Изменение сознательной установки всегда достигается в первую очередь благодаря человеческим усилиям и самозабвенной любви. Иным образом причина проклятия не будет устранена и всегда может снова о себе напомнить; то есть, инфантильность сознающей себя личности человека может привести к возвращению невротической ситуации. Поэтому проблема невроза не сводится к лечению симптомов, но касается развития сознательной личности в целом, поскольку в противном случае нет гарантии, что не появится какой-нибудь другой симптом; вот почему необходимо бороться с предубежденностью или узостью сознательной установки, а не направлять все свое внимание только на симптомы.
Мы проанализировали с вами мотив животной кожи, которую в итальянской сказке «Король-поросенок» сжигают, тем самым освобождая принца. С другой стороны, когда в русском варианте этой сказки царевич сжигает лягушечий кожух своей жены, та не получает освобождения от тяготевшего над ней проклятия, но, наоборот, вынуждена покинуть мужа, говоря ему, что он все погубил и что если он теперь захочет вернуть ее, то придется искать ее «за тридевять земель, в тридесятом царстве».
В первом варианте, прежде чем кожа была сожжена, супруга Принца-поросенка проявляет большую самоотверженность в любви к своему суженому, тогда как во втором – царевич ничего подобного по отношению к жене-лягушке не продемонстрировал. Таким образом, очевидно, что недостаточно просто сжечь кожу, что от нас требуются – до или после сожжения – какие-то дополнительные человеческие усилия.
Обсуждая символизм этого мотива, мы должны прежде всего понять, что же может означать сожжение животной кожи. Огонь в большинстве случаев указывает на эмоциональное возбуждение. Примеров такой интерпретации огня можно привести очень много: когда кто-то влюбляется, в его груди «пылает огонь»; ярость уподобляют «бушующему пламени» и т. п. В меньшем масштабе, то есть, если огонь не имеет разрушительного характера, а используется для домашних нужд, то он может стать знаком окружающего любовью внимания, иными словами, эмоционального участия в том, что составляет проблемы другого человека. Следовательно, момент, когда животная кожа сжигается и уничтожается, можно было бы определить как момент энергичной атаки – на эмоциональном уровне – на бессознательный психический комплекс. Всякий раз когда совершается эмоциональная атака на бессознательное другого лица – происходит ли это во время аналитического сеанса, или в объяснении между супругами, или, наконец, в нашей собственной душе, – всякий раз при этом горит животная кожа.
В процессе анализа вы можете неоднократно указывать анализируемому на то, что в его жизни что-то идет не так и нуждается в приведении в нормальное состояние (тем более, если его сновидения говорят о том же самом), однако убеждаетесь, что это сообщение, судя по всему, не воспринимается с достаточной серьезностью вашим пациентом, не проникает в него. У вас создается впечатление, что он не понимает связи того, о чем вы ему говорите, с его жизнью в целом, и ему необходима хорошая встряска, своего рода электрический удар. Эту встряску ему может устроить сама жизнь, он может получить ее с помощью своего партнера или, наконец, аналитика. Ее нельзя запланировать заранее – это было бы слишком нелепо, даже если мы понимаем, что рано или поздно она неизбежно произойдет, поскольку человек совершенно не осознает вставшей перед ним проблемы. Однако она продолжает существовать для него в виде отвлеченного представления или незначительного затруднения, с которым, при желании, легко можно справиться, способ же, при помощи которого комплекс все это время работает, им не осознается. Бывает и так, что когда мне начинает казаться, что дальше такое ненормальное положение терпеть нельзя и надо что-то предпринимать, то ко мне, именно в тот же день, приходит вышеозначенный пациент, и оказывается, что он только что получил столь нужную встряску от другого человека.
Его проблема как бы достигла той точки, когда все вот-вот взорвется, и тогда шок обеспечивает сама жизнь, раз анализ его не создает – это и есть тот момент, когда животная кожа должна быть сожжена. Временами мне представляется, что имеет смысл самому вызывать эмоциональный шок у пациента, а не ждать до тех пор, пока это сделает сама жизнь. Подобная ситуация возникает в тех случаях, когда слишком опасно ждать решения проблемы, полагаясь исключительно на волю судьбы, поскольку вполне может случиться, что разрушения от удара будут большими, чем произведенный им положительный эффект, но если вы сами вызываете у него шок разумеется, при условии вашего эмоционального участия и сочувствия), вы держите ситуацию под контролем и в рамках существующих приличий.
Посредством наблюдения собственных реакций мы в состоянии заметить признаки нарастания эмоции, и нужно поэтому хорошенько подумать, а не лучше ли в нашем положении действовать, чем ждать, когда шок придет с другой стороны, с неизбежным риском причинить этим серьезный вред пациенту. Благоразумно, я полагаю, в такой ситуации выбросить из головы всякие сантименты, вроде «прирожденного человеку дружелюбия» и т. п., потому что, если вдуматься, когда вы передаете ближнему посредством аффекта свое отрицательное отношение к какой-то из сторон его поведения, вы совершаете подлинно дружелюбный поступок, разумеется, в том случае, если вы сами не оказываетесь в плену у своего аффекта!!! Если аналитик в плену у аффекта, то выразить его – небольшая заслуга, однако если вы, наоборот, оказываетесь способны «проглотить» свой аффект, то перед вами возникает определенная нравственная проблема. Мы могли бы принять отстраненный вид, но в таком случае наш партнер лишается непосредственного тепла, свойственного простейшим, почти животным формам участия. В такой ситуации быть христианином, чувствующим и понимающим человеческую душу, и в то же время отстраняться – нехорошо; от нас требуется какое-то более тонкое проявление душевного тепла, поскольку мы становимся более связаны с пациентом и не производим на него столь грозного впечатления, когда даем выход непосредственному чувству и передаем другому не только необходимый для лечения аффект, но и выражает свое эмоциональное участие.
Действуя таким образом, вы сможете постепенно сжечь животную кожу и снять слепоту человека в отношении самого себя, слепоту, которая является следствием состояния одержимости. Если в ваших взаимоотношениях с пациентом присутствует необходимое взаимопонимание (раппорт), то иногда шок – это единственный способ помочь ему осознать у себя наличие определенных комплексов. Рано или поздно эта проблема неизбежно должна быть сформулирована на другом уровне, поскольку по крайней мере несколько аналитических часов после подобного шока будут посвящены ее обсуждению (естественно, по причине того, что ваш партнер будет то и дело укорять вас за то, что вы взорвались и обрушили на него свой аффект).
Нередко сталкиваешься и с другим вариантом, когда состояние одержимости у пациента всплывает откуда-то исподнизу. Мучимый каким-то бессознательным содержанием, он напоминает своим поведением слепое животное, но тем не менее вам может показаться, что это его подлинная реакция. Однако спустя некоторое время привычка пациента по любому поводу приходить в взволнованное состояние начинает казаться несколько театральной. Просто в данном случае мы имеем дело с комплексом, на который наброшена животная шкура. Иногда наступает момент, когда вы чувствуете, что анализируемый, незаметно для внешнего глаза, расстался со своим комплексом, хотя остается верен привычке, через которую этот комплекс манифестировался. Теперь у вас имеется реальная возможность покончить с ней, и не удивляйтесь, если через некоторое время услышите от него, что он, конечно же, знал, что с этой проклятой привычкой ему следует расстаться, но у него не хватало силы воли сделать это самому.
Детям, как вы знаете, тоже свойственны некоторые не очень хорошие привычки, от которых они почти полностью освобождаются с возрастом, тем не менее дополнительная встряска необходима, чтобы помочь им сделать последний шаг. Это подразумевает обычно сначала работу над комплексом, а затем сожжение животной кожи, в то время как другой способ заключается в том, что сначала производят шок, а уже потом сжигают кожу. В обоих случаях можно говорить о наличии определенного «зазора» между комплексом и формой его проявления, поскольку животная кожа – это способ выражения, который в свое время обладал живой непосредственностью, но сейчас превратился в нечто вроде привычно произносимой фразы и, по сути дела, уже не выражает комплекса. Вы можете иногда наблюдать нечто подобное у людей, страдающих фобиями, например боязнью беспорядка на своем столе. Поначалу они находятся в совершенно загнанном состоянии, тем не менее если после нескольких сеансов анализа навязчивое стремление наводить порядок у них сохраняется, вы обязаны твердо сказать: «Хватит!». В начале курса лечения такой ход, вероятно, был бы невозможен, но он, несомненно, приносит пользу в конце анализа, означая, как правило, сжигание последних остатков негативного комплекса, с тем чтобы энергия, которая до этого уходила в симптом, могла перейти в другие формы жизненной активности.
