— Вот почему я не устаю говорить, что данная информация должна идти параллельно с любовью. Иначе она будет применяться неправильно.
Ни один человек, который встречается нам в жизни, не является случайным. Эта девушка есть его женская часть. И если с ней происходит что-то, это происходит с ним. Взять и уйти, не попробовав что-то сделать, значит не выучить свой урок. Да, все действительно очень болезненно и тяжело, но не пройти это, значит очень многое не понять. Он даже не волновался о ней. Вот на что я обратил внимание. Да, она ведет себя негативно, устраивает истерики, но это человек, с которым ты был, неслучайный человек.
— Ей было трудно прийти сюда.
— Я понимаю сложность его состояния, но она — его часть, а он — ее часть.
Если урок выучен, люди могут почувствовать, что они на самом деле очень разные и на данном этапе им нужно проходить свой жизненный урок отдельно. Но при этом остается благодарность и желание, чтобы тот человек увидел… Не надо ничего говорить. Просто само желание. Ты ему просто мысленно посылаешь его. Соединяясь с ним в таком чувстве благодарности и заботы, ты передаешь свою мысль. Передаешь новую вибрацию. И он ее обязательно уловит. Может, он подумает о тебе, а может, и нет. Но это не столь важно. Важно, что если ты что-то узнал, то передаешь это, но не насилием, а с благодарностью. На волне благодарности, осознания и понимания.
Это сочетается с видением и осознанием того, что у каждого своя жизнь и свой путь. Пусть это будет жена, муж, дочь, сын… Неважно. Это некие существа, пришедшие сюда, чтобы пройти свой Путь. Тогда нет этого: моя жена, мой сын, моя дочь… И кстати, пока находишься в состоянии «мое», ты не видишь этого человека как индивидуальность.
Мои отношения с отцом и матерью
— Когда я проходил свои отношения с матерью и отцом, их уже не было в физической реальности. Этот процесс не был быстрым и легким. Я нашел видеокассету своего детства и несколько раз ее смотрел. Сначала она у меня вызывала только боль. Потом я стал смотреть более отвлеченно. Я стал видеть отношения матери и отца, то, что не видел, находясь в рамках роли сына. Вот есть такая женщина, есть такой мужчина, и у них такие отношения.
— Когда вы заговорили о своих родителях, у меня появилось такое чувство, что это связано не только с отцом и матерью, все гораздо шире… Не знаю, может быть, таково только мое восприятие.
— Отец и мать — это мужчина и женщина, которые были выбраны тобой для того, чтобы, во-первых, получить тело, а во-вторых, уроки. Качества матери и отца очень существенны, потому что они оказывали самое большое влияние на ребенка. Я могу сказать, что у моей матери было очень ярко выражено глубокое чувствование и его осмысление. А у отца — очень сильно выраженная активность во внешнем мире, устремленность к знанию, общению, коммуникации. Я вижу сейчас, насколько это важные для меня качества.
— Я тоже пыталась разобраться. Но у меня получается, что очень активное женское начало в маме. И почему-то пассивное в отце. Хотя, казалось бы, должно быть наоборот.
— Мы выбрали ту пару, которую выбрали. И сочетание качеств то, какое мы выбрали. Активность и пассивность — только одно, но ведь есть и другое.
— Активность — что-то ярко выраженное, вплоть до чистого давления.
— Хорошо. А можно ли сказать это про тебя?
— Да.
— Ты говоришь очень тихо. Ты все время хочешь, чтобы на тебя не обращали внимание.
— Да. Во мне это тоже есть, и оно очень сильное.
— У меня, например, были достаточно сложные отношения с отцом. Он говорил: "Работать надо. Действуй. Делай". А мне охота было читать, развлекаться, заниматься спортом… Другую сторону я отрицал, и у нас из-за этого были конфликты. Когда он умер, я очень многое увидел. И благодарен ему за то, что он мне их передал. Умение действовать во внешнем мире. У меня склонность ко внутреннему была больше, поэтому близость с матерью ощущалась сильнее.
— При этом мой отец был пассивным человеком, мягким, даже терпеливым.
— А ты принимаешь мать такой, какая она есть, и отца таким, какой он есть? В себе ты их чувствуешь?
— Часть принимаю. Она очень подвижная, деятельная, постоянно активная.
— Эти качества на самом деле не имеют отношения ни к женщине, ни к мужчине. Женщина в нашем представлении должна быть более пассивной. И мы начинаем отторгать эти качества, которые сами по себе не являются ни плохими, ни хорошими. Они были нужны и проявились в данном случае у матери. Какая разница, кто вас научит тому, чему вас нужно было научить. Мужчина может учить восприимчивости и принятию, а женщина — активности. А почему бы и нет? Важно, чтобы эти качества присутствовали. Кроме того, мама не исчерпывается только активностью. У нее много чего было — проявленного и непроявленного.
— Да, много. Очень много негативного.
— Негативное — обратная сторона позитивного. Здесь мы изучаем двойственности. Нам нужно изучить обе части. И если в наших родителях какие-то двойственности были ярко выражены, значит, нам нужно тоже пройти их. Мы сами это выбрали. А раз мы сами это выбрали, то к кому теперь претензии? Претензии возникают по той причине, что мы не понимаем, зачем сделали выбор.
Родители задали условия задачи. Мы берем учебник, читаем задачу. А в задаче заданы условия. Наши родители являются условиями нашей задачи. Мы же требуем сразу ответа. Но тогда не будет задачи. Зачем нам ответ на задачу, которую мы не знаем?
Творец получает задачу и решает ее. Потом он создает следующую и тоже ее решает. Тогда он становится развивающимся Творцом. Наши родители — условие нашей задачи. А ответ в нас. Не в них. Еще одно заблуждение — поиск ответа в условиях задачи. Условия задачи — это условия задачи. А ответ — это ответ. Условия задачи в них. Ответ в нас. Мы живой ответ.
Либо мы придем к так называемой смерти, исказив условия задачи и превратив их во что-то непонятное, либо придем с ответом. Придем с ответом, а потом создадим свою задачу. Уже другого уровня. И передадим ее своим детям.
Получается, что все передают условия, которые по мере передачи искажаются. В конечном итоге вообще не понятно, что передается. Посмотрите, какую задачу вы себе взяли, войдя в условия ваших родителей — семьи, в которой родились. Если я не хочу рассматривать это как задачу, а стремлюсь просто получить готовый ответ, то, конечно, мне становится тошно. Не понимая условий задачи, я не могу понять всю прелесть и правильность ответа. Приходит задача и ответ. Но мы не понимаем ни задачи, ни ответа.
Жизненная задача — это двойственности, которые вам надо познать
— Рассмотрите то, какими качествами обладают ваши мать и отец, дом, в котором вы родились и т. д. Но рассматривайте их как условия задачи, которую своей жизнью и решаете. Ответ — это вы.
— Моя мама очень добрый, активный, творческий, любящий человек, у которого все время была недопроявленность всего этого. Дополнительное условие — мой отчим, которого я не любила за то, что он приучал меня воплощать идею. То, что получалось у него, всегда было замечательным. Он всегда находил какие-то неожиданные решения. Я же не проявляла себя. Он обучал меня тому, чтобы проявляться.
— Я просто вспоминаю свою детскую лень. Мне было лень все — мыть посуду, стирать, убирать… А отец был человеком, который был трудолюбив в полной мере. У меня возникло отчаянное сопротивление на любое действие. Все детство и юность я провела с книжкой на кровати. Всю свою жизнь создавала так, чтобы она включала как можно большее количество событий, людей, действий, работу, встречи — все с точностью до наоборот.
— Смотрите, условия могут быть созданы таким образом, что они будут к чему-то вас подталкивать. Или, наоборот, отводить от чего-либо: не надо этого делать. Но таковы условия задачи. Если нам запрещают, то в конечном счете мы начинаем желать этого. Если нас подталкивают к чему-то, мы можем сопротивляться, но все равно наше внимание фиксировано на этом. Пожалуйста, кто еще?
— Скрупулезность. Это качество у меня развито в полной мере. И именно благодаря родителям.
— Всегда надо исследовать двойственность, а не просто скрупулезность. Это концентрированное внимание, а противоположное — широкое внимание. Есть люди, которые могут делать только одно дело, но делают его скрупулезно. А другие, например, несколько дел. Нам задается некая двойственность, которую мы должны познать. Нам могли задать одну сторону, могли задать другую, — то, что мы называем положительным и отрицательным. Неважно. Но нам ее задали. Если нам показали одну сторону, то дальше нам надо будет познать другую. Но познаем-то мы всю медаль в целом, всю двойственность. Значит, в условиях задачи заложены определенные двойственности, которые нам надо познать.
