Вы приезжаете на работу, с нетерпением ждете возможности рассказать доктору Джекилу хорошую новость. Но нет больше доктора Джекила. На его месте сидит некто Хайд. Внешне он ничем не отличается от Джекила. Он даже курит столько же. Но это не Джекил. Тот предлагал сигареты только некурящим. Даже если бы вы встали на колени и умоляли его, он бы не снизошел до вас. Но Хайд всегда держит пачку на расстоянии вашей протянутой руки, говорит вам, что не хочет искушать, но если отвыкание будет очень болезненно, то не стесняйтесь и берите. Он явно намного приятнее Джекила, но не кажется ли вам, что он всегда выпускает дым в вашу сторону? Вам также хотелось бы, чтобы он перестал говорить о том, что в жизни есть и другие радости. И зачем нужно здоровье и деньги, если остаток жизни будет проведен в депрессии. Вы желаете, чтобы он перестал говорить о том, что еще не доказана связь рака легких с курением, а если и доказана, это не значит, что вы не можете умереть от чего-нибудь другого, например попасть завтра под автобус. Да, он, без сомнения, приятнее Джекила. Но как же вам хочется, чтобы Джекил вернулся!
Это еще один вид раздвоения сознания. Будь курильщик вашим лучшим другом или злейшим врагом, часть его мозга будет желать, чтобы вы проиграли. Чем больше курильщиков сходит с их тонущего «корабля», тем страшнее остающимся, что вскоре они будут единственными курильщиками в компании. Другая часть мозга хочет, чтобы вы бросили курить, потому что тогда они смогут тоже. К несчастью, их усилия практически гарантируют ваш провал.
Один из самых печальных случаев произошел со мной после того, как я сумел отказаться от сигарет и не курил несколько лет. Мой очень хороший друг постоянно предлагал мне сигареты на общественных мероприятиях. Он действительно не мог поверить, что у меня не было потребности или желания закурить, когда бы то ни было. Теперь, если вы вспомните, что я однажды дошел до стадии, когда практически умирал от курения, то подумаете, что его жест был совсем не дружеский. А если вы еще добавите к этому мою профессию и цель моей жизни — помогать курильщикам освободиться от зависимости, и какой бы эффект я произвел на них, если бы сам закурил снова, то вам будет простительно думать, что это был и не друг, а вообще злодей. И тут бы вы ошиблись. Он один из милейших людей, которых я встречал в жизни. Это делал не он, а мерзкое растение, воздействующее на курильщиков, которые в других сферах жизни приятные, честные, цельные люди.
Этот друг был одним из тех курильщиков, которые никогда не курят до полудня. Когда была установлена связь между раком легких и курением, медики заявили, что настоящий вред приносят сигареты, выкуренные утром, и многие курильщики решили не курить до завтрака или до обеда.
Удивительно, как мы принимаем на веру то, что говорят нам врачи. В конце концов сигарета — это только сигарета, почему утром она должна быть вреднее, чем в другое время суток? Я предполагаю, что утренние сигареты вызывают кашель. Это должно было сделать их даже менее вредными. В любом случае кашель появляется не потому, что это утро, а потому, что вы провели восемь часов без курения и организм утратил часть иммунитета к яду.
Как бы то ни было, этот друг решил, что не будет курить до обеда. Я не смог его убедить, что после ночи (это почти восемь часов без никотина) первая сигарета покажется бесценной, даже если заставит кашлять. Если не курить до обеда, то пройдет уже четырнадцать часов без никотина, и иллюзия удовольствия будет еще сильнее. Но на празднике как-то я увидел, что он закуривает после завтрака. Я спросил:
- Я думал, ты не куришь до обеда.
- Я не завтракаю, так что для меня сейчас обед.
Таково мышление наркомана. Ему и в голову не пришло, что обед обычно начинается в час дня, а у него за несколько лет стрелка опустилась к одиннадцати часам. На самом деле этому другу грозила реальная опасность стать алкоголиком, потому что он начинал курить, а также и пить с одиннадцати часов.
Его жена считалась курильщицей от случая к случаю. Она курила только за компанию с мужем или на мероприятиях, как она сама говорила. В конце концов она перенесла болезнь, связанную с курением, и решила бросить. Я, естественно, предложил свою помощь. Она объяснила, что курит редко и справится сама. Для меня было пыткой смотреть, как она пытается бросить курить с помощью волевого метода. Это как если бы смотреть на тонущего в пределах вашей досягаемости, которого вы можете вытащить из воды и который вам этого не позволяет.
Итак, к ее чести, через три месяца она более или менее справилась с этим. Только сигарета после ужина беспокоила ее. Ее муж закуривал, а она говорила: «Все бы отдала за сигарету». Он говорил, чтобы она не глупила, и поздравлял ее с успехами, а я сидел и думал: «Ей помогло бы, если бы ты не зажигал эту сигарету». Но я знаю, что значит для курильщика сигарета после ужина. Приблизительно через полгода он только прикурил сигарету, как его жена сказала: «Я полностью справилась с курением. Мне совершенно не хочется курить, на самом деле ты выглядишь смешно с этой штуковиной во рту». Мы с Джойс поздравили ее. Я сказал: «Вы пошли немного не тем путем, но, к вашей чести, главное — что вы справились. Вы свободны!» К моему удивлению, муж ничего не сказал. Я знал, что они оба беспокоились, что болезнь может вернуться.
Иногда в старых черно-белых фильмах герой раскуривал две сигареты и передавал одну героине. Есть известный кадр, где это делает Пол Хенрид[76]. Подростком я тоже практиковал такое. Это только выглядит просто, но, поверьте, не так легко, как кажется. Одна сигарета успевает прогореть наполовину. Первый раз, когда мне удалось правильно все сделать, я предложил сигарету девушке, а она сказала, что не хочет. Иногда в смешном свете вас может выставить сам факт курения. Но уверяю вас, что еще смешнее курильщик, который стоит с двумя горящими сигаретами в руках и не знает, что с ними делать. Я слышал много историй о том, как курильщики попадают в зависимость, но как-то раз спросил Денни Бейкера, который вел программу о курении на телевидении, почему он не стал курильщиком. Я тут же захотел откусить себе язык из-за явно глупого вопроса, потому что Денни Бейкер был сильным морально и физически; в его профессии искушение закурить практически неодолимо, а я не мог поверить, что он никогда не попадал в зависимость. С таким же успехом я мог спросить его, почему он не стал наркоманом? К моему удивлению, вместо язвительной реплики, он ответил: «Когда я был подростком, мне понравилась одна девушка на вечеринке. Она курила, так что я купил пачку, пошел предложить ей сигарету, а они все рассыпались по полу. Мои друзья хохотали, а я чувствовал себя так глупо, что больше не пробовал». Вот это я называю «повезло»!
Теперь вернемся к моему другу в ресторане. Я удивленно наблюдал, как через несколько минут он уже изображал Пола Хенрида и протягивал жене зажженную сигарету. Я не верил своим глазам. Когда это делает Пол Хенрид, это выглядит даже эротично, но смотреть, как 50-летний мужчина протягивает сигарету жене, которая только что оправилась от курения с помощью силы воли! Я воскликнул:
- Что ты делаешь?
- Она достигла таких успехов, что заслужила награду!
Теперь вы, должно быть, уверены, что он либо злодей, либо эгоист, либо просто дурак. Уверяю вас, ни то, ни другое, ни третье. Это просто эффект наркотика. Попробуйте понять его психологию. Когда жена хотела курить, он мог курить при ней. Он не ощущал нехватки. Но вдруг ситуация изменилась.
Трое сидящих за столом не испытывают потребности или желания курить. Они считают это тем, чем оно является: глупым и смешным занятием. Единственный курильщик тоже начинает чувствовать себя глупым и смешным. И что он делает? То же, что и все наркоманы. Он чувствует смущение, и его пораженный разум толкает его заманить кого-нибудь еще в свою яму. Мерзкий наркотик создает панику и страх, и разум блокирует саму мысль, что заманиваемым человеком оказывается тот, кого он нежно любит и может своими действиями убить.
В десятой главе я рассказывал, как подростки привыкают к сигаретам, предложенным друзьями, а потом чувствуют себя обязанными покупать пачки. Для меня самый раздражающий момент курения — это видеть, как взрослый человек, бросивший курить несколько лет назад, проходит через то же самое. Друг предупреждает его:
- Снова начнешь.
- Нет уж! Покупать я никогда не буду!
Мерзкое растение уже заблокировало разум, и мы забыли о достоинстве и манерах. Разве мы одолжили бы еду, одежду или деньги у друзей и были бы достаточно наглыми, чтобы тут же заявить, что возвращать не собираемся? Не потому ли мы так держимся, что чувствуем: нашего друга совершенно не обидела наша наглость, и он втайне радуется, что нам на самом деле была нужна сигарета.
Я не могу видеть такие ситуации. Единственный, кто не видит, что снова попался, — это бывший зависимый, который, как собака, ожидающая лакомства от хозяина, преданно цепляется за друга, готов всовывать в рот эту грязь и ждет следующей подачки. Я не могу видеть ложное покровительственное отношение друга, который говорит: «Мне так жаль. Ты так хорошо справлялся». И в то же время старается не ухмыляться, наслаждаясь властью, когда его жертва корчится, и думает: «Ничего ты не освободился. Ты зря промучился эти годы. Добро пожаловать обратно в яму», тут же забывая, что он тоже пленник мерзкого растения!
