1) Осия5-2а. Полустишие является частью обвинительной речи пророка против священников и «дома Израилева». Оно состоит из трех слов, по смыслу не очень ясных, буквальный перевод которых звучал бы так: «И резня, заблудшие [ее] углубили». Слово, переданное нами как «заблудшие», было, по-видимому, верно понято иудейской традицией, видевшей в них идолопоклонников. Но уже в первой половине девятнадцатого века Ф. В. Умбрайт предложил заменить это слово на топоним «Ситтим», отличающийся от него лишь шипящим начальным согласным и огласовкой первого слога. За этим исправлением последовали другие: заменив в написании первого слова простое tна tэмфатическое и отделив конечное h, чтобы представить его как приналежащий топониму артикль, исследователь получил фразу, которая в качестве обвинения звучала более убедительно: «Они углубили ров Ситтима».
Ф. Зеллин принял эту конъектуру с энтузиазмом, поскольку топоним Ситтим перекликается с историческим библейским повествованием, играющем в его аргументации в пользу убийства Моисея решающую роль. Это знаменитый отрывок из Чисел 25, где рассказывается о поклонении израильтян святилищу Ваал-Фегора во время пребывании их в Ситтиме. Израильтяне были введены в искушение моавитскими женщинами. Господь прогневался на них и наслал на них некое «поражение». Священник по имени Финеес положил этому конец, пронзив израильтянина, которого застал любодействующим с моавитянкой. Немного ниже говорится, что убитого звали Зимри, а моавитянку — Хазва.
Зеллин не предложил бы своего толкования этого места из Чисел, если бы его истолкование Осии не навело его на мысль о убийстве Моисея. То, что он говорит об эпизоде в Ситтиме и Ваал-Федоре, свидетельствует о его буйном воображении. Зеллин рисует нам драматическую картину, в которой убитый израильтянин оказывается не кем иным, как самим Моисеем, о котором известно, что у него была жена моавитянка (Исход 2.15–22), причем насильственная смерть вождя Израиля имела первоначально значение искупительной жертвы, прекратившей насланное на израильтян бедствие. Впоследствии, по его мнению, священническое предание полностью перекомпоновало этот эпизод к выгоде священства (представленного в нем Финеесом, чья ревность вознаграждается «заветом», данным ему Господом) и исключило из него упоминание о Моисее. Именно он, однако, является, по Зеллину, первоначальным героем этой истории, память о которой осталась в пророческом предании; имя его было впоследствии заменено ничего не говорящим Зимри, а имя его жены Сепфоры — именем Хазва, корень которого означает «обманывать».
2) Осия 9–9. Это еще одно пророческое обвинение в адрес «Ефрема». Как и «дом Израилев» в 5.2, имя это указывает на северное царство, отделившееся от Иуды в 922 году и являвшееся для Осии предметом постоянного обличения. В9.8 речь идет о «пророке», которому Ефрем расставил сети. Зеллин предполагает, что речь идет о Моисее. Полустишие 8Ь, заканчивающееся словами «он находит противника в доме своего Бога», позволяет Зеллину и здесь разглядеть топоним Ситтим, с которым еврейское слово противник (tnastemah) имеет некоторое сходство. Текст, в его истолковании, звучит так: «В Ситтиме, в доме моего бога». В стихе 9 вновь встречаются выражения, близкие к тем, что мы читали в стихе 5.2, и не менее трудные для понимания, так как буквальный их перевод следующий: «Они углубили, они развратили, как во дни Гивы». Вполне вероятно, что глагол, обычно означающий «углубить», имеет модальное значение и указывает на то, что развращенность, в которой обвиняется здесь «Ефрем», носила характер систематический и постоянный. Упоминание «дней Гивы» относится к памятному злодеянию, совершенному в этом месте согласно Суд. 19 Зеллин и здесь исправляет текст, чтобы приблизить его к собственной версии 5.2: меняя огласовку глагола «они развратили», он получает существительное «его ров» и переводит так «…в Ситтиме, в доме своего Бога, они глубоко вырыли его ров».
3) Осия 12.14–13.1. Конец главы 12 (стих 14) является единственным у Осии местом, где пророк бесспорно имеет в виду Моисея: «Через пророка вывел Яхве Израиля из Египта и через пророка был [Израиль] храним». Уточняя значение местоименных суффиксов, в еврейском часто двусмысленных, следующий стих, 15, можно перефразировать следующим образом: «Ефрем [= Израиль] раздражил [Яхве] сильно, но его кровь [= кровь, пролитая Ефремом] падет на него [Ефрем] и поношение, им содеянное, обратит Господь на него». Израиль обвиняется здесь в кровавых преступлениях, и наказание Господне предсказано ему недвусмысленно. Вся трудность заключается в 13.1, который можно буквально перевести как «когда Ефрем возглашал, [был] трепет; он возвысился в Израиле. Но он сделался виновным по причине Ваала и теперь мертв». Речь идет, по всей видимости, о насмешке над былым величием и последующим упадком колена, которое служит у Осий непосредственным воплощением раскольнического царства, поскольку именно Иеровоам из колена ефремова спровоцировал в 922 году отделение Израиля (в узком смысле, то есть северного царства) от Иудейского царства.
Конъектура Зеллина состоит в замене существительного «трепет» (с согласными rtf) на существительное «мой закон» (с согласными trf), прочтении глагола nasd«возвыситься» как существительного naso(«князь»), в придании глаголу «сделаться виновным» значения «искупить», которое он считает возможным, поскольку существительное с тем же корнем означает искупительное жертвоприношение, и, наконец, в перестановке полустишия 12.15Ь в конец стиха 13.1, что дает в результате: «(12.14) Через пророка [Моисея] Яхве воздвиг Израиля из Египта и через пророка был [Израиль] храним. (12.15а) Но Ефрем раздражил [Яхве] сильно. (13-1) Когда Ефрем возглашал мой закон, он был князем в Израиле. Он [пророк] искупил по причине Ваала [по причине греха идолопоклонства] и теперь мертв. (12.15Ь) Но его кровь [кровь пророка] падет на него [Ефрем] и поношение, им содеянное, обратит Господь на него». Зеллин находит здесь самое ясное выражение того смысла, который он предполагаемому убийству пророка хотел бы придать: Моисей, по его мнению, был убит соплеменниками в качестве искупительной жертвы за грех всеобщего поклонения Ваал-Фегору. В подтверждение этой странной гипотезы он приводит слова Моисея изИсх.3232, где тот испрашивает у Господа для народа прощение за грех поклонения золотому тельцу, говоря: «Прости им грех их, а если нет, то изгладь и меня из книги Твоей, в которую Ты вписал». Но нельзя не учитывать и христианские корни идеи Зеллина, видевшего в Моисее прототипа таинственных мистических персонажей пророческой литературы: «служителя Яхве» из Второ-Исайи (см. в особенности Ис.52.13–53.12) и «пронзенного» из Захарии 12.10.
Зеллин отдавал себе отчет в том, насколько хрупкими были высказанные им в 1922 году гипотезы. В 1928 году, в
266
статье «Осия и мученичество Моисея», опубликованной в ZeitschriftfurdiealttestamentischeWissenschaft(46, S. 261–263), он возвращается к тексту Ос. 12.14–13.1, и предлагает несколько новых поправок к 13.1а: «Когда Ефрем возглашал мятежное [читая rbtвместо rtt], он [то есть пророк, то есть Моисей] взял [это] на себя и искупил». Во втором издании своего комментария к Осии, вышедшем в 1929 году, Зеллин выказывает к своим догадкам наиболее скептическое отношение. Он по-прежнему полагает, что Осия хранит предание об искупительной смерти Моисея, но ссылается при этом только на 13.1 в интерпретации, предложенной им в 1928 году. Что касается Осии 5.2, то он отказывается от исправлений Умбрайта, оспаривает уместность ссылки на Ситтим в связи с событиями вокруг Ваал-Фегора и передает 5.2 как «они глубоко ископали могилу заблуждения». В 9.8–9 он не переправляет больше mastemahна «Ситтим» и, переводя по-прежнему 9-9а как «они (глубоко) ископали его ров», не настаивает больше на том, что пророк, упомянутый в притяжательном падеже, является Моисеем. По его мнению, речь идет о персонификации пророческой функции как Зеллин ее себе представляет: пророк — это носитель слова Божьего, обреченный на мученичество.
Как отметил К Будде в 1932 году («GoethezuMose'sTod», ZeitschriftfiirdiealttestamentischeWissenschaft, 50,S. 300–303), мысль о насильственной смерти Моисея за полтора века до Зеллина высказывал Гёте: в одной из своих NotenundAbhandlungenzubesserenVerstandnisdeswest-ostlichenDiwans(издательство HempelIV, S. 320 sq.) он выдвигает предположение, что Иисус и Халев убили вождя Израиля, не решавшегося перейти Иордан и вступить на обетованную землю, и взяли власть в свои руки. Гипотеза эта проще зеллиновой, но не менее произвольна — лаконичное сообщение Второзакония 34.5–6 о неизвестности места погребения Моисея будит, конечно, воображение, но правдоподобных предположений о смерти Моисея на нем выстроить не удается. Не исключено, что идеей о насильственной смерти Моисея Фрейд обязан воспоминанию о раннем чтении Гёте, а к Зеллину он обратился позднее, чтобы дать этой мысли более научное обоснование.
