В истерическом женском характере есть положительные и отрицательные стороны. Такая женщина поддерживает мужественность представителей противоположного пола, поскольку принимает сексуальную природу супружеских отношений. Но настаивая на том, чтобы сексуальное влечение мужчины подчинялось романтическому идеалу, она отрицает право мужчины на удовлетворение. Такую женщину выбирает мужчина, которого возбуждает его влечение, но его избранница увертывается от него и не дает ему одержать полноценную победу. «Истерическая женщина», молодая соблазнительница и завлекательница, заманивает мужчину в ловушку, чтобы разочаровать его. Подобно всем невротическим личностям, она принужденно «изображает» перед любовником ту отстраненность, из-за которой страдала в руках своего отца.
Кэрол описала расщепление в своей личности следующим образом: «Всю жизнь, какой бы мужчина ни влюбился в меня, я прогоняла его прочь. Я могла отдаться ему в сексуальном смысле, но когда он хотел овладеть мной, чувствовала себя пойманной в капкан. Как мне одолеть в себе этот страх?»
В физиологическом плане «истерическая женщина» обладает привлекательным, хорошо развитым и пропорционально сложенным телом, у нее ясные глаза и живые манеры. Однако, чем жестче сексуальное подавление, тем более кукольное выражение приобретает ее лицо. На телесном уровне конфликт проявляется либо в виде общей ригидности, либо в развитии пластичного «панциря», который я уже описывал в книге «Физическая динамика структуры характера». Степень ригидности пропорциональна жесткости подавления отцом сексуальных проявлений дочери. На психологическом уровне конфликт выражается как болезненная и чрезмерно развитая гордость, которая говорит: «Я буду держаться подальше, тогда вы не сможете опять отвергнуть меня». На физиологическом уровне скованность связана с мышечным напряжением шеи, плечевого пояса, спины и ног.
Кэрол проявляла весь этот комплекс напряжений весьма необычным способом. Несмотря на очень активную спортивную жизнь, ее ноги были похожи на палки. Она сама объясняла эту ригидность ног постоянным стремлением к независимости, желанием стоять на собственных ногах при любых обстоятельствах. Напряженные ноги были «встроены» в одеревеневшую нижнюю часть спины и практически скованный таз. Напряженность таза сдерживала сексуальное влечение, поскольку обратиться к половым отношениям значило утратить независимость. Кэрол объяснила свою напряженность с точки зрения ее отношений с отцом. Она настойчиво принимала на себя позиции заботы и смелости; вот цена, которую она платила за его расположение. Отец и дочь были близкими участниками совместных физических действий, но он игнорировал ее потребность в нежности и эмоциональной поддержке. В своем воображении отец обожествлял Кэрол, отрицая ее сексуальность. В ответ она идеализировала отца, заменяя этим собственные сексуальные чувства.
Кэрол всю жизнь провела в поисках мужчины, который был бы мягок и нежен, силен и бесстрашен, то есть был бы героем-рыцарем, без страха и упрека. Романтический любовник – рыцарь-герой – это идеализированная фигура отца, увиденного глазами трехлетней девочки, когда эти качества ярко выражены. Хотя все они вполне могут присутствовать и на самом деле, реальные мужчины отнюдь не являются идеализированными фигурами. Кэрол дважды была замужем, каждый раз ее избранником был мужчина, казавшийся сильным и надежным, но потом представавший «собственником, неразвитым и опасным человеком». Кэрол удивилась, когда я сказал, что ей никогда не найти ее героя-рыцаря. Образ романтического любовника был защитой против неспособности полностью сдаться или отдать себя – любви к мужчине. Терапевтическая задача состояла в устранении расщепления ее личности.
На ранней стадии лечения мы направили усилия на то, чтобы расслабить напряженную мускулатуру ног и стоп Кэрол. Комплекс упражнений, в который входили удары по кушетке и наклоны, несколько улучшил состояние моей пациентки. Выполняя эти упражнения, Кэрол обнаружила, что напряжения в ногах делали таз малоподвижным и что общая ригидность нижней части тела служила защитой от того, чтобы отдаться сильным сексуальным чувствам. Когда эти чувства проявлялись, у Кэрол исчезали головные боли, доставлявшие ей сильные страдания, настроение улучшалось, снижалась раздражительность и чувство разочарования. Ремиссии были только временными. Не был преодолен глубокий блок на пути сексуальной вовлеченности. Необходимо было высвободить подавленную ненависть к мужчинам. Отчасти это удавалось, если Кэрол физически выражала злость, к примеру, в процессе ударов по кушетке. Таким образом, она могла дать волю чувству ненависти к отцу за то, что он отверг ее стремление к физической близости. Два года работы постепенно превратили Кэрол из скованной, испуганной, истеричной женщины в женщину, которая выглядела не только сильной и независимой, но и обрела мягкость и нежность. На последующем этапе лечения у этой больной появилась возможность выбора между скованностью и мягкостью, отстранением и сотрудничеством, страхом или уступкой.
Сохраняющиеся приступы головной боли, хотя их частота и снизилась, говорили о том, что внутренние личностные конфликты Кэрол разрешены не полностью. Однажды она пришла ко мне, чувствуя себя напряженной. Она жаловалась на сильнейшую головную боль, которая почти ослепляла ее. Пациенты, проходящие курс терапии, через некоторое время, как правило, получают поверхностное понимание причин возникновения симптомов. Я спросил Кэрол, знает ли она, что спровоцировало ее головную боль. Она ответила отрицательно.
– Какую эмоцию вы ассоциируете со слепотой или с невозможностью видеть? – спросил я.
– Вы имеете в виду «слепоту от ярости»? – переспросила Кэрол.
– Возможно, ваша головная боль возникает потому, что вы подавляете злость. Что-нибудь произошло, что рассердило вас? – предположил я.
– Прошлой ночью, перед тем как заболела голова, я собиралась что– нибудь предпринять, чтобы побороть эту злость. Я устала от нее. Вы полагаете, что головная боль возникла из-за вчерашнего напряжения?
– Было бы очень хорошо освободиться от подавленного раздражения, – сказал я. – Если бы вы постарались не раздражаться и были бы настойчивее в этом намерении, я думаю, что вам удалось бы избежать головной боли.
Этот диалог привел к обсуждению отношения Кэрол к мужчинам. Она сказала, что злится, потому что боится быть неприятной мужчине. Ее пугала его реакция, она чувствовала, что нуждается в нем. В прошлом при таких обстоятельствах она либо подчинялась, либо впадала в истерику. Теперь она могла сопротивляться, но ей никак не удавалось выразить раздражение, которое она в себе подавляла. В этот момент, не прерывая мою больную, я протянул ей теннисную ракетку. Держа в руках ручку ракетки, она отметила, что это делает ее менее беспомощной. «Я чувствую, будто держу в руке пенис, это делает меня сильной», – заметила она. Сказав это, Кэрол поняла, что ассоциирует женственность со слабостью и беспомощностью перед сильным мужчиной, который владеет пенисом. Мужская фигура символизировала отца, которого она боялась и к которому не могла проявлять свое половое влечение, несмотря на восхищение им.
Терапевтическое обследование, принесшее столь важное проникновение в сущность проблемы, помогло прояснить вопросы Кэрол. Пациентка поняла, что ее скованность и замкнутость были защитной реакцией против угрозы предполагаемого превосходства мужской силы. Когда она била ракеткой по кушетке, то испытала, насколько сильно ее ожесточение, она ощутила, что это сила, которой можно защищать себя, заменив ею пассивное сопротивление, которым она пользовалась прежде. Проникновение в сущность механизмов формирования собственной злости позволило Кэрол глубже проникнуть в собственные сексуальные импульсы, не пугаясь того, что надо сдаться. Последующий прогресс доказал, что для Кэрол, как для всякой «истерической женщины», сексуальное удовлетворение неотделимо от необходимости чувствовать и выражать ожесточение по отношению к мужчине. Проявление ожесточения упраздняет раздраженность, которая переживалась в ситуации Эдипова комплекса, поскольку именно раздраженность порождает напряжения, проявляющиеся в истерическом симптоме или в истерической реакции.
Для невротической личности чрезвычайно трудно воспринять отрицательные последствия поведения, которое «Это» воспринимает как самозащиту. Женщина-ребенок не понимает, что отвержение мужчины – это свойство ее собственной личности. Женщину-сестру ослепляет факт, что роль компаньона и сподвижника отрицает мужской сексуальный интерес к ней. «Истерическая женщина» принимает этот интерес, но бессознательно чувствует, что он не может быть связан с любовью. Отрицание негативного чувства выражается заботой о сексуальном партнере. В своем воображении ум женщины рисует себе мужчину, который настаивает на том, чтобы она играла эти роли. Конечно же, она и выбирает себе именно таких мужчин, которые настаивают на этом.
