Трудность и нецелесообразность недифференцированной профилактики «вообще всех болезней» заставляют сосредоточить усилия по основным направлениям: 1) воспитание у родителей умения создавать уважительные, эмоционально теплые, искренние, взаимно поддерживающие отношения в семье и особенно по отношению к ребенку; обучение их адекватным методам ухода и воспитания детей; 2) создание у детей, если позволяют их возраст и психическое развитие, представлений о здоровье и болезни, обучение их элементарному анализу своих ощущений и переживаний, построению адекватного ситуации поведения, умению управлять своими эмоциями; 3) выявление у детей хронических состояний тревоги, внутреннего беспокойства, общего дискомфорта; 4) обнаружение психовегетативного синдрома; 5) распознавание конфликтной ситуации, в которой находится ребенок (в семье, в детском коллективе); 6) выявление у детей наиболее слабых, поражавшихся в прошлом органов и систем; 7) определение общей психической, и особенно эмоциональной, зрелости.
Вряд ли возможно перечислить полностью все, что способен выявить опытный педиатр, многократно исследуя, опрашивая ребенка и изучая его семью. Конечным результатом этой кропотливой работы должен быть отбор детей повышенного риска или детей, живущих в ситуациях повышенного риска, с тем чтобы проводить дополнительные предупредительные меры. По существу, последние уже смыкаются со вторичной профилактикой (лечением) развивающегося или сформировавшегося заболевания. Прежде чем наметить общие принципы вторичной профилактики, необходимо сделать ряд общих замечаний. Один из первых принципов – перестройка мнения всех, кто участвует или должен участвовать в профилактике, лечении и заботе, таким образом, чтобы их усилия в этом направлении были наиболее эффективными. С этой целью необходимо разбить недоверие, существующее у педиатров по отношению к возможной помощи психотерапевта (психолога) в процессе лечения практически любого заболевания. Объединение врачебных сил и привлечение методов психологического воздействия следует осуществлять на ранних этапах заболевания. В случае хронизированного заболевания воздействие на психику ребенка может быть не только менее успешным, но, что самое главное, уже не сможет предотвратить целый ряд необратимых последствий как в сфере личности, так и в биологии организма. Иллюстрацией сказанного может служить следующий предоставленный нам В. Е. Каганом пример.
Геннадий К., 14 лет. Раннее развитие – без существенных отклонений. Один в семье. Отец страдал травматической эпилепсией с нараставшими на протяжении жизни мальчика изменениями характера и личности. Обстановка в доме в связи с этим всегда тяжелая. Мальчик по характеру эмотивный, добрый, не любящий драк, но умеющий построить контакт и защитить себя, учится хорошо. В 6 лет отмечены боли в животе. В 9 лет появились боли в области эпигастрия (обычно ночью), тошноты, отрыжка спустя 1–2 часа после еды. Диагноз: дуоденит. После выписки прошел курс санаторного лечения и последующие 5 лет чувствовал себя хорошо. В 13-летнем возрасте в день похорон отца вновь появились тошнота, рвота, отрыжка «тухлым яйцом», голодные боли в эпигастрии, слюнотечение и жажда, склонность к запорам. Заключение по холангиохолецистографии: дискинезия желудка и желчного пузыря, недостаточность сфинктера Одди. Проведено лечение, в связи с улучшением был выписан. Через три дня поступил вновь в тяжелом состоянии (температура 39 "С, резкая слабость, тошнота, неукротимая рвота, отсутствие аппетита), которое было расценено как обострение основного заболевания на фоне ОРЗ. Выписан в удовлетворительном состоянии через 18 дней и взят на амбулаторное лечение. Получал френолон по 2,5 мг 3 раза в день в качестве подготовки к психотерапии, рвоты сохранялись. К 9-му сеансу гипнотерапии зарегистрированы дни без рвот, к 14-му – рвоты через 1–2 дня, затем вновь обострение. После 29 сеансов гипнотерапии в течение месяца был практически здоров. Однако после сдачи вступительных экзаменов в техникум – резкое обострение. Вновь начата гипнотерапия, в первые 3 нед. которой получал малые дозы френолона. В ходе ее (еще 13 сеансов) обострения наступали по психогенным поводам. В динамике гипнотерапии становился спокойнее, увереннее, очень стремился к полному излечению, достиг возможности самостоятельно предупреждать обострения. Снят с учета после 6 мес. без рвот, которые, по имеющимся сведениям, за год больше не повторялись.
Этот пример показывает, насколько плодотворным может оказаться союз педиатров и психиатра-гипнотерапевта в достижении ремиссии даже тяжелого заболевания. С другой стороны, можно предположить, что если бы усилия психотерапевта были использованы раньше, то течение основного заболевания было бы более легким. Это заключение напрашивается в связи с тем, что в патогенезе желудочно-кишечного расстройства значительное участие принимала тяжелая психотравмирующая обстановка (воспитание больным отцом), а обострения, как правило, зависели от дополнительных психотравмирующих моментов.
Лечащий врач, сотрудничая с психотерапевтом, психиатром, должен успокоить родителей, разъяснив им, что их участие создает дополнительные возможности для терапии. Однако отмести предрассудки родителей – не простое дело. Одни боятся следа, который останется после знакомства с психиатром – признания ребенка психически неполноценным, другие сторонятся психиатра, так как боятся оказаться в собственных и чьих бы то ни было глазах ответственными за возникновение заболевания у ребенка, а именно так нередко понимается обсуждение семейных проблем или психологии родителей. В некоторых случаях сомнения и опасения родителей создают препятствия для эффективного терапевтического вмешательства. Врачу приходится выявлять эти опасения, определять природу их возникновения, силу сопротивления и позицию семьи и в связи с этим строить план лечения ребенка. Наиболее правильным будет ободрить родителей, чтобы они высказали свои страхи и предрассудки, и уже в атмосфере доверия разъяснить сложившуюся ситуацию, приведшую к болезни ребенка.
Немаловажную роль играет исправление обывательского представления о болезни. Как правило, о ней думают как о нарушении того или иного органа, при котором роль больного пассивна и он – лишь объект деятельности врача. Отсюда – ожидание лекарства «от головы», «от живота» и т. д. Мало кто убежден в том, что активность личности – одно из важнейших условий успешного предупреждения и преодоления болезней. Вдумчивый специалист мобилизует все ресурсы семьи и личности даже самого маленького пациента на борьбу с болезнью.
Привлекая внимание к психологическим сторонам болезни ребенка, объясняя родителям некоторые ее механизмы, врачу приходится преодолевать стремление навязывать свое мнение. Дидактический подход по отношению к членам семьи и больному менее продуктивен, так как недостаточно учитывает эмоциональную готовность принять объяснения врача, касающиеся заболевания. И если понимание болезненных проявлений недостаточно, своя роль при лечении неясна, т. е. если В КБ неадекватна, а позиция больного пассивна, то успеха ожидать не приходится. В стимулировании личности больного на предупреждение заболевания и борьбу с ним и состоит отличие психотерапевтического подхода от органического. В детской практике отношение ребенка к заболеванию определяется позицией родителей, и необходимо использовать все возможные средства для убеждения их. Требуются значительные психотерапевтические усилия, чтобы не только помочь родителям увидеть и понять предшествующие обстоятельства жизни семьи, особенности характеров ее членов, их отношения к ребенку, но и выработать у них новые, более адекватные установки, ведущие к преодолению патогенной ситуации. Необходимо переключить внимание с симптомов заболевания на то, что их провоцирует и утяжеляет. От того, в какой мере это удастся, зависит позиция семьи и – во многом – состояние ребенка.
Работа с ребенком также требует выполнения некоторых основных условий: 1) установление раппорта, завоевание истинного доверия, преодоление барьера психологической защиты, проникновение в глубины детских переживаний; 2) выявление вместе с ребенком его основных психологических трудностей и конфликтов через игровую, прожективную технику или посредством обсуждения; 3) помощь в преодолении этих трудностей с целью ослабления сдерживаемых и скрытых чувств (игровая терапия или другие психотерапевтические подходы); 4) восстановление психологической стабильности и возвращение чувства перспективы после ослабления внутреннего напряжения. Большой помощью в этом отношении будет направление эмоциональной энергии больного по другим каналам – не осуждаемым им самим и приемлемым для общества. Такое ослабление эмоционального накала возможно, например, в искусно созданной игровой ситуации. Влияние на психологию больного не исключает и не заменяет воздействия на биологические процессы в целом и в наиболее заинтересованной системе или органе. Для смягчения влияния эмоционального стресса и облегчения приспособительных процессов организма рекомендуются психофармакологические средства. Их назначение с целью профилактики состояний психической дезадаптации основано на том, что они не только облегчают «тренировку» возможностей психической адаптации, но и непосредственно препятствуют ослаблению функциональной активности психической деятельности и возникновению пограничных форм нервно-психических расстройств (Александровский Ю. А., 1976), в том числе и «психосоматических». Отсюда значительная профилактическая роль, например, транквилизаторов и фенибута в ослаблении стрессовых воздействий, предотвращении развития психовегетативного синдрома и самого заболевания. Облегчая психическую и физическую активность, снижая тревожное состояние, ослабляя вегетативные дисфункции, нормализуя ночной сон, они делают организм более устойчивым к нагрузкам. При уже развившихся соматических заболеваниях действие психофармакологических средств направлено, с одной стороны, на неврозоподобные состояния, связанные главным образом с вегетативными нарушениями, а с другой – на предотвращение психогенных наслоений, возникающих как реакция на соматические страдания и общие изменения жизненного стереотипа. Описанные выше подходы не умаляют значения симптоматических вмешательств, нормализующих деятельность патологически функционирующих систем и органов.
