Внутри мужчины. Откровенные истории о любви, отношениях, браке, изменах и женщинах - Тамрико Шоли

— То есть ты четко понимаешь, чего хочешь от своей жизни?

Дима прицелился в меня взглядом и наводил резкость, как будто бы собирался выстрелить. Я улыбалась. Еще пару часов назад львица, а сейчас я с наслаждением чувствовала себя жертвой. Перетекать из одного состояния в кардинально другое, но медленно и логично благодаря действиям и словам мужчины — это искусство, и у такого экземпляра есть своя цена. Насколько много вы готовы заплатить?

— Я четко понимаю, чего я от жизни не хочу. Это избавляет меня от страданий… А желания с каждым годом меняются. Поэтому невозможно знать, чего ты хочешь от жизни.

— И чего ты не хочешь? Есть ли что-то в твоем альфонстве, что тебе не нравится?

— Есть кое-что. При таком образе жизни я не могу завести кошку.

— Кого?

— Кошку. Я очень люблю кошек. Они такие ласковые.

Я прыснула со смеху и от души расхохоталась. Капучино уже давно съел мою красную помаду, и я могла, не стесняясь, смеяться во весь рот. С помадой это бы выглядело страшно вульгарно.

— Я серьезно, Тамрико. Кошки — это такое счастье. У тебя есть кошка?

— Нет. Я не люблю кошек.

— И после этого кто из нас подонок? — Дима подхватил мой смех. — Знаешь, я на самом деле не такой уж и плохой. Бывало так, что мне по-человечески нравилась женщина, которая содержала меня. Тогда я делал так, чтобы она сама меня бросила. Например, у меня была история с одной рестораторшей. Она так вкусно готовила, я после ее угощений съедал собственные пальцы. А еще у нее был классный сын от первого брака. Мы с ним много разговаривали, он меня даже научид некоторым хитростям в компьютерных игрушках. Мы долго были вместе, больше года. Правда, последние два месяца я подстраивал все таким образом, чтобы она меня бросила. Я стал неряхой, частенько надирался, перестал заниматься с ней сексом и даже свел ее с одним мужчиной, которому она действительно понравилась. В конечном ито-, ге она меня ради него же и бросила. Когда она мне говорила, что нам нужно расстаться, я даже немного плакал. И это было искренне: нигде больше так не готовят яблочный пирог, как это делала она. Представь себе, она не только дала мне денег «на дорожку», но потом еще и звонила какое-то время узнать, не покончил ли я с собой. Все оборвалось после того, как я в тысячный раз сменил номер телефона.

— Я знаю, как ты закончишь: ты будешь очень старым, в кресле-качалке с какой-нибудь полосатой кошкой и обязательно напишешь книгу о женщинах.

— А сколько у меня будет домов?

— Один. Остальные ты продашь. Потому что уже наиграешься.

Дима поджал губы. Я была уверена, что все в его жизни будет именно так, если, конечно, до этого момента его еще раз кто-то не искалечит, но уже фатально.

— Слушай, а как ты разбираешь этих женщин по полочкам? У тебя есть какая-то своя методика?

— По-разному. Но вообще — достаточно просто внимательно слушать. По моим наблюдениям, любая женщина говорит о том, что ей нужно, примерно десять раз в день.

— Интересно. А вот если бы мне было сорок и я была богата, как бы ты меня окрутил? Зная хотя бы то, что я полукровка — мама-украинка и папа-грузин, работаю журналистом и мне не нравятся кошки.

— Легко. Тамрико, ты, по крайней мере для меня, — открытая книга. Смотри: тебе нужен мужчина с глубокими семейными ценностями любящий детей, желающий их — это из-за папы восточных кровей. При этом твой мужчина должен быть душой компании и немного самоуверенным хамом — это от журналистики: они там все такие, и ты из-за работы к этому привыкла. Ну, и еще твой мужчина должен очень любить секс.

— А это как ты понял? По кошкам?

— По твоему взгляду, когда я снял халат.

— Какой же ты засранец. Счастье, что я младше и беднее тебя. А твои родители знают, чем ты занимаешься?

— Конечно, знают. Я — юрист, — Дима провел рукой по волосам.

— Я не об этом. Как вообще много людей знает, откуда ты берешь свой основной доход?

— Не знаю. Десять, двадцать. Обо мне разные ходят слухи. Теперь вот ты еще знаешь.

Я самодовольно улыбнулась. Было ощущение, словно меня приняли в какой-то VIP-клуб. Впрочем, это и есть самый большой дар моей профессии: возможность первой узнавать что-то, о чем, быть может, так никогда и не узнают другие. И, не скрою, я очень горжусь этим. Добывать информацию и облекать ее в слова — самый большой адреналин и наслаждение моей жизни.

— А ты не боишься, что я расскажу? — для подтверждения своих слов я повертела в руках диктофоном.

— Не боюсь. Потому что привык рисковать. Ну, расскажешь, а я уеду в Бразилию и Останусь там жить. Может, так для меня будет даже лучше. И ты — не дура, как ни странно. Я не знаю, как так вышло, но в мире очень много женщин-дур. Наверное, их слишком мало любили. А они себя вообще возненавидели. В целом у меня достаточно легкая работа,

Я внимательно посмотрела в глаза Димы. Сейчас они были похожи на игральные кубики, вроде тех, которые подбрасывают на зеленом поле в казино. Они менялись так часто, что невозможно было предугадать, какую комбинацию они покажут в следующую минуту. Мне кажется, он и сам этого пока еще не знал.

— Я знаю, кто ты. Ты — не подонок. Ты — игрок.

— Тогда добро пожаловать в мою игру.

Дима улыбнулся, и я выключила диктофон.

Впервые я увидела Андрея в боулинг-клубе. Его красивые и техничные страйки, следующие один за другим, вызвали у меня приступ тахикардии.

Для того чтобы понять мужчин, я была вынуждена использовать их же методы. Наконец-то мне удалось уговорить Андрея на беседу, и мы встретились в одном из уютных пивных ресторанов в конце рабочей