Правда, у некоторых сильных есть склонность обижать слабых и посторонних, но в данном случае обида может заменяться любым другим видом моральной боли или просто физическим издевательством.
ПРИМЕР 68. Словесные удары
Обобщение:
– Вы все такие же.
– Ты всегда мне лгал.
Сарказм:
– Отличный цвет волос. Ты перекрасилась в блондинку или голову помыла?
Приписывание мыслей:
– Ты только и думаешь, как бы меня бросить.
Условные допущения:
– Если бы я была тебе дорога, ты бы (все что угодно)
Ложные понятия о своих правах:
– Вы целый день развлекались (обидная неправда) и я имею право отдохнуть.
Месть:
– Вот как ты мне мороженое купил (т е. не купил) так и я тебе потом сделаю.
Удары в самую болезненную точку:
– А я не знала, что ты еще и трус (после того, как сама втянула его в опасную и двусмысленную ситуацию).
Риторические вопросы:
– Долго ты меня еще будешь мучить?
– Ты хочешь меня в могилу свести? Чего молчишь?
Расплывчатые утверждения, на которые невозможно ответить:
– Ну конечно, я опять самая крайняя.
Фразы с подтекстом:
– Да, ну сегодня и вечерок (подтекст: из-за тебя).
Прямые обвинения:
– Это все из-за тебя, ты мне жизнь загубил.
Угрозы и шантаж:
Если опоздаешь хоть на одну минуту, у тебя будут неприятности.
Приписывание намерения:
Ты это специально сделал, я понимаю.
Недоверие:
А ты точно? Ага, конечно, так я и поверил.
Высказывание предположения как истины:
Обязательно нужно было в грязных штанах садиться! (на самом деле никто еще не садился) Ну, так ты все равно бы сел.
Неответы на конкретные вопросы:
– Так мы идем или не идем?
– А сам как думаешь?
Если не может высказаться понятно:
– Сам должен понимать, не притворяйся дураком.
Язвление:
– Не лети, у меня нет моторчика.
"Конечно":
– Тебе, конечно, наплевать, что у меня сердце болит.
Удары по идеальному представлению о себе:
– А ты, малолетка, иди отсюда.
Унижение под видом помощи:
– Почему ты пытаешься унизить себя, когда они не прислали даже открытки?
Оскорбление властью:
– Захочу – и пойдешь!
Подзуживание:
– Да такой как ты никогда этого не сделает.
Предположение плохих качеств собеседника:
– До тебя все равно не дойдет.
– Это дойдет даже до тебя.
Кривляние, обидные сравнения, приказной тон, перебивание и многое другое.
Удивительно, что человек, желающий обидеть близкого и таким образом причинить боль самому себе (то есть, находящийся в «перевернутом» состоянии: чем хуже – тем лучше), исключительно легко придумывает новые и новые "афоризмы", подобные приведенным выше. Эти фразы могут сыпаться из него сотнями, не повторяясь при том. В нормальном же состоянии, остыв, человек оказывается неспособен придумать больше чем одну или две подобных фразы, да и те оказываются повторениями сказанного. Здесь мы имеем дело с поразительным ЭФФЕКТОМ РЕЗКОГО УСИЛЕНИЯ ТВОРЧЕСКОГО ПОТЕНЦИАЛА. Этот эффект сродни вдохновению – но результаты вдохновения обращены во зло.
Поэтому творчество – не абсолютный показатель морального здоровья, как, впрочем, и любовь (см. главу 7).
Гнев подобен обиде, в том смысле, что основная причина этой болезни – круговое заражение идеей. Идея обычно состоит в том, что кто-то в чем-то перед нами виноват, кто-то что-то нам обязан или кто-то специально причинал нам зло.
Причем идея совершенно не обязательно должна соответствовать действительности.
Эта идея зацикливается и начинает «кружить» в нашем сознании, причем сам процесс кругового заражения доставляет определенное удовольствие, хотя и не такое сильное, как в случае обиды. Мы начинаем представлять себе сцены столкновения, воображаем различные варианты развития событий, при которых «враг» оказывается все более и более низок, подл и злобен. В результате этого процесса можно накрутить себя так, что совсем потеряешь контакт с реальностью.
Человек, склонный к гневу, теряет контакт с реальностью еще и по другой причине: люди перестают общаться с ним, отдаляются, а при общении ведут себя неестественно и раздраженно. Злой человек видит людей худшими, чем они есть на самом деле, и это делает его еще злее.
Человек сам решает выбрать гнев и сам раскачивает скандал, вначале в своей голове, в виде идеального сценария, а затем и в реальном мире. К началу скандала все худшее уже придумано и отрепетировано.
Гнев мобилизует силы для защиты, нападения или бегства. Гнев не позволяет другим контролировать нашу жизнь. Гнев заставляет отстаивать свои интересы.
Гнев снимает стресс и разряжает напряжение. Поэтому вспышка гнева может принести человеку ощутимую пользу и удовлетворение. Это побуждает использовать гнев и в последующем. Гнев действует как наркотик, вызывая привыкание и зависимость. Человек, разряжающий свою злость на других, с каждой вспышкой гнева становится еще злее и ему все труднее изменить свое поведение.
Гнев заражает и окружающих, вызывая ответный гнев.
Привычка к гневу обычно формируется в раннем детстве – в результате заражения. Заражают в первую очередь родители.
Гнев часто используется как средство заставить кого-то изменить свое поведение. Но люди защищаются, чтобы не допустить контроля над собой. Они избегают контактов, иногрируют требования, подстраивают разные пакости, используют саботаж и так далее. От этого злой человек начинает злиться еще сильнее.
Но, в принципе, все не так страшно. От гнева можно излечиться самому, хотя это и непросто сделать. Надо только НАУЧИТЬСЯ ЗАМЕЧАТЬ В СЕБЕ КРУГОВОЕ ЗАРАЖЕНИЕ гневом и прерывать его цикл в самом начале.
Моральные болезни, подобно телесным, могут давать эпидемии и эти эпидемии уносят множество жизней. Наиболее ярким их примером является война.
Идея зла может заразить весь народ или большую его часть. Это может быть, например, идея собственного превосходства, стандартная идея примитива. Или идея служения высшему благу, обычная идея фанатика. Или идея наведения порядка, обычная идея лабиринтного человека. В сочетании с другими болезнями, перечисленными в этой главе: жестокостью, извращенной справедливостью, криминальностью, негодяйством, склонностью к гневу и обидчивости эти идеи иногда образуют новую сущность – воинственность.
Воинственность – болезнь народа, моральная эпидемия, которая выливается в войну. Но сама война – это всего лишь пена на гребне волны, это лишь самый очевидный симптом воинственности, это обострение болезни до степени морального бреда. Если убийство человека есть абсолютное зло, то война – миллионократное абсолютное зло. Такое зло слишком велико для нас. Такое зло мы не понимаем и не можем объять разумом – так пчела не замечает пасечника, потому что он слишком велик для ее просто устроенных глаз. Еще никто и никогда не смог осознать что такое война.
Хроническая воинственность приводит к вырождению народа: втечение нескольких поколений идет искусственный отбор на вырождение. Сильнейшие и лучшие гибнут, остаются подлецы и калеки. Чтобы понять, чем это заканчивается, достаточно посмотреть в каком состоянии находится сейчас некогда великая завоевательница Монголия. Когда монголы в 1256 (или в 1258) году взяли Багдад, они убили восемьсот тысяч жителей, почти миллион. Сейчас население всей Монголии всего два с половиной миллиона и плотность его ужасающе мала: примерно полтора человека на квадратный километр. Так мстит время.
Воинственность отдельных людей несомненно болезненна – воитель, особенно завоеватель, постоянно живет под гипнозом идеи; во время боя человек находится в состоянии, близком к состоянию морального бреда, и тоже под гипнозом идеи – идея, какова бы она ни была, для многих оказывается важнее собственной жизни.
Вот идеальный результат, который может получить завоеватель, наилучший результат: вся жизнь в походах, без удобств, развлечений, просто, тупо и грязно, в постоянной опасности и зверствах, склоки, казни, жестокости, истребления населения и, скорее всего, зверская или нелепая смерть от руки врага или друга. Никто из завоевателей не доживает до преклонных лет – это возможно лишь как исключение. А результат? – даже если он завоюет весь мир, потратив на это всю свою жизнь – то что с того, что он будет делать с этим миром, если жизни уже нет и делать-то он ничего не умеет и какая разница – принадлежит тебе миллион квадратных километров или сто миллионов? Стоит ли эта разница всего?
Зачем ему мир?
Ответ прост. Мир нужен не ему. Мир нужен той идее, которую он несет на остриях своих копий или штыков.
Для идеи это правильно и разумно – она сражается с конкурентами и завоевывает жизненное пространство; некоторые идеи делают это убеждая, другие убивая – они распространяется подобно биологическому виду и бесконечная экспансия – единственно возможное направление для них.
