— Все и всегда?
— Всегда и в этом заключается моя работа.
— Ваша работа заключается в том, чтобы брать деньги у тех, кто их с удовольствием отдает?
— Брать деньги так, чтобы их с удовольствием отдавали.
— И не было ни одного человека, кто отдал бы их не так?
— Это лишь в тех случаях, когда мы прокалываемся как фирма. Получается скандал. Недопоставка и прочее. Но отдали-то они деньги с удовольствием.
— Что вы испытываете в таком случае?
— Меня это уже не волнует.
«Плохое меня не касается…»
— Ваше дело брать у людей деньги, которые они отдают с удовольствием. Потом этот человек уже больше не нужен. Он вас не касается. Вы принимаете только хорошее, а плохое — вас не волнует.
— Я знаю об этом теоретически.
— Вы теоретически знаете, что в этом мире есть и плохое, но оно вас не касается.
— Я просто не позволяю себе его касаться. То плохое, что я должна буду принять и могу принять, — я приму.
— Есть что-то плохое, что вы принимаете? Есть ли что-то плохое у вас на работе?
— Конечно, есть.
— И вы это принимаете?
— Да.
— А что вы принимаете?
— Например, я принимаю то, что мой шеф не хочет развиваться. У него есть все посылы и возможности, в том числе, материальные тоже. Он застрял на каком-то этапе развития, и я его не могу сдвинуть.
— Он не хочет развиваться?
— Не хочет расширяться и именно по каким-то своим внутренним причинам.
— Как этот человек, не желающий развиваться, связан с вами?
— Конечно. Мы давно и плотно знакомы.
— Вы просто знакомы? Он это он, а вы это вы, и нет ничего более того, что вы знакомы. А если я скажу, что он это вы?
— Всё может быть.
— Может быть все, но, ведя такой диалог, мы не дойдем ни до чего.
— А зачем доходить? Жизнь сама расставит все. Надо принять это как есть. У меня же есть выбор, и его никто не отменял.
— У вас есть выбор? А в чём он?
— Я могу уйти от этого человека, причем, все места отступлений я уже подготовила.
— Вы можете уйти от этого человека, но придете к такому же.
— Туда, куда можно уйти. Я там тоже всё хорошо знаю.
— Вы знаете, что там всё хорошо. Почему же вы не уходите?
— Мне жаль плод рук своих. Эта фирма создавалась нами двумя, начинали мы с нуля. Даже стартового капитала не было. Это мое детище. Я точно знаю, что год с ним повожусь, но всё равно его мысли направлю в нужное русло, и мы будем развиваться. Деваться нам некуда.
— Хорошо, а как у вас с личной жизнью?
— На сегодняшний день то, что я и хотела. У меня есть специально обученный мужчина, который покупает всякие вкусные вещи и везет меня туда, куда мне хочется сходить. Кино, театр, ресторан. Вечером тоже не плошает.
— Он вас любит?
— Я его не спрашивала об этом.
— Вы о чём-то говорите?
— Мы говорим о книгах, о кино, о каких-то бумагах. У нас есть какие-то общие интересы.
— А в постели вы разговариваете?
— Зачем? Все разговоры остаются за дверью.
— Что вы делаете в постели?
— Занимаемся сексом.
— При этом он никогда ничего не говорит?
— После того, как акт завершен и всё нормально, он говорит мне всякие ласковые слова. Слова благодарности.
— У вас сплошная благодать: дома, на работе, в постели.
— Я привыкла всё делать хорошо.
— Он бывает иногда недоволен?
— Если бы такое было, мы бы больше не встречались. Зачем себя мучить. Надо получать удовольствие здесь и сейчас.
— Вся жизнь это удовольствие, и, если что-то не доставляет удовольствие, это надо выкинуть. Так?
— Это общий взгляд.
— Я сейчас повторяю то, что говорите вы. Если ваш парень не доставляет вам удовольствия, то он вам не нужен?
— Да.
— Всё, что не доставляет удовольствие, надо убирать.
— Да. Даже решать тут нечего.
— Проблемой является неудовольствие. А решать ее надо путем изгнания оной из своей жизни. Так?
— Проблемы мы создаем себе сами.
— Вы придерживаетесь взгляда, что всё неприятное надо убирать из своей жизни. Поэтому у вас и нет проблем.
— Не обобщайте. Я этого не говорила. Не убирать из своей жизни.
— Вы конкретно ответили, что если бы парень был вами недоволен, то вы бы просто с ним больше не встречались.
— Это данный конкретный случай.
— Мы и разбираем данный конкретный случай.
— Но вы обобщаете, уже включая всю жизнь.
— У меня такая склонность к обобщению. Я иду от частного к общему. Вот если ваш мужчина будет выражать недовольство вами, то вы его удалите?
— Да. Я с ним расстанусь.
— Зачем он вам вообще нужен?
— Для физического здоровья. Чуть-чуть морального — почесать за ушком, это приятно.
— Получается, что он вам нужен только для здоровья, чтобы вы могли умереть здоровой?
— Однозначно. Лучше всего от сердечного приступа.
— Замечательно. Но наверно у вас был и предыдущий мужчина?
— Как и все прочие.
— Он сказал что-то нехорошее и был удален?
— Да. Зачем мне говорить гадости про меня же, когда у меня стоит большое зеркало, там всё написано, всё видно и понятно без слов. Я еще буду их выслушивать от кого-то!?
— Вы не член секты «Счастливые мысли»?
— Если хочешь быть счастливым — будь им.
— Теперь мы видим физическую реализацию этой формулы. Мне интересно, как вы достигаете состояния безраздельного счастья. Вы достигаете его путем устранения несчастливых мыслей?
— В этом конкретном случае — да. Но есть же люди, которых не просто выбрасывать.
— Как далеко вы уходите в устранении неугодных? Если некий джентльмен скажет вам, что вы дура, то этого будет достаточно для его устранения?
— Смотря, зачем и при каких обстоятельствах он это скажет.
— С целью оскорбления и снижения уровня вашего здоровья.
— Если это сказано в сердцах, когда я нечаянно разбила телевизор, то это не в счет.
— А если этот джентльмен заразит вас венерической болезнью?
— Исключено по определению.
— Как это?
— Для этого есть презервативы. Есть всякие средства защиты, жидкости и прочее.
— Глобальная безопасность.
— Чтобы потом есть антибиотики и портить желудок? Лучше побеспокоиться заранее.
— Хорошо. Вот он просыпается ночью и начинает оскорблять вас. Ваша реакция? Вы его выгоните.
— Нет, я ему отвечу тем же.
— Интересно, в какой момент вы его выгоните?
— Я сейчас просто пытаюсь выяснить, что же происходит.
— Что же он всё-таки должен сделать, чтобы вы его устранили?
— У меня была ситуация, когда на меня бросились с автоматом. Это произошло в Таджикистане. Люди ходили вооруженные. Мой муж, хорошо выпивши и со стеклянными глазами, пошел на меня с автоматом наперевес. Я сказала ему: «Стоять!» Он замер. Я его сбила с ног, наступила ногой на горло и сказала: «Если ты сейчас дернешься, вторую ногу я подниму. Война всё спишет».
— И что он сделал? Уполз в лес?
— Он взял автомат и ушел.
— Я так понимаю, что после этого мужья были заменены дрессированными мальчиками. Я правильно поняла?
— Да.
— Интересно, с дрессированными мальчиками истерик не бывает?
— Нет. Я никогда не унижу человеческое или мужское достоинство.
— А если его мужское достоинство потеряло силу?
— Значит, этому есть причина, и он сегодня не готов.
— И завтра тоже.
— Какое-то время это может продолжаться, потом закончится само.
— Потом закончится выводом его за пределы твоей жизни?
— Да. Вывод за пределы игрового поля.
— Вы их дрессируете под себя.
— Нет. Они приходят уже готовые. Каждый человек может дать что-то другому человеку. Если ему есть что дать, пожалуйста. Если нет, то нам не о чём говорить.
— Вот мой папа вам подходит.
— Пока место не вакантное.
— Вот вам и выход из дуальностей. Мы тут паримся, ищем, а он, оказывается, уже есть и физически представлен в Оксане.
— Интересно, есть ли что-то, чего ты боишься?
— Конечно.
— Чего же ты боишься?
— Любой страх, связанный со стрессовой ситуацией.
