Глазами статистики…
В 1990 г. в Европе самое враждебное отношение к гомосексуалам было зафиксировано в католической Португалии, где с мнением, что «гомосексуальность никогда не может быть оправдана», согласились 78 % опрошенных; за ней, со значительным отставанием, следуют католические Ирландия, Италия и Испания. Зато в Голландии категорически осуждают однополую любовь лишь 12 % опрошенных. С мнением «Я не хотел бы иметь гомосексуалов своими соседями» согласились больше половины опрошенных португальцев и только 11 % голландцев и датчан.
Американское Национальное обследование 1993 г. показало высокую враждебность к гомосексуальности, которую не могут оправдать 64.8 % опрошенных; но это меньше числа людей, осуждающих внебрачные связи; отношение к гомосексуальности очень сильно (разница в 10–15 раз) зависит от общих социально-политических установок опрошенных.
Отношение к однополой любви всюду зависит от религиозной принадлежности, общей социальной терпимостью и степенью информированности людей. Интересно, что там, где геи и лесбиянки более видимы, к ним относятся значительно лучше, чем там, где о них знают только понаслышке.
Но важнее всего — возрастные и образовательные факторы. По данным многолетнего международного исследования жизненных ценностей, молодые люди от 18 до 24 лет всюду значительно терпимее пожилых (по сравнению с теми, кто старше 65 лет, — вдвое). Это объясняется большей общей терпимостью и образованностью молодежи, а также тем, что молодые люди чувствуют себя увереннее, полнее принимают собственную сексуальность и потому допускают больше вариаций в поведении и установках других людей.
Те же тенденции наблюдаются и в России. Хотя враждебность к гомосексуальности еще очень велика, за последние 10 лет она заметно снизилась. Это убедительно показывают опросы ВЦИОМ.
Количество желающих «ликвидировать» гомосексуалов уменьшилось с 31 % в 1989 (здесь и дальше приводятся данные только по России, а не по Союзу, как выше) до 22 % в 1994 г. За их «изоляцию» вместо 32 % высказались 23 %. Напротив, за «помощь» высказались 8 % вместо 6 %, а за то, чтобы предоставить их самим себе — 29 % вместо 12 %, рост в 2.5 раза. Характерны социально-возрастные параметры ответов. Предоставить гомосексуалов самим себе готовы 40.8 % людей моложе 24 лет и только 12.3 % тех, кто старше 55. Среди людей с высшим и незаконченным высшим образованием этот вариант ответа выбрали 43.4 %, а с образованием ниже среднего — 20.4 %.
В июне 1993 г. на вопрос ВЦИОМ «Как бы вы оценили по шкале от 1 до 5 поведение людей, которые имеют гомосексуальные связи?» отрицательный полюс («это заслуживает осуждения») выбрали 69.4 % мужчин и 71.6 % женщин, а положительный («не вижу в этом ничего предосудительного») — только 8.8 % и 7.8 %. Но в младшей возрастной группе, от 16 до 25 лет, такие полярные ответы соотносятся как 54.3 %:18.5 %, а в старшей (старше 55 лет) — как 82.6 %:4.1 %. В июле 1994 г. на вопрос ВЦИОМ «Как вы относитесь к гомосексуалистам?» благожелательную позицию («очень положительно» и «скорее положительно») заняли около 9 %, нейтральную — 23 %, негативную («очень отрицательно» и «скорее отрицательно») — 46 % мужчин и женщин; 12 % затруднились ответить. На вопрос «Как вы считаете, должны ли гомосексуалисты обладать равными со всеми правами?» голоса разделились: около 38 % сказали «да», 41 % — «нет» и 21 % затруднились ответить.
От возраста и образования зависит не только степень терпимости, но и понимание природы гомосексуальности. В опросе ВЦИОМ в мае 1998 г. (его данными открывается эта книга) только 18.3 % россиян признали гомосексуальность «сексуальной ориентацией, имеющей равное с обычной право на существование». Но среди людей от 18 до 39 лет так думают 31 %, а среди тех, кто старше 55 лет — 3.7 %, почти половина из них считает ее «распущенностью, вредной привычкой».
Все люди равны, но одни более равны, чем другие.
Джордж Оруэлл
Люди больше всего на свете любят наклеить на другого человека ярлык, который раз и навсегда освобождает их от необходимости думать.
Сомерсет Моэм
Мы рассмотрели свойства однополой любви и ее носителей и обнаружили, что и те, и другие — очень разные. К этому выводу приводят практически все науки.
Биология показывает, что сложное взаимодействие генов, гормонов и нервных путей порождает множество разнообразных типов сексуальности, предрасполагающих индивидов к тем или иным сексуальным сценариям и формам поведения, которые в одних случаях представляются взаимоисключающими, а в других — взаимодополнительными.
История, антропология и социология показывают, что разные общества и культуры отличаются друг от друга не только количественно, по степени своей терпимости, но и качественно; они по-разному конструируют половые и сексуальные идентичности и регулируют связанные с ними чувства и отношения. При этом в любом сколько-нибудь сложном обществе существует не один, а несколько нормативных сценариев, что делает индивидуальные вариации сексуального поведения не только возможными, ной неизбежными.
Психология показывает, что траектории индивидуального развития и их конкретные результаты также не являются единообразными. В зависимости от своей биологической индивидуальности и особенностей воспитания мальчики и девочки оказываются более или менее маскулинными или фемининными, это влияет на выбор любимых занятий и товарищей по играм, самосознание и сексуально-эротические предпочтения, которые постепенно кристаллизуются в относительно стабильную сексуальную ориентацию. Любая сексуальная ориентация многомерна и имеет множество индивидуальных вариантов, будь то образ идеального партнера, эмоциональная окрашенность любовных чувств, сексуальная техника или стиль жизни.
В отличие от священников и жрецов морали, ученые отказываются обсуждать вопрос о «правильной» и «неправильной» сексуальности, предоставляя людям право делать свой собственный выбор.
Однако эта проблема не столько научная, сколько политическая. Стигма и дискриминация в свое время загнали гомосексуалов в гетто. Освободительное движение геев и лесбиянок добивается признания их особой идентичности и гражданских прав. Эти задачи — я хочу подчеркнуть это максимально определенно и резко — до сих пор нигде в мире (и тем более в России!) не решены. Но что будет дальше, в исторической перспективе?
Демократический плюрализм не устраняет индивидуально-групповых различий, он даже способствует их умножению. Но как только эти различия перестают быть базой привилегий для одних и невыгод для других, их значение постепенно уменьшается, как для большинства, так и для меньшинства.
Каждый из нас имеет множество социальных ролей и идентичностей, но наибольшее значение имеет та из них, в которой человек чувствует себя наиболее уязвимым и ранимым. По мере того, как люди начинают свободнее и терпимее относиться к собственной сексуальности, ослабевают и гонения на инаколюбящих.
Главное звено этого долгого и трудного процесса — не сочувствие (сочувствовать можно слабым, больным и угнетенным), а безразличие (мне все равно, с кем ты спишь и каким способом) и уважение к праву человека на индивидуальность и самореализацию.
Ненависть к гомосексуалам, как и другие подобные идеологические системы (антисемитизм, ксенофобия, расизм, сексизм), коренится не столько в индивидуальной, сколько в общественной психологии. Термин «гомофобия», как чаще всего называют этот социально-психологический феномен, неудачен вследствие своей «психиатричности». Он подразумевает, что иррациональный страх и ненависть к однополой любви и ее носителям коренятся, как любая фобия, в индивидуальной психопатологии — подавленных собственных сексуальных импульсах, общей враждебности и недоверии к окружающим людям, склонности реагировать на стрессовые ситуации преимущественно с помощью защитных механизмов и т. д. Хотя все эти процессы и «комплексы» безусловно реальны, они совсем не обязательны.
Чтобы ненавидеть геев или евреев, не обязательно быть невротиком или психотиком. Яростно-зоологический антисемитизм генерала Макашова, несомненно, имеет какие-то личные причины, но для КПРФ, которая продолжает в этом вопросе старую линию КПСС, это скорее идеология и циничный политический прием.
В специальной литературе слово «гомофобия» сейчас заменяется термином «гетеросексизм», который американский социальный психолог Грегори Херек определяет как идеологическую систему, которая отрицает, принижает и стигматизирует любые не-гетеросексуальные формы поведения, идентичности, отношения или общины. Более «мягкая» форма этого явления — гетероцентризм (по аналогии с европоцентризмом), который не отрицает альтернативных форм сексуальности, но считает их периферийными вариациями или девиациями подразумеваемой гетеросексуальной «нормы».
