые замки» раз за разом ставят взрослеющих детей в неловкие ситуации, а «ужасы жизни», рассказанные родителями, у одних детей вызовут чувство избыточной тревоги, у других же — излишний цинизм и агрессивность. Если же быть честным, то приходится признать, что наиболее точное определение жизни — это то, что она сложная, разная и неоднозначная. Ребенок же; в силу своих психологических особенностей, тяготеет как раз к простым решениям, чтобы было как «дважды два» — мол, это так, а это эдак. Но в слепом следовании этому его желанию важно не перестараться. «Черно-белые» цвета — это не по части оптического спектра жизни, в ней есть все цвета и цветут, как известно, все цветы.
