Как и следовало ожидать, профессор Литтл начал сгорать — как эмоционально, так и физически. Но он не обращал на это внимания. Он любил студентов, любил свою работу — он любил все то, чем занимался. И так продолжалось до тех пор, пока однажды он не оказался в кабинете врача с диагнозом «двусторонняя пневмония», которую он, будучи очень занятым, просто не заметил. По мнению врачей, если бы пациент еще немного помедлил с лечением, то мог бы умереть.
Безусловно, каждый может заболеть двусторонней пневмонией, и многие страдают от чрезмерной занятости, но в случае профессора Литтла это стало результатом того, что он слишком долго шел против своей истинной природы, не заботясь о нишах для восстановления сил. Когда добросовестность заставляет вас брать на себя больше, чем вы можете сделать, вы начнете терять интерес к тому, чем занимаетесь, даже если при обычных обстоятельствах дело вас увлекает. Кроме того, вы ставите под угрозу и свое здоровье. Так называемый эмоциональный труд, или усилия, которые тратятся на управление своими эмоциями и в случае необходимости их изменения, приводит к стрессу, моральному истощению и даже к появлению симптомов ухудшения здоровья, например сердечно-сосудистых заболеваний{12}. Профессор Литтл считает, что длительное сопротивление самому себе может привести также к повышению активности вегетативной нервной системы, что, в свою очередь, нарушает работу иммунной системы.
По результатам одного интересного исследования было установлено, что люди, подавляющие негативные эмоции, склонны выплескивать их впоследствии, причем совершенно неожиданным образом{13}. Психолог Джудит Гроб попросила участников эксперимента скрывать свои эмоции в тот момент, когда она будет показывать им изображения, внушающие отвращение. Она даже предложила им держать ручки во рту, чтобы это помешало им хмуриться. Как оказалось, члены этой группы испытывали меньшее отвращение при демонстрации изображений по сравнению с теми участниками эксперимента, которым разрешили реагировать естественно. Однако впоследствии у тех, кто скрывал свои эмоции, возникала побочная реакция. У них ухудшилась память, а подавляемые негативные эмоции стали оказывать влияние на их мироощущение. В частности, когда Джудит Гроб попросила членов этой группы вставить недостающую букву в слово «gr_ss», они чаще других предлагали вариант «gross», а не «grass»[57]. «Люди, регулярно подавляющие негативные эмоции, начинают видеть мир в негативном свете», — к таком выводу пришла Джудит Гроб.
Сегодня профессор Литтл ведет восстанавливающий образ жизни. Он уволился из университета и живет вместе со своей женой в их доме в канадской глубинке. Брайан Литтл говорит, что его жена (Сью Филипс, директор школы государственной политики и управления при Карлтонском университете) так похожа на него самого, что у них нет необходимости заключать соглашение о свободных качествах, которое регулировало бы их взаимоотношения. Однако такое соглашение с самим собой подразумевает, что Брайан Литтл с удовольствием занимается оставшимися научными и профессиональными делами, но уделяет этому не больше времени, чем того требует необходимость.
Затем он возвращается домой и уютно устраивается у камина в обществе своей жены Сью.
Глава 10
Взаимное непонимание
Как разговаривать с людьми противоположного типа
Встреча двух личностей подобна контакту двух химических веществ: если есть хоть малейшая реакция, изменяются оба элемента.
Карл Юнг
Если интроверты и экстраверты — это север и юг темперамента (другими словами, находятся на противоположных концах спектра), как же они могут ладить друг с другом? Тем не менее людей этих двух типов часто тянет друг к другу — в дружбе, в бизнесе и, особенно, в любовных отношениях. В таких парах люди испытывают сильное эмоциональное возбуждение, они могут восхищаться друг другом, им может казаться, что они дополняют друг друга. Один любит слушать, другой — говорить; один чувствителен к красоте, но при этом и к «пращам и стрелам», а другой весело шагает по жизни; один оплачивает счета, а другой устраивает «свидания в песочнице». Однако если члены таких союзов начинают тянуть веревку в разные стороны, это приводит к определенным проблемам.
У Грега и Эмили типичный союз интроверта и экстраверта: они в равной степени и любят друг друга, и сводят с ума. У Грега — ему только что исполнилось тридцать — стремительная походка, копна темных волос, постоянно падающих на глаза, и легкий смех. Большинство людей сказали бы, что он человек очень общительный. Эмили — зрелая молодая женщина двадцати семи лет, ее сдержанность не уступает экспансивности Грега. Обходительная и мягкая, она собирает свои золотисто-каштановые волосы узлом на затылке и часто бросает на вас взгляд из-под опущенных ресниц.
Грег и Эмили прекрасно дополняют друг друга. Без Грега Эмили могла бы вообще не выходить из дома, разве что на работу. Напротив, без Эмили Грег (как эти ни парадоксально для такого общительного человека) чувствовал бы себя одиноким.
До встречи с Эмили все подруги Грега были экстравертами. По его словам, ему нравились отношения с этими девушками, но он никогда не не мог узнать их достаточно хорошо, поскольку они постоянно «планировали, как провести время в компании других людей». Грег говорит об Эмили с благоговением, как будто у нее есть доступ к более глубокому плану бытия. Он говорит, что Эмили — «якорь», вокруг которого вращается его мир.
Эмили, со своей стороны, высоко ценит деятельную натуру Грега; он заставляет ее чувствовать себя счастливой и живой. Эмили всегда нравились экстраверты. По ее словам, они «делают всю работу, необходимую для поддержания разговора. Для них это и вовсе не работа».
К сожалению, на протяжении всех пяти лет совместной жизни между Грегом и Эмили постоянно повторяется один и тот же конфликт, хотя и в разных вариантах. Грег, музыкальный промоутер с широким кругом друзей, стремится каждую пятницу устраивать приемы — встречи друзей в непринужденной, оживленной атмосфере, с горами тарелок с пастой и бутылок вина. Грег устраивает такие пятничные вечеринки с тех пор, как учился в колледже на последнем курсе. Эти веселые встречи были главным событием недели и бесценным аспектом его идентичности.
Эмили приходит в ужас от этих еженедельных приемов. Поскольку она весьма трудолюбивый штатный юрист художественного музея и очень замкнутый человек, меньше всего ей хотелось бы после возвращения с работы развлекаться. Для Эмили идеальное начало выходных — это спокойный вечер в кино, проведенный вместе с Грегом.
Создается впечатление, что между Грегом и Эмили существует непримиримое противоречие: ему нужно пятьдесят два приема в год, ей — ни одного.
Грег считает, что Эмили следует прилагать больше усилий. Он обвиняет ее в излишней замкнутости. «Я общительна, — отвечает она ему. — Я люблю тебя, люблю свою семью, я люблю своих близких друзей. Я просто не люблю светских приемов. Люди вовсе не завязывают личных знакомств во время этих приемов, они просто общаются. Тебе повезло, потому что я отдаю всю свою энергию тебе. Ты же тратишь свою энергию на окружающих».
Вскоре Эмили уступает, отчасти потому, что она не любит ссориться, но еще и потому, что сомневается в себе. «Может, я действительно слишком необщительна, — думает она. — Может быть, со мной что-то не так». Каждый раз, когда они с Грегом начинают спорить, ее захлестывают детские воспоминания о том, что в школе ей было гораздо труднее, чем ее сестре, более устойчивой в эмоциональном плане; о том, что ее гораздо больше, чем других, беспокоили вопросы общения с людьми — например, как отказать, когда кто-то приглашает встретиться после школы, если хочется побыть дома. У Эмили было много друзей (она всегда умела завязывать дружеские отношения), но она никогда не участвовала в групповых мероприятиях.
Эмили предложила Грегу компромисс: что, если он будет устраивать свои вечеринки в те дни, когда она уезжает к своей сестре? Однако Грег не хочет веселиться сам. Он любит Эмили и хочет проводить время вместе с ней, так же как и любой другой человек, который узнает ее поближе. Так почему же Эмили отказывается принимать участие в этих приемах?
Для Грега этот вопрос означает нечто большее, чем просто повод для размолвки. Для него остаться самому равносильно одиночеству Бэтмена, последнего сына Криптона: оно делает его слабым. Грег рассчитывал на то, что его брак превратится в череду приключений, которые он разделит со своей женой. Он представлял себя частью пары, которая всегда будет в центре внимания. И, хотя Грег никогда не признался бы в этом даже себе самому, для него супружество означало возможность никогда не оставаться в одиночестве. А теперь Эмили говорит, что он должен общаться с друзьями без нее. У Грега возникло ощущение, будто Эмили отказывается выполнять самое важное условие их брачного контракта. И он уверен: с его женой что-то происходит.
