Соответственно те, кто проявил инициативу в направлении внесения «Мёртвой воды» и отдельного издания «Достаточно общей теории управления» (тем более, после одобрения Концепции общественной безопасности в ходе парламентских слушаний, проведённых 28 ноября 1995 г., на которых была представлена и книга «Мёртвая вода»[387]), совершают преступление против суверенитета и безопасности страны. И не имеет значения, делают они это по умыслу, либо являются идиотами, которыми манипулируют геополитические противники России.
Фрагмент выступления заместителя руководителя аппарата Московской городской думы О.А.Бектобеговой[388] на парламентских слушаниях по Концепции общественной безопасности 28 ноября 1995 г.:
«Понятие безопасности имеет также два ключевых аспекта: это профилактика и зашита. В аспекте "защита" предполагается рассматривать состояние Вооружённых Сил, правоохранительных структур, службу безопасности, включая разведку, непосредственно силовые структуры и комплексы, обеспечивающие их жизнедеятельность. В аспекте "профилактика" — практически все отрасли по приоритетам. На первом месте — образование, на втором — здравоохранение, экология, право.
В отношении права скажу особо. Если нет целеполагания, непонятно, каким должен быть и куда будет направлен закон. А устойчивость государства зависит от процента естественного или простого права, содержащегося в кодифицированном праве, по которому мы с вами живем. А естественное право живет в народе. Когда они совпадают, государство устойчиво.
Не секрет, что мы даже сами не знаем иногда тех законов, которые принимают и Московская городская дума, и Государственная Дума. А народ не знает тем более. Как же он может по ним жить? И чиновники не знают. Чиновники знают только отраслевые законы, и то плохо.
Мы, однако, предлагаем посмотреть на все вышеперечисленные отраслевые направления государственной жизни несколько с иных позиций. Именно с позиций целеполагания.
(…)
С вышеизложенных позиций каждое из отраслевых направлений будет выглядеть несколько иначе, чем сейчас. В сфере образования, например, безопасность может рассматриваться как наиболее полная информированность общества о текущих общественных процессах и повышение знаний о человеке как жителе Вселенной. В здравоохранении — это раскрытие дополнительных возможностей, в том числе психических и в конструкции физического тела.
Рассматривая, таким образом, каждое отраслевое направление функционирования государственного механизма, можно прийти к выводу, что на основе предложенной концепции следует говорить все-таки не о безопасности как таковой, а о безопасном, устойчивом развитии Российского государства. Что, кстати, на основе этой концепции вычленяется абсолютно.
Предложенная концепция, на наш взгляд, вполне позволяет разработать программу такого развития страны, основываясь на некой философской базе, которая может быть представлена тремя частями. Думаю, для всех, кто первый раз слушает эту концепцию, очень сложно ее воспринять сразу.
Значит, три части. Это общая философия, теория концептуальной власти (аналог политэкономии), теория прогноза и событийного моделировании. Эти три позиции российского происхождения. Еще несколько лет назад мы жили "по" немцам, англичанам и французам — российского не было. Теперь есть. Пока в теории. На практике же мы видим политическую апатию общества, и вряд ли можно надеяться на то, что удастся быстро построить государство, пусть и по хорошо скомпонованному чертежу. Идея все-таки должна овладеть массами.
Если мы с вами эту концепцию или то, что мы на основе ее создадим, не доведем до сведения народа и не сделаем людей, большинство или хотя бы какую-то часть, своими сотрудниками, своими единомышленниками, не видать все равно нам благополучия»[389].
В опубликованных материалах этих парламентских слушаний нет каких-либо возражений в отношении предложенных материалов концепции и нет упрёков в пропаганде расизма, национализма, фашизма, унижения чьего-либо достоинства, пропаганде террористической деятельности и прочего экстремизма.
Т.е. вопрос о внесении «Мёртвой воды» и «Достаточно общей теории управления» в Федеральный список экстремистских материалов, это вопрос не только и не столько юридически-процессуальный, но прежде всего — политический[390].
Эти действия сотрудников Следственного комитета РФ, работников прокуратуры и судов, в дополнение к преступлениям против правосудия (см. Приложение 6) подпадают под состав преступления, предусмотренный ст. 275 УК РФ — Государственная измена: «Государственная измена, то есть совершенные гражданином Российской Федерации шпионаж, выдача иностранному государству, международной либо иностранной организации или их представителям сведений, составляющих государственную тайну, доверенную лицу или ставшую известной ему по службе, работе, учебе или в иных случаях, предусмотренных законодательством Российской Федерации, либо оказание финансовой, материально-технической, консультационной или иной помощи иностранному государству, международной либо иностранной организации или их представителям в деятельности, направленной против безопасности Российской Федерации» (в ред. федерального закона от 12.11.2012 № 190-ФЗ).
В данном случае государственная измена выражается в форме оказания «иной [391] помощи иностранному государству, международной либо иностранной организации или их представителям в деятельности, направленной против безопасности Российской Федерации». То обстоятельство, что получателем помощи такого рода являются все без исключения геополитические противники и конкуренты России, а не какое-то одно или несколько конкретных государств или иностранных организаций, следует рассматривать как отягчающее вину обстоятельство.
7. Гражданское общество, государство и государственная измена
Эта тема такова, что начинать её освещение придётся с определения значений терминов.
«Гражданское общество» — это термин, вошедший в политический лексикон СССР в годы перестройки. Для СССР его появление не было неким поучающим «откровением» более продвинутых культур, адресованным «отсталым дикарям». Его появление было всего лишь синонимическим преобразованием, приданием новой лексической формы тому, о чём многократно на протяжении десятилетий говорилось в советской пропаганде, в системе политучёбы и художественных произведениях социалистического реализма: каждый советский человек должен занимать «гражданскую позицию»[392], т.е. — по своей инициативе, исходя из норм морали социалистического общества, действовать в интересах общественного развития, выявляя проблемы и способствуя их разрешению как путём привлечения к ним внимания государственных органов, так и проявляя инициативу в общественных самодеятельных организациях (КПСС, комсомол, профсоюзы, разного рода тематически и проблемно ориентированные общества и т.п.).
Но пропаганда, система политучёбы и сюжеты художественных произведений социалистического реализма — это одно, а реальная жизнь, в которой партийно-советская бюрократия, ставшая эксплуататорским классом, целенаправленно подавляла тех, кто занимал гражданскую позицию по тем или иным вопросам в жизни страны, это — другое. Именно по этой причине некоторая часть советского общества в годы перестройки восприняла как нечто новое термин «гражданское общество», однако без того, чтобы вникнуть в то, как его смысл понимают и недопонимают зарубежные «учителя демократии». Поэтому обратимся к истории концепции «гражданского общества», внедрённой в нашу культуру в годы перестройки.
«Гражданское общество» это — русскоязычная «калька» англоязычного термина «civil society», введённого в употребление в XVII веке. Связанная с ним концепция личностно-общественно-государственных отношений формировалась главным образом в Западной Европе и в США на протяжении нескольких столетий, в процессе идеологической подготовки к «буржуазным революциям» и в ходе идеологического обеспечения становления и существования буржуазно-либеральных обществ. Вследствие этого концепция «гражданского общества» выражает их идеалы и отчасти — реально достигнутые ими результаты общественно-исторического развития.
Поскольку всякий народ характеризуется, прежде всего, идеалами, которые он несёт через века, а подчас, и через тысячелетия, и каждый народ имеет своё историческое прошлое, во многом уникальное, — то политические концепции, рождённые в среде одного общества, не всегда легко воплощаются в жизнь в среде другого общества. Вследствие этого общество в России в настоящее время не является «гражданским» в том смысле, какой вкладывают в этот термин западные и отечественные социологи и политические деятели либерально-буржуазного толка. Но и для того, чтобы оно стало «гражданским» в общезападном понимании этого термина в перспективе, требуется, во-первых, искоренить идеалы, которые свойственны многонациональной цивилизации Руси (т.е. необходимо отказаться от своего будущего), а во-вторых, оплевать и предать забвению собственное историческое прошлое. Т.е. требуется, чтобы Русь-Россия исчезла из исторического прошлого, и её не было в будущем.
