После нескольких успешных решений ученик начинал делать ошибки. Следуя полученной инструкции, помощник экспериментатора с каждой новой ошибкой опускал новый рубильник. На пятом ударе — в 75 вольт — испытуемый начинал стонать от боли, а при 150 вольтах умолял остановить эксперимент. Когда напряжение достигало 180 вольт, он кричал, что больше не в силах терпеть боль. Если помощник испытывал колебания, присутствовавший тут же экспериментатор бесстрастно призывал его продолжать экзекуцию. По мере приближения силы разряда к максимуму можно было наблюдать, как испытуемый, уже даже не пытаясь решить задачу, бьётся головой о стену и умоляет его отпустить. Поскольку такая реакция никак не может быть признана удовлетворительным решением, следовало новое наказание.
Возникает невольный вопрос: кто позволил психологам творить такое бесчинство? На самом деле никто никого не мучил. Роль испытуемого исполнял профессиональный актёр, который лишь разыгрывал страдание. Настоящим же испытуемым выступал добровольный помощник экспериментатора. Именно его поведение подлежало изучению. Стэнли Милгрэм хотел выяснить: до какой степени жестокости может дойти человек, если его действия санкционированы авторитетом.
Предварительно он попросил группу известных психиатров дать прогноз относительно возможных результатов эксперимента. Все сошлись во мнении, что от силы 20% испытуемых, видя явные страдания жертвы, перейдут рубеж в 150 вольт. Таких, кто доведёт силу удара до максимума, по общему мнению, среди нормальных людей вообще не найдётся. Ну, может быть, один процент.
Реальные результаты полностью опровергли этот прогноз. 65% испытуемых Милгрэма назначили своей жертве максимальное наказание!
Комментируя эксперимент, Милгрэм с горечью заметил: «Если бы в Соединённых Штатах была создана система лагерей смерти по образцу нацистской Германии, подходящий персонал для этих лагерей легко можно было бы набрать в любом американском городке».
Аналогичные эксперименты, проведённые как в США, так и в других странах (Австралия, Иордания, Испания, Германия), позволили утверждать, что выявленная Милгрэмом закономерность носит универсальный характер.
В нашей стране эти результаты принято было комментировать в том аспекте, что, мол, загнивающее буржуазное общество способствует глубокой моральной деградации. Повторить эксперимент советские психологи не решались. Да и к чему, когда многие ещё не очень старые люди помнят подобный глобальный опыт в масштабах всей страны? В любом уголке мира, когда власть предержащим приходит охота поучить кого‑то методом кнута, недостатка в палачах не возникает. Если доходит дело до справедливой расплаты, оправдания одни и те же: «Время было такое», «Нас так учили», «Мы исполняли свой долг…» Впрочем, чагце всего и оправдываться не приходится.
Правда, одна из модификаций эксперимента оставляет какую‑то надежду. Когда экспериментатору в помощь брали трёх ассистентов, и двое из них — «подсадные» — отказывались следовать бесчеловечному приказу, то и третий — настоящий испытуемый — к ним присоединялся. Пример порядочного и гуманного поведения почти любого заставляет взяться за ум. И это обнадёживает.
Пока человечество мудрствует над этим вопросом, природа, похоже, категорически сделала свой выбор.
В Институте птицеводства во французском городе Туре решили выяснить, какую по размерам клетку предпочитают куры. Сделали механизм с яркими кнопками, нажатием на которые можно перемещать стены. Птицы, хотя они и не очень умны, все же сумели кое‑что понять. Из восьми куриных семейств только два увеличили свою жилую площадь, в то время как остальные, поиграв с красивыми кнопочками, вернулись к первоначальному положению.
Человек скажет: куриная работа простора не требует. Да, но можно сказать и иначе: птицы смотрят в корень проблемы. Большая или маленькая, клетка все же остаётся клеткой.
Профессор Преображенский из повести М. Булгакова «Собачье сердце», как известно, проживал на Пречистенке в квартире из семи комнат и очень хотел иметь восьмую, так как испытывал неудобство от совмещения кабинета и библиотеки. Ещё совсем недавно описание этой квартиры для любого читателя звучало не менее фантастично, чем история очеловечивания пса Шарика. Ведь, говоря словами другого булгаковского персонажа, квартирный вопрос нас совсем испортил. Но сегодня пяти-, шести- и даже семикомнатная квартира стала явлением если не заурядным, то вполне реальным. Например, в Москве на Мичуринском проспекте построен новый дом, в котором любой желающий может приобрести двухъярусную семикомнатную квартиру. Правда, назначенная цена резко снижает круг потенциальных покупателей. Остальные поглядывают на новостройку с плохо скрываемой завистью. Ведь для большинства москвичей трехкомнатная квартира — предел достижимого. А большая семья даже и в трёх комнатах испытывает стеснение. Некоторые, правда, глядя на роскошный новый дом, прибегают к старой уловке, которую психологи называют принципом зеленого винограда: «Зачем мне такие хоромы? Домочадцам там придётся аукаться, как в лесу. Да и сколько сил отнимет уборка…» Хотя, положа руку на сердце, мало кто отказался бы от такого жилья, если б оно было по карману. Почти всякий горожанин мечтает о расширении своей жилой площади, о повышенной комфортности жилья. Правда, по мнению психологов, это не одно и то же. Жилое пространство, чтобы быть удобным, не обязательно должно быть обширным. А ощущения дискомфорта и стеснения порой возникают оттого, что пространство нерационально организовано.
Проблема жизненного пространства человека долгое время ускользала от внимания учёных. Лишь сравнительно недавно многие отрицательные явления, связанные с ростом больших городов, стали объяснять в том числе и чрезмерной плотностью населения. Оказалось, что жители мегаполисов чересчур раздражительны, агрессивны, сильно страдают от стрессов и депрессий, от всевозможных телесных и душевных недугов. Современный городской житель подчас напоминает птицу, уныло нахохлившуюся в тесной клетке, а порой бывает похож на тигра, который беспокойно мечется за железными прутьями и злобно рычит на окружающих. Разумеется, любое сравнение человека с животным весьма условно. Однако некоторые аналогии просто бросаются в глаза.
Оказывается, ряд закономерностей, выявленных этологами — специалистами в области поведения животных, позволяет пролить свет и на природу многих человеческих проблем.
Вам наверняка приходилось ожидать перед телефонной будкой, когда телефон наконец освободится. Минуты тянутся нестерпимо медленно, и кажется, что болтун, занявший телефонную будку, нарочно тянет время, видя, что вы торопитесь.
По утверждению американского психолога Барри Рубэка, это не кажется, это так и есть. Он замерил продолжительность разговора более двухсот человек из телефонных будок и обнаружил, что в отсутствие очереди разговор длится в среднем полторы минуты, а если у будки кто-то ждёт возможности поговорить, средняя продолжительность разговора — целых четыре минуты.
По мнению Рубэка, это на подсознательном уровне сказывается территориальный инстинкт, свойственный многим обезьянам и другим предкам человека. Не отдавая себе в этом отчёта, говорящий рассматривает будку как свою территорию и стремится защитить её от желающих вторгнуться.
Известно также, что большинство диких животных имеют специфическую «дистанцию бегства», нарушение которой заставляет животное убегать. Ящерица убегает, если к ней приблизиться на несколько метров; для крокодила эта дистанция составляет примерно 40 метров. Воробей и ворона имеют очень маленькую дистанцию бегства, олень и орёл — очень большую.
Понятно, что в животном мире этот механизм выполняет защитную функцию. Если в жизненное пространство животного осмелилось вторгнуться другое животное, то от последнего, по всей вероятности, исходит угроза. Человек сохранил в своём поведении этот древний механизм, неосознанно ощущая, что физическое соприкосновение чревато неприятностью.
Давайте понаблюдаем, как ведут себя пассажиры общественного транспорта на первой остановке маршрута. В пустой троллейбус или вагон метро входят несколько человек, каждый из них может сесть на любое место. Если пассажиров по крайней мере вдвое меньше, чем мест в салоне, то они, скорее всего, разместятся таким образом, чтобы избежать непосредственного соприкосновения с другим пассажиром. Каждый постарается сесть так, чтобы соседнее место осталось свободным.
Продолжим наблюдение на следующей остановке. В салон входят ещё несколько пассажиров. Перед ними достаточно мест, на которые можно сесть. Однако в первую очередь будут заняты те места, которые позволяют избежать соседства. И это будет продолжаться до тех пор, пока таких мест не останется. Садиться рядом с другим человеком начнут лишь тогда, когда салон заполнится более чем наполовину.
