Приведу пример. Однажды мне довелось наблюдать в один и тот же день две пары глубоко несчастных людей. Первую составляли два алкоголика, которые у пивного ларька никак не могли раздобыть нужной суммы для избавления от похмельного синдрома. Они рассуждали с тоской: мол, там-то мы уже брали, и больше нам не светит; а вот этот бы дал, но у него самого нет...
И через небольшое время я повстречал другую пару глубоко несчастных людей. Возле их офиса раскинулся шикарный автопарк VIP-сотрудников их компании. Мужчины мрачно сетовали на судьбу, ибо не было у них нужной суммы, чтобы приобрести контрольный пакет акций какого-то приватизируемого завода. Они рассуждали с тоской: мол, там-то мы уже брали, и больше нам не светит; а вот этот бы дал, но у него самого нет...
В общем, сумма вашего счастья — это константа; она останется неизменной, что бы с вами в жизни ни произошло. Введите в себя эту установку, и пусть она как следует закрепится в вашем подсознании. Вдумайтесь в мои слова, прочувствуйте их и поверьте, что так оно и есть. Тогда для вас исчезнет барьер ответственности. В противном случае его преодоление каждый раз будет у вас красть драгоценные мгновения. А за эти доли секунды вас просто могут убить, и тогда вы не сумеете исчерпать даже ту гарантированую сумму счастья, что выделена вам на эту жизнь. И еще один важнейший принцип. Запомните: вы — в состоянии войны с этим миром; вы родились в этом мире для войны и всю свою жизнь сражаетесь с ним же. Все ваши (или не ваши) измышления о гармонии, о единстве с миром — это полный бред, иллюзия, то, чего нет и не может быть. В одной из песен, которую в популярном кинофильме «Д'Артаньян и три мушкетера» исполняет М. Боярский, есть такие слова:
А что же такое жизнь?
А жизнь — это просто дуэль со смертью.
Ощутите глубоко внутри себя эту истину: вы рождаетесь для войны; жизнь и война — это синонимы; вы пришли в этот мир, чтобы драться, и воюете до последнего часа. Если вы это осознаете, то можете более эффективно вести свою войну. Когда же вы тешите себя какими-то нелепыми иллюзиями о дружбе, единении, гармонии, весь этот бред мешает вашей борьбе. Всегда помните главное: вы — в состоянии войны с этим миром.
В связи с этим еще одна формула: Мое тело — это машина, и такая же машина — у меня за поясом, такая же машина ложится в мою руку... Она — мой инструмент для борьбы с этим миром.
Когда вы введете в себя эту установку, то действительно станете рефлексивно действующим механизмом, а значит, механизмом идеальным.
Теперь немного поговорим о прицельной стрельбе из длинноствольного оружия.
Винтовка. Если требуется выполнить из нее один ювелирный выстрел, то я бы вы-брал однозарядную малокалиберную винтовку. Почему однозарядную? Внутренняя ответственность за единственный выстрел стимулирует собранность и волевой настрой. Вы можете нажать на спуск лишь раз, и потому ваша внутренняя ответственность за выстрел будет неизмеримо выше, чем когда у вас в запасе целая обойма. Если вы правильно выберете и проведете психологические установки, то само осознание того факта, что ваши возможности исчерпываются единственным выстрелом, будет способствовать удивительной его меткости.
Всевозможные современные «навороты» — лазерные целеуказатели, амортизаторы, мощная высветленная «оптика» и многое другое — я не признаю. Из этих «усовершенствований» я допускаю разве что легкий оптический прицел — да и то лишь для дальнего выстрела. На самом деле вполне достаточно просто малокалиберной винтовки, обычной «мелкашки» в том виде, в каком она есть. Последнее десятилетие отечественная «оборонка» освоила массу новых снайперских вооружений. Они все великолепны, но...
Для виртуозной стрельбы из нее подойдут те принципы и приемы, о которых я уже говорил. Задержать дыхание, медленно и плавно потянуть спуск, отследить полет пули, ощущая его, почувствовать, куда она попадет, — все это, надеюсь, вы уже усвоили. И конечно, психологические установки, связанные с ощущением своего единства с оружием и его души, с чувством собственного божественного могущества и нереальности любых психологических преград для выстрела. Все они «работают» вне зависимости от того, что у вас в руках — пистолет или нож, дубина или гранатомет. Но при стрельбе из винтовки особое значение приобретает ощущение своего тела, позволяющее выбрать правильный упор. Дело в том, что для стабильной меткой стрельбы из этого относительно громоздкого и тяжелого оружия недостаточно единения или союза только с ним. Следует добавить еще нечто такое, на что тело может опереться, чтобы приобрести необходимую устойчивость и неколебимость. Это может быть ваш собственный локоть, подоконник, какой-нибудь парапет — все, что сможет гарантировать устойчивость оружия при выстреле.
Что еще побуждает меня предпочесть малокалиберную винтовку всем прочим? (И это притом, что я по меньшей мере неплохо владею любыми видами оружия — за исключением разве что самых экзотических.) Во-первых, мягкая свинцовая пуля практически исключает возможность ее последующей идентификации. При попадании в живые ткани она очень сильно деформируется, сминается, и затем криминалисты не могут определить, из какого именно оружия она выпущена — из винтовки, из пистолета, охотничьего ружья с вкладным стволиком... Во-вторых, при выстреле из «мелкашки» практически отсутствует отдача и относительно слаб его звук (следствия низкого дульного давления, характерного для этого оружия). В-третьих, дальность и точность боя мелкокалиберной винтовки очень высоки.
Основным недостатком этого оружия обычно считают относительно слабую ударную силу пули и почти полное отсутствие останавливающего действия. Однако «мел - кашка» и не предназначена для охоты на слона или тигра. Но, между прочим, многие профессиональные охотники Северного Урала успешно отстреливают из своих тульских 5-10-зарядных малокалиберных охотничьих карабинов... медведя.
Так что «мелкашка» — оружие не для мясника, но для профессионала. На мой взгляд, все зло в этом мире исходит от дилетантов. Какой-то горе-подрывник, взорвав некий объект, попутно уничтожает множество людей, случайно оказавшихся поблизости. Я полагаю, такие «спецы» просто не имеют права на существование. Так и выстрел профессионала должен быть ювелирно точен. Если вы наметили правый глаз мишени, значит, должны «вложить» пулю именно туда, не в лоб, не в переносицу, а именно в правый глаз. «Мелкашка» — это для снайпера. Мое любимое оружие для стрелкового тира — малокалиберный пистолет системы Марголина, спортивный пистолет. Для него характерны очень точный бой, нормальная дальность прицельного выстрела и малая отдача. На мой взгляд, все эти преимущества позволяют относиться к малокалиберному оружию как к весьма серьезному инструменту снайпера.
Зачастую случается так, что после точного выстрела, пусть даже вы оборонялись, необходимо быстро уйти, скрыться. Наилучший способ мягкого отхода — войти в состояние «Человек-призрак», которое также основано на самокодировании. Пребывая в обычном психическом состоянии, вы можете изо всех сил стараться быть «невидимкой», но при этом вас будут замечать все, причем в первую очередь именно те, от кого вы прячетесь. Чем сильнее вы стремитесь оставаться незаметным, тем менее это удается. А потому следует дать себе установку полностью забыть свою личность, так сказать, временно стереть ее из сознания. Вы не помните, как вас зовут, вы не знаете, куда идете. Это знает тело. Ваша задача — уйти из такого-то места. Для этого вы включаете сознание тела.
Вы забываете свое имя, вам ни до кого нет дела. Если вас толкнули, тело свободно поддалось толчку и мягко отошло в сторону. Взгляд ваш не поднимается выше 45 градусов к уровню горизонтали. Ваши движения сделались мягкими, плавными и непрерывными. Вы ни на миг не останавливаетесь, ни на мгновение не задерживаетесь, но и не ускоряете свое движение. Не глазейте по сторонам, не встречайтесь ни с кем взглядом. Легко и свободно скользите мимо людей. И тогда никто не сможет вас ни запомнить, ни узнать.
Для бойца очень важно в совершенстве владеть техникой ухода. В иных ситуациях этот навык может сохранить ему жизнь, в очень многих — уберечь от серьезных неприятностей или помочь куда-то проникнуть, что-то увидеть, услышать.
Почему с таким трудом мы запоминаем лица уроженцев Юго-Западной Азии? Прежде всего, потому, что все они кажутся нам, что называется, на одно лицо. На самом же деле их лица различны, и для них мы так же внешне одинаковы. Их лица кажутся нам идентичными, потому что они по-другому мыслят, живут в совершенно другом мире. Как только мы начинаем постигать их язык и культурные особенности, их лица для нас индивидуализируются, становятся узнаваемы.
