Нельзя сказать, что психологические тесты в принципе ни на что не годны - ведь как правило, чем больше форсированный уровень, тем больше и средний. Но только "как правило". Вполне бывает и иначе - кроме максимального уровня, разные нервные системы отличаются также лёгкостью подъёма на этот уровень, ну и степенью готовности начинать этот подъём. Эти особенности связаны с темпераментом (и тот ещё вопрос - что здесь причина, а что - следствие), но о жёсткой детерминированности говорить нельзя. И если б такие ситуации ограничивалась лишь психологическими тестами, то мы бы не наблюдали вполне приличного уровня учёных и инженеров, верящих в сверхъестественные силы, и посещающих гадалок для предсказаний каких-то событий своей жизни: на работе включается энергозатратный неокортекс, в быту предпочитается экономичная лимбическая система.
Вполне можно уподобить информационную нагрузку на мозг физической нагрузке на мышцы. Даже пышащий энергией молодой человек, с удовольствием занимающийся спортом, в повседневных ситуациях вовсе не всегда отказывается от оказий, позволяющих напрягаться поменьше - например, воспользоваться лифтом вместо лестницы. То же самое относится к и мыслительной деятельности. Лениво помечтать - доступно и комфортно всем практически здоровым людям. Но тщательно взвесить и предусмотреть - доступно и тем более - комфортно не всегда и не всем. Ведь это - энергозатраты, которые всё живое стремится минимизировать.
Разумеется, чем сложнее задача, более она отпугивает, тем сильнее её избегание. Под избеганием здесь следует понимать не столько полное уклонение от решения (оно очень часто бывает невозможно, или фатально), сколько максимальное её упрощение.
В чём это может выражаться практически?
Практически всё множество мер по снижению объёма вычислительных работ сводится к ограничению объёма принимаемой во внимание исходной информации, и упрощению процедур её обработки; впрочем, они взаимосвязаны, и отделить первое от второго не всегда даже возможно.
1. Ограничение объёма вовлекаемой в обработку информации.
"Все ваши проблемы от того, что у вас верхняя пуговица расстёгнута"! Это, конечно анекдот, но как и всякий анекдот, он верно подмечает ключевые закономерности поведения людей. Действительно, мы часто пытаемся судить о сложных вещах (типа характера человека, квалификации специалиста или завтрашней погоде) по сугубо поверхностным признакам - как и во что он одет, каким автомобилем пользуется, как чирикают воробьи, и так далее и так прочее. И более того - существует масса литературы, где эти идеи развиваются и углубляются; даются советы о том, какие признаки (простые в анализе!) следует использовать в тех или иных случаях. Излишне долго доказывать, что поверхностные признаки ненадёжны сами по себе; но есть смысл обратить внимание на то, что чем проще признаки, и чем меньше их вовлекается в анализ, тем легче их сфальсифицировать. Достаточно одеть богато выглядящую одежду - и готово: мелкого жулика принимают за преуспевающего бизнесмена; изучить же его биографию - это уже труд... Но и без фальсификаций такой подход может быть чреват крайне серьёзными последствиями.
Представим себе ленивого врача, которому пришёл на приём пациент с жалобами на головную боль. Врачу, даже ленивому, разумеется известно, что головная боль может свидетельствовать об очень широком множестве заболеваний, принципиально разного характера, и требующих принципиально разного лечения. Поэтому нужна дополнительная информация. Одной из них, наиболее просто получаемой, является температура тела. Врач просит пациента измерить температуру, и обнаружив её превышение, сопоставляет полученную картинку с длинным рядом предшествующих пациентов, и ставит по аналогии диагноз: "Грипп". Хотя само по себе это сочетание характерно для ненамного меньшего количества заболеваний, чем просто головная боль. Если бы врач не ограничился только двумя признаками, и не поддался бы искушению типового решения, а вовлёк в постановку диагноза большее количество симтомов и анализов, то результат мог быть бы иным. Например, - "менингит". Но обработка меньшего количества исходных данных экономичнее и комфортнее в смысле его мыслительной деятельности, и требует меньше времени. А потому - может предпочитаться несмотря на профессиональный долг и морально- этические ценности.
Аналогичным образом можно представить себе следователя или судью, - в зависимости от степени их стремления к "оптимизации" мыслительной деятельности, они могут вовлекать в принятие решений меньшее или большее количество улик, с понятно различающимся результатом. О предустановках и других способах экономии - чуть ниже.
Список такого рода ситуаций можно продолжать практически бесконечно.
Одним из способов ограничения массива входящей информации является отбрасывание слабых сигналов. Например, конфета даётся не самому достойному или голодному ребёнку, а тому, кто громче всех плачет. Хотя, громко плачущий ребёнок, вполне может быть просто хорошим прирождённым манипулятором, умело фабрикующим сигналы, эффективно воздействующим на окружающих. То же может относиться к ярко раскрашенным вещам и частям тела, броской рекламе, другим явлениям, вызывающим иные сильные ощущения. Это явление обычно изучается в связи с инстинктивным поведением, и носит название "сверхстимул" - когда "правильный", но преувеличенный до нереалистичности признак вызывает более вероятное и сильное реагирование, чем "натуральный". Но ограничивать феномен лишь инстинктивным поведением вряд ли правильно - явление более универсально, и наблюдается во всех случаях шаблонного анализа информации.
Ещё одним способом сужения массива входящей информации можно назвать уход от многозначностей, полутонов и вероятностей. Например, сакраментальное: "кто не с нами - тот против нас". И никаких полутонов! Разумеется, именно эта фраза была так сформулирована отнюдь не по душевной лености, её радикализация была продиктована пропагандистскими причинами, но с другой стороны - она была явно рассчитана на людей, склонных экономить умственные усилия. Пример ухода от неоднозначностей типа "вероятность":
- завтра будет дождь?
- прогноз даёт вероятность осадков - 50%
- так будет дождь или нет?
В этом, и ему подобных примерах, вопрошающий стремится свести анализируемую им информацию к одному биту - "да-нет". В противном случае, пришлось бы перелопачивать неизмеримо большие объёмы исходных данных; делать мучительный выбор - отягощать ли себя зонтиком, или смириться с возможным намоканием; чем чревато первое, и пересиливает оно выгоды второго...
2. Упрощение процедур обработки.
Шаблонность
Единственно возможным способом предсказывать будущее, а именно это, по большому счёту, и есть смысл существования нервной системы любого живого существа, является моделирование внешнего мира. Построение моделей каких-то аспектов окружающей среды, и далее - мысленное манипулирование ими согласно закономерностям, так или иначе известным для моделируемых объектов, позволяет прогнозировать, предсказывать какие-то будущие события, связанные с этим объектом, и соответственно - строить своё поведение. Но модель модели рознь. Любая модель - есть упрощённое отражение реального объекта. Но принципиально важно, насколько и в каких отношениях это упрощение произведено. Другими словами - сколько признаков объекта принято во внимание, каких именно, и каким принимается взаимодействие этих признаков. Наиболее адекватна, и следовательно точна модель, состоящая из возможно большего количества наиболее значимых (не обязательно - ярких!) признаков объекта, наиболее реалистично между собой взаимодействующих. Но как мы уже знаем, слишком мощный поток информации для мозга может быть дискомфортен, опасен, или даже непосилен. Для нервной системы гидры посильна лишь крайне схематичная, буквально вырожденная в две точки модель окружающей среды: добыча - хватай, при других воздействиях - сожмись. Высшим позвоночным доступно больше, но фактически - лишь в тех пределах, которые позволяет "энергетическая бухгалтерия". Иногда она "финансирует" лишь ненамного более сложную деятельность, чем у вышеупомянутого полипа.
Одна из наиболее сложых задач, могущих стоять перед человеком - построение в своём сознании модели другого человека. Есть даже вполне убедительное мнение, что необычно мощный мозг человека развился именно из необходимости хорошей социализации - высокоадекватного предсказания поведения других людей. Если вычислительная мощность достаточно велика (причём, зачастую она определяется не столько мощностью коры, сколько соотношением "власти" коры и подкорковых структур), то эта модель оказывается достаточно адекватной, и мы говорим о таком человеке, как о человеке проницательном, и с хорошей рефлексией. В противном случае, мы констатируем больший или меньший эгоцентризм. Для эгоцентрика окружающий мир весьма прост - он полагается копией мира самого себя, своим отражением в своём же сознании. А то и - его порождением! Если я сам себя люблю, и не имею других мыслей, кроме как о себе, любимом, то и всё, что меня окружает, не имеет, и не может иметь иных мыслей, кроме как обо мне; я - модель мироздания, и по-сути, его центр...
